Горячая гей библиотека

В комнате общежития

Часть 1

Есть такие парни, которые очень чувствительны к нам, голубым. Они сразу понимают? кто перед ними, другие, чувствуя? нашу инаковость, проявляют свой интерес поэтапно, осознавая и понимая нас постепенно. Но если парень гомофоб и он раскусил вас, то всё, это просто беда. Он будет словесно издеваться над вами, унижать и оскорблять при всех, и ваша жизнь превращается в ад.

В восемнадцатилетнем возрасте я столкнулся с теми парнями, которые только что-то уловили во мне, что-то не так было в моём поведении ли в моих взглядах на их обнажённые тела в общественном душе. Настороженность. Испытующие взгляды. Робкие попытки интереса ко мне. Парни "прощупывали почву" подъёбками, разговорами о сексе. Но мы тоже "не лыком шиты", и сразу это всё понимаем, что к чему. И нам эта игра нравится, с такими же молодыми и неискушёнными жизнью пацанами...

В комнате студенческого общежития нас жило четверо парней: Никита, Иван, Антон и я. Все почти ровесники, вырвавшиеся на свободу от родительской опеки. Самым красивым из четверых был Антон. Тихий и спокойный парень, невероятно стройный, с лицом фотомодели, чистой кожей и шикарными чёрными волосами на голове. Он не мог не нравиться. В нём чувствовалась слабость характера, старался всем помогать и всем угодить.

Никита и Иван были земляками, держались всегда вместе. Никита был русоволосым, белокожим, на лицо обычным, на фигуру худощавым, с сильно волосатыми ногами. Волосы были и на груди, и возле пупка. Хотя лицо и было обычным, но какое-то пацанское, располагающее к себе широкой белозубой улыбкой. Иван был самым высоким из нас и крепким на фигуру. Стройный и симпатичный на лицо, с тёмными короткими волосами и голубыми глазами. Заводилой из них был больше Никита.

Ну а я, сами понимаете, латентный голубой. Уж как только я не шифровался, как не скрывал это, но нет-нет, а из меня это просто пёрло. В общую душевую ходили все вместе. Члены, на мой взгляд, были примерно таких размеров; у меня и у Антона 16, у Никиты - 18, у Ивана - 20. Я считал Никитин самым классным: с венами по всему члену, с легко двигающейся шкуркой, под которой красивым контуром выступала головка, и крупные, немного свисающие волосатые яйца. У Антона всё было красиво и гармонично, не был исключением и член с яйцами. Ну, а у Ивана, хотя и был самый большой член, но он был какой-то ровный по всей длине, как обычная большая сарделька, одно яйцо свисало чуть ниже другого.

Мне было тяжело сдерживаться в душе. Уж как я только не старался думать о другом, мой член был в полувозбуждённом состоянии. Одевался я быстрее всех, и один прибегал на наш этаж. Но как-то я не смог сдержаться, и когда мы стали все вытираться, а Никита ещё и открыл головку, рассматривая её, у меня за секунды жёстко встал член. Тут же все трое стали надо мной ржать и откалывать шутки. Натягивая на плохо вытертое тело свои вещи и злясь, что они с трудом одеваются, я покраснел и выскочил из душа.

Вот после этого и стал я замечать, что парни стали по-другому ко мне относиться. Например, стою у двери и надеваю кроссовки. Подходит Никита и пристраивается ко мне сзади, якобы поддерживает за талию, а пахом плотно прижимается к моей попе так, что я чувствую его член. Режу на столе хлеб, Иван своими сильными руками прижимает меня к себе. И так стало каждый день, так и жди, что кто-то из них или погладит, или прижмётся, или подъебнёт чем-то. Я тоже не молчал, но их это только веселило. А поздними вечерами, когда гасят свет и все начинают вроде бы засыпать, я чувствую, как от дрочки трясётся Никитина кровать. Наши с ним кровати стоят впритык друг к другу, и всякое движение у него передаётся мне.

Никита дрочил каждый вечер. А когда приближался к оргазму, то вообще себя не контролировал, тяжело дыша и громко ахая. Однажды я проснулся под утро, и каково же было моё удивление, что Никита дрочится. Он что, вообще не спит, занимаясь онанизмом всю ночь? Конечно, на меня это действовало. Никита был кумиром моих мечтаний и сладких желаний. Я чувствовал его необузданный сексуальный потенциал, и ничего не мог с этим поделать. Я, даже не замечая этого, стал подыгрывать ему, всё более и более позволяя и не отталкивая его. А Никита парень далеко не глупый. Он видел, он чувствовал, он понимал, что я сдаюсь, и он стал действовать более уверенно. Поздним вечером, перед тем как погасить свет, подошёл к моей кровати, в одних трусах.

- Подвинься, поговорить хочу.

У меня сразу паника, а что подумают Иван и Антон?

- С какого хрена я буду двигаться? Говори стоя.

Но он уже присел ко мне в изголовье, пришлось немного отодвинуться от него. Он тут же лёг боком, на всю длину кровати, а я лежал на спине. Пришлось мне отодвигаться от него ещё, а он лежал уже уверенно. Ну, а дальше разговора как такового не было, он спрашивал у меня о семье, о городке, в котором я жил, о друзьях, а я неохотно отвечал, одновременно злясь на него. Но рядом лежал парень, о котором я часто думал и который мне нравится. Вот он, рядом, дышит тебе в лицо, ты чувствуешь его свежее дыхание и запах небритых подмышек. А главное - его глаза, светло-карие и какие-то лучезарные, с пониманием смотрят на меня в упор. Постепенно я пришёл в своё обычное состояние лёгкой иронии. К выключателю верхнего света подошёл Антон и спросил у нас, гасить ли свет? Я видел, с каким удивлением он смотрел на нас.

- Да, туши! - сказал Никита и плотно прижался ко мне.

В комнате стоял полумрак, всё было видно от уличных фонарей. Я ещё отодвинулся от него, а он положил свою ногу на мои, а руку мне на бедро. Мне было так от этого приятно, но я стал сбрасывать его руку с себя. Мог бы его запросто столкнуть на пол, но я не делал этого, сжимая его руку и пальцы в своей руке, а та настойчиво лезла ко мне. Эта яко бы шутливая борьба продолжалась долго, пока Иван не прикрикнул на нас за нашу возню, что мешаем ему заснуть.

Мы затихли и стали разговаривать шёпотом, но до конца уже успокоиться не могли. Он мне стал что-то жарко шептать в ухо, и я мгновенно покрылся мурашками до копчика, ощущая им щекотку. Мой член и так был в полувозбуждённом состоянии, а тут мгновенно жёстко встал, изредка напрягаясь в моих трусах и выдавливая из себя капельку смазки. Я уже был готов на многое, но в комнате были Иван и Антон, и это не позволяло мне расслабиться до конца. А Никита чувствовал это моё состояние и лез уже к груди, к соскам, к шее. Я слабо отбивался, шепча:

- Никит, ну хорош тебе, Иван снова заругается!

И оба услышали, как во сне всхрапнул Иван. Мы прислушались. Да, парни спали, не выдержав нашей двухчасовой возни. Я посмотрел на часы, было два часа ночи.

- Никит, иди к себе на кровать, завтра хрен проснёмся!

Но самому хотелось, чтобы он остался и продолжал гладить и лапать меня. Его рука обхватила мой член и сжала его. И всё... я поплыл от возбуждения. Мне хотелось, чтобы он сорвал с меня трусы, мне хотелось его всего. Но я не знал, как это сделать. Никита тоже не знал, но его мужское начало двигало его в правильном направлении. Он полностью снял с себя трусы и голым прижался ко мне. Его рука взяла мою и прижала к своему стоящему члену. Я потерял самообладание и разум. И схватив его член в руку стал дрочить, чувствуя, как сам приближаюсь к оргазму. Мы дышали как загнанные. И вдруг из члена Никиты, прямо мне в руку, ударила тёплая сперма. Он стонал и кончал, прижавшись ко мне вплотную, и я не выдержал. Оргазм был сильнейший, до помутнения сознания. Но когда мы успокоились, пришла осознанность и сожаление случившегося. Взяв полотенце для ног, я обтёр его и себя от спермы.

- Никит, иди к себе.

- А давай будем спать вместе?!

- Да ты в своём уме? С нас завтра Иван и Антон будут ржать до слёз.

И он пошёл на свою кровать. Я был под сильнейшим впечатлением от того, что случилось, и страшно, и приятно. Страшно, что я полностью раскрылся Никите и как теперь он себя будет вести? Но приятного было больше. Утром всё было как обычно, и ничто не говорило о том, что произошло у нас с Никитой. Вечером тоже было всё так, как всегда. Погасили свет. Но я не спал, так как не спал Никита, ворочаясь на своей кровати. Мне очень хотелось, чтобы он был рядом. Я уже несколько раз прогонял в голове, как мне было хорошо с ним и как он отважился снять с себя трусы, и какой у него упругий и такой большой и тёплый член, который бился в моей руке. А сперма, которая ударила в руку, а его дыхание и стоны наслаждения, разве это забудешь? Мой член стоял колом, и мне очень хотелось кончить. Первым, тоже как всегда, засопел спящий Иван, следом за ним Антон. Никита встал со своей кровати и подошёл ко мне. Моё сердце с силой билось в груди, а по телу пошла волна такого сладострастия, что я почувствовал, как из члена вышла первая капелька смазки. Он прошептал:

- Подвинься! Я подвинулся, тем самым показывая ему, что не сплю, что жду его. Он был уже голым и с полустоячим членом. Лёг бочком на кровать и стал сразу страстно целовать меня в шею и грудь. И всё... я мгновенно забыл, кто я и где я. Его руки ухватились за мои трусы и с силой потянули их к ногам. Там они где-то и остались. Он лёг на меня весь, просунув одну руку под спину, а другую под мою голову, приподнимая её и смачно впиваясь в мои губы. Мой первый поцелуй с парнем, от которого я просто чумею. Страсть нарастает с каждой секундой. Он дрочит мой член, я его, в голове ни одной мысли, всё подчинено охватившей нас похоти. Он старается перевернуть меня на живот. Шепчет:

- Ляг на живот!

До меня с трудом, но всё- таки доходит, что он хочет.

- Нет, Никит! Нет! Как можно при всех?!

- Дурачок! Они крепко спят, и никто ничего не узнает. А Ивана сейчас вообще не добудишься, если даже и захочешь разбудить, спит мертвецки. Давай только попробуем, только хотя бы чуть-чуть. Ну, давай!

Его голос от волнения стал хриплым, а руки от возбуждения задрожали.

- Давай только головкой, только чуть-чуть. Туда-сюда и всё, и я выну. Ну, давай!

Мне вдруг делается так смешно, от этих неумелых уговоров, от того, как он просит меня, от того, что его трясёт от желания. А я такой весь из себя разумный, говорю ему "нет". Чтобы его не разочаровывать, ложусь головой к его ногам и лицом трусь о его член и яйца. Только языком вожу по ним. Улавливаю непередаваемый запах мужского паха, который меня заводит так, что я открываю широко рот, и его член плавно в него входит почти до горла. Никита от неожиданности ахает, и тоже трётся о мой член лицом. Улёт!

Я начинаю лизать яйца, и языком же вожу без устали по члену и снова глубоко в рот до боли в горле. Он дрочит мой, иногда касаясь губами или лицом. Его член кажется таким большим и стоит дубово. Чувствую привкус солоноватой смазки, и вдруг из раздувшейся головки с силой бьёт сперма. Я сначала пугаюсь, а затем ещё глубже насаживаюсь на член, который неистово бьётся в моём горле, выбрасывая из себя всё новые порции спермы. И в эту же секунду мой член тоже напрягается и из него стала вылетать сперма, заливая Никитино лицо, подушку и простынь. Отпад! Никогда и не с кем у меня такого ещё не было. Неохотно вынул изо рта член. Протянул руку к спинке кровати, снял с неё полотенце, выплюнул в него остаток спермы, развернулся и другим концом обтёр руки и лицо Никиты. Шепчу:

- Никит, иди к себе.

Друг до друга стараемся не дотрагиваться, скованность и в словах. Как будто мы нарушили какой-то запрет, табу, о котором теперь все всё узнают.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Первый раз, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>