Горячая гей библиотека

Натурщик

Часть 2 (последняя)

Я принес ему коньяк, а себе налил сок. Я не люблю пить, когда рисую. Мы медленно потягивали напитки и молчали. Но это не было напряженное молчание, наоборот оно казалось естественным – словно мы уже наговорились прежде или будто оба знали, что для разговоров у нас будет еще очень много времени.

- Какую музыку ты любишь? – спросил я его.

- Люблю послушать западный рок 70-х, джаз, а последнее время все на красивый инструментал потянуло.

Когда я рисую, то включаю медленную инструментальную музыку, поэтому мне было что ему показать. Я выбрал любимый диск и запустил его. Мы оба молча слушали музыку, по его лицу я видел, что ему тоже нравится. Я заметил, что он остановил на мне взгляд, но когда я посмотрел ему в глаза, он отвел его: не резко, просто повернул немного голову и стал смотреть за окно. Кажется, ему вообще не свойственны резкие движенья. В его жестах была какая-то величественность, царственность, что-то неуловимое и совершенное. Я бы с легкостью отдал свою жизнь за него. Эта странная мысль вдруг мелькнула у меня в голове и вовсе не показалась странной. Ведь я действительно не знал о нем практически ничего. Не правда, я знал о нем многое: прошлое не характеризует человека, прошлое уже не принадлежит ему, просто сам человек может пытаться цепляться за него. Но Игорь был из тех, кто не цепляется за прошлое. Он живет в моменте Сейчас, хотя, быть может, и не сознает этого. И поэтому он так прекрасен. И вот теперь свой момент Сейчас он проживал передо мной и я был частью этого момента.

- Знаешь, для первого раза, пожалуй, на сегодня хватит. У тебя замечательно получается. Я очень рад, что ты согласился быть натурщиком, - прервал я наше молчание. – Позволь мне все же сделать тебе массаж. – Я придвинулся к нему и, поставив стакан на стол, коснулся его шеи.

Он не сопротивлялся, он был задумчив. Он тоже поставил свой стакан и обернулся ко мне. Он посмотрел мне прямо в глаза – долго и пристально. Я потерялся под этим взглядом. Я вдруг почувствовал, что не смею прикасаться к нему, что недостоин того, чтобы гладить его нежную кожу. Я убрал руки. Он встал и скинул халат. Мне показалось, что он стал выше. Он жестом приказал мне следовать за ним. Да-да, именно приказал! Это был приказ, и я вдруг ощутил сильное желание стать его рабом. Я шел за ним. Он подошел к своим вещам, которые снял в студии, и раскрыл свою сумку. Из нее сверкнуло что-то металлическое. Я стоял сзади и не смел сделать шаг вперед, поэтому не видел, что именно там было.

- Разденься.

Я не вполне осознавал, что происходит, но повиновался. Он развернулся ко мне. На средних пальцах его обеих рук были одеты металлические перстни, заканчивающиеся острыми когтями. Он держал в руках наручники и веревки. Он приблизился ко мне и положил руку мне на плечо. Коготь впился мне в тело, я застонал, но оттого что это делал он мне стало нестерпимо приятно. Его рука властно прижимала меня вниз, я опустился на колени. Он обошел меня по кругу и нежно заломив мне руки за спину, защелкнул на запястьях кольца и резко дернул их вниз. Я прогнулся назад, а потом по инерции наклонился вперед, согнувшись и опустив голову. Я ждал, что будет дальше.

- Распрямись, - его голос вдруг зазвучал иначе, чем прежде.

Он стал холодным и металлическим, как и кольца на запястьях. Я подчинился. Моя спина подрагивала – я чувствовал позади себя его обнаженное тело и по мне пробегала дрожь. Я хотел обернуться, но едва я сделал попытку повернуть голову, как мою спину обжег внезапный удар хлыста. Я вздрогнул под ним и непроизвольно подался вперед, как будто хотел увернуться. Еще удар. И его голос: "Не делай лишних движений". Я повиновался и неподвижно застыл, стоя на коленях, спиной к нему, не видя его и только догадываясь, что он делает.

- Поднимись, - услышал я следующий приказ.

Я стал подниматься, но со связанными руками это плохо удавалось, и я упал. Звонкий удар хлыста полоснул меня сбоку, я сжался на полу. Он продолжал меня хлестать, пока я не встал. Хлыст обжигал мне спину, плечи и ягодицы. Я извивался на полу в жалких позах и вдруг почувствовал, как мой член уперся в пол. Я возбудился. И каждый новый удар заводил меня все больше. Я все же поднялся. Удары прекратились. Он приблизился ко мне вплотную, и снял наручники.

- Подойди к стене и изобрази распятого.

Я поднял на него взгляд, но тут же получил резкий удар по лицу.

- Как ты смеешь смотреть на меня, ничтожество? Выполняй.

Я опустил голову и направился к стене. Снова удар по спине: "Быстрее".

Я стоял у стены. Я развернулся лицом к нему, стараясь не поднимать головы, и прижался спиной к стене.

- Распни себя! – его голос был страшен. Меня охватил ужас: я вернулся в реальность и вспомнил, что не знаю этого человека. Кто он? Что он делает? Но желание быть его рабом было столь сильно, что я был согласен умереть под его плетью.

Я вскрикнул: удар сильнее, чем все предыдущие, полоснул мой живот. Под животом пульсировал возбужденный член, но я не смел прикоснуться к нему. Я раскинул руки, несмело поднимая их по стене. Хлыст стегал мои руки и грудь. Единственная мысль, которая была тогда в моей голове: "Я делаю что-то неправильно. Он недоволен. Я должен все исправить. Ему должно быть хорошо". И я постарался изобразить распятого как можно более реалистично. Он оценил мои старания: хлыст оставил мое тело. Я извивался на стене, изображая последние муки распятого, не поднимая взгляд на него и лишь представляя себе, какое у него сейчас лицо. Только мой член открыто устремлял к нему свою головку, не боясь ударов хлыста.

Должно быть, сейчас он рассматривал меня. Впрочем, я мог только предполагать, быть может, он не смотрел на меня вовсе. Но он молчал, и хлыст не касался моего тела. Он подошел ко мне, и обе его руки опустились мне на плечи, впиваясь когтями в тело. Я непроизвольно вновь поднял голову и мои глаза оказались напротив его голубых прекрасных глаз. Они были полны теплоты и нежности. Я снова вспомнил свои мысли при первой нашей встречи: нацист, жертва системы, жестокость по принуждению. Я ждал, что буду наказан за то, что посмел ослушаться и поднять взгляд на Господина. Но наказания хлыстом не последовало. Он избрал другую пытку.

Его горячий влажный язык коснулся краешка моих губ и, играя и мучая меня, лишь слегка касался моих губ по периметру, не проникая в изнывающий от желания мой рот. Я осмелился снять руки "с креста" и коснулся его. В ответ он больно обхватил мои ягодицы, вонзая в них металлические когти. Я застонал, это было очень больно, не так как хлыст, а больнее, я чувствовал, как от них остались порезы. И я снова раскинул руки. Он ослабил хватку и стал нежно гладить мои бедра и ягодицы, как бы одобряя мое правильное поведение.

Но это было невыносимо: быть рядом с ним, ощущать его язык, его тело, касаться своим раскаленным членом его живота, и не сметь обнять его. Я не мог больше терпеть и снова обнял его руками. Новые порезы на ягодицах пронзили меня болью. Я вскрикнул, но не отвел рук, а наоборот еще сильнее обнял его. Он сжал меня еще сильнее, я почувствовал, как по бедрам стекает моя кровь. Я заплакал, от страха или боли, или просто от переизбытка новых, не знакомых прежде эмоций, и обвил его тело, как ребенок, который просил защиты и спасения. Я сам удивлялся тому, что делаю: ведь это он раздирал мне кожу, но именно у него я просил защиты и верил, что он может меня спасти. Я чувствовал себя его рабом, но при этом знал, что я под его надежной защитой.

Мои слезы остановили его. Он выпустил меня из рук. "Ты свободен", - сказал он уже обычным голосом, в котором вдруг не осталось металла.

Он снял когти и сложил их вместе с наручниками и веревками, которые так и не пригодились, в сумку. Я понимал, что все испортил. Я сожалел, что не смог вытерпеть этого и что теперь уже поздно. Я разочаровал его. Я не смог быть достойным рабом. Я провел рукой по своим ягодицам и обнаружил, что на них нет крови. Это была лишь иллюзия! Он не мог причинить мне настоящего вреда, а я не доверился ему! Я посмел усомниться в нем. Я сам понимал, что недостоин его.

Он собрался. Уходя, он еще раз посмотрел мне в глаза и сказал:

- Прости. Я не должен был.

Я не ответил. И он ушел. Почему я ничего не сказал ему? Почему не сказал, что мне было хорошо, что я нуждаюсь в этом, что нуждаюсь в нем?! Что это было со мной впервые, и только поэтому я повел себя неправильно! Что в следующий раз все будет иначе!..

Но нет, уже не будет. Не будет никакого следующего раза. Я решился и позвонил ему на следующий день. Но он уже сменил номер. Он чувствовал себя виноватым и даже не знал, что я его вечный раб, что никому и никогда я не смогу быть предан так, как ему – тому, кто первый показал мне мир такой любви, кто открыл мне удовольствие через боль!

страницы [1] [2]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Садомазо, Любовь и романтика

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>