BlueSystem >
Горячая гей библиотека
ХолопЧасть 2 Когда вечером Ивашка так и не появился на выездке в манеже, встревоженный Алёша пошёл
искать своего слугу на конюшню, и то, что он увидел сначала повергло его в шок, а потом
привело в бешенство. Его желанный Ивашка лежал на земляном полу, слегка прикрытом сеном,
лицом вниз с вытянутыми над головой связанными руками, а прекрасное белое тело, которое он
до сих пор толком не видел, было полностью оголено. Как она посмела!? Раскрасневшаяся
взмокшая Варвара хлестала Ивашку вожжами по спине и ягодицам. Каждый удар оставлял на теле
блондина яркие красные полосы. - Не сметь! - закричал Алексей, перехватывая руку
сестры, занесённую над Иваном. Не удержавшись, он отпустил ей звонкую пощёчину. Варвара
растерялась, но не отступила, только гневно посмотрела на брата, помешавшего ей получать
удовольствие: - Жё нэ компран па (я не понимаю), что с тобой, мон шер!? - Гадина.
Une sale pute (грязная потаскуха)! - гневно прокричал Алёшенька, заметив дьявольский
похотливый огонь в глазах сестры. Этого ему показалось мало, и он добавил презрительно:
- Да ты просто распутная девка - вот ты кто! Отныне я презираю тебя! Он всё понял по
её горящим глазам. Алёшеньке давно знаком этот обжигающий огонь вожделения, поэтому
ревность сразу захлестнула его: оказывается, пока он тайком подглядывал за Ивашкой, не
решаясь действовать открыто, сестрица бесстыдно домогалась его камердинера. Так вот к чему
были все эти нелепые придирки и обвинения. Одна только мысль о том, что они успели
переспать, приводила его в бешенство. - Завтра же, слышишь, прямо с утра ты уедешь к
мужу. Или я всё расскажу родителям. И чтобы я тебя больше не видел! - кричит Алёша на
сестру в сильном возбуждении. Его трясёт от гнева, глаза горят, а руки дрожат. Варенька не
узнаёт братца, она даже представить себе не могла, что так дорога ему. Он так сильно
злится из-за её недостойного поведения. Как же иначе можно объяснить этот гнев? - Вон
отсюда! - закричал Алёша, окончательно распалившись и указывая резким движением руки на
дверь. Варвара вздрогнула, развернулась и убежала, недовольно поджав губы. Тут
только Алёша заметил управляющего, который стоял в углу понурив голову, комкая в руках
свой картуз. Глаза управляющего опущены, словно ему стыдно за то, что здесь произошло.
- Как ты посмел, не уведомив меня, наказывать моего камердинера? Отвечай! Окрик и
гневный взгляд молодого барина заставил управляющего задрожать, и он затараторил,
оправдываясь и заикаясь: - Алексей Николаевич, не извольте гневаться! Каюсь, виноват-с!
Но не по своей воле, был принуждён-с, ибо барыня соизволили самолично наказать Ивана за
дерзость. Велели молчать и никому не докладывать. Алексей Николаевич, помилуйте-с старого
преданного слугу, - управляющий сначала склонился в три погибели, но сообразив, что на
фоне унижения хозяйского камердинера этого будет недостаточно, грохнулся на колени.
Барин подумал немного и сухо распорядился: - Отцу ничего не докладывай. Всего этого
не было. А сейчас ступай. Барин развязывает верёвки, ощупывает холопа, проверяя цел ли
тот и как сильно пострадал от побоев, потом начинает оглаживать плечи и грудь. Большие
синие глаза настороженно распахнулись, внимательно вглядываясь в лицо молодого господина.
- Господи, как же ты хорош, как статуя античная - белая, гладкая, вся выпуклая. Под
тряпками твоими этого не видно. Чудо как красив! - восхищается барин и никак не может
наглядеться. - Чёрт тебя подери, Ивашка! Да с тебя можно лепить Давида или Аполлона, ну,
по крайней мере - юного Антиноя. Ты же вроде сирота? В тебе точно есть благородная кровь,
не может простой мужик быть таким прекрасным. Уж не папенька ли согрешил со своей
крепостной, а? Иван ничего не понимает и ошалело смотрит на барина. А молодой господин
проводит, едва касаясь пальцами по высоким скулам, неспешно разглаживает золотистые брови,
очерчивает указательным пальцем профиль и наконец проводит большим пальцем по губам
чумазого холопа, словно распечатывает секрет. - Боже, как совершенны черты лица, чистая
греко-римская классика, симметрия редчайшая, а в глазах можно утонуть, такие синие.
Чертяка синеокий! Не хочешь меня уважить? Барские губы осторожно прикасаются к верхней
губе, потом к нижней - покусывая и засасывая, а напоследок страстно всасывают в себя
целиком неподвижные застывшие в страхе губы. Юркий язык раздвигает их, проникает внутрь и
начинает хозяйничать, всё обследуя и изучая. У подогретого побоями Ивана после такой
глубокой ревизии вырывается тихий стон и тяжелеет естество, но он не спешит отвечать на
господскую ласку - всё ещё страшится. "Ух, чертяка черноглазый, что же он творит? -
думает Иван и тут же восторгается: "А барин-то, могёт! Да ещё как! Вот она кака ласка
барская, ако их розги горячие". "Ох, дьявол синеокий, какой же ты сладкий!" - думает
Алёшенька, продолжая активно вторгаться языком в холопский рот. "Господский язык, ох,
что он творит?" - успевает подумать Ивашка, а сам нюни (губы) распускает, облизывается, да
глаза блаженно закрывает от удовольствия. "Чёрт, чёрт подери этих господ, етить их всех
и в хвост, и в гриву! Не согласен я играть в ваши игры!" - думает он в следующую минуту,
внимательно вглядываясь в лицо молодого барина, силясь понять, что тот задумал. Наверное
опять его - простофилю разыгрывают. Ох, дождётся егойная несчастная задница нового
наказания. Ивашка останавливается и недоверчиво смотрит на возбуждённого Алёшеньку.
А тот не собирается играть со своим слугой и всё оглаживает его голое тело да смотрит
восхищённо словно пьяный. - Господи! Дал же Бог елду холопу, не просто дал, а одарил,
не меряя, целой третью аршина, - говорит барин восхищённо, поглядывая на добротное
хозяйство в густых золотистых зарослях, а у самого губы с руками так и чешутся поскорее
всё это добро обмерить. Ивашка уже совсем ничего не понимает, он словно проваливается в
сон, потому что наяву быть такого не может. В этом сладком сне молодой барин
набрасывается на своего слугу как голодный и жадно обсасывает губы, покусывает соски,
буквально зацеловывает, а барские руки так и шныряют повсюду - оглаживают и ласкают.
Скромный забитый слуга побаивается барина и сначала только подчиняется, но затем начинает
активно отвечать на ласки и срывает с молодого господина всю одежду. Оба оказываются друг
перед другом полностью обнажёнными. Барин опрокидывает Ивашку навзничь на стог сена, и
его губы начинают порхать, медленно спускаясь вниз: сначала шея и ключицы, потом гладкая
выпуклая грудь с крепкими вытянувшимися от ласк сосками. Над пупком кончик языка упирается
в головку, но он почему-то не спешит приласкать и обсосать её, словно барину доставляет
удовольствие дразнить холопа. Разве барин не видит, как головка распухла и изнывает от
желания? Горячие губы скользят мимо и спускаются вниз по стволу возбуждённого окрепшего
естества, торчащего над дорожкой из золотистых волос. Барин продолжает мучить Ивашку,
заставляя замирать от сладкой пытки, лукаво поглядывая исподлобья. Наигравшись с мошонкой,
покрытой редкими золотыми волосками, он опускается ещё ниже и начинает водить пальцем
между ягодиц, нежно массируя упругое колечко. У притихшего Ивашки вырывается громкий стон,
а Алёшенька только ухмыляется. Когда его горячий язык раздвинул тугое колечко и проник
внутрь, ошеломлённый Ивашка вскрикнул и выгнулся дугой, он ещё ни разу не пробовал такого
отъявленного злодейства. Что это барин вытворяет? А Алёша продолжает орудовать юрким
языком, водя им по кругу и внедряясь вглубь маленькой пульсирующей дырочки. Скоро
барский язык сменили ловкие пальцы и начали тереть и надавливать на скрытый внутри
бугорок. Как громко стонет и извивается холоп, прямо как уж на сковородке! Алёше
доставляет огромное удовольствие наблюдать за дрожащим и изнывающим от желания холопом.
- Ивашка, знал ли ты об этом источнике наслаждения, скрытом внутри? Отвечай! - строго
любопытствует барин, внимательно всматриваясь в лицо Ивашки. - Ей богу, барин, не ведал
ни про какие источники! Ох, паче чаяния они сладки! - кричит обезумевший от ласк слуга.
И в самом деле, откуда мужикам знать анатомию? Потрахали друг друга грубо и
остервенело, излились во все мыслимые отверстия, вот и вся недолга. А шустрые умелые
пальцы молодого господина всё трут и мнут заветный бугорок, доводя холопа до одури.
Слишком сладкая пытка. Как только барин обхватил свободной рукой набрякший елдак и начал
посасывать головку, Ивашка охнул и поддался вперёд стремясь проникнуть поглубже в глотку.
Однако, сделав несколько движений, не выдержал и взмолился: - Алексей Николаевич,
родненький! Не извольте гневаться, мочи моей нету терпеть! Барин, миленький, невмоготу
боле, позволь излиться, - жалобно захныкал холоп, - позволь, барин, позволь!
страницы [1] [2] [3] [4]
Этот гей рассказ находится в категориях: Прошлые века, Молодые парни, Первый раз
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|