Горячая гей библиотека

Новости (глава 8)

Часть 3

На следующее утро выспаться мне не дали, подняв меня ни свет ни заря, чтобы погрузить остаток вещей: во всей этой процедуре наблюдался элемент какого-то волшебного проклятия, когда в пустой и почти лишенной мебели квартире не могли кончиться вещи, и находились какие-то помятые обувные коробки со сбитыми углами, в которых хранились семейные альбомы, черные пакеты из сверхплотного полиэтилена, в которых звенели насадки для электродрели, шурупы и гвозди, какие-то пульты от давно выброшенных телевизоров, не то работающие, не то выдохшиеся батарейки, детали от кухонных комбайнов прошлого века, пропитавшиеся многолетней пылью наволочки, которые я раньше принимал за тряпки, нераспакованные комплекты постельного белья, полученные когда-то в подарок, почти истраченные флаконы маминых духов, пузатые, как раздувшиеся винные бочки, или острые, как инфузории на плакатах в классе биологии, или строгие квадратные, как пиратские сундуки. В своем первом переезде в начальной школе я участвовал как наблюдатель и потребитель чужих усилий, но тот летний челночный бег грузоперевозок заставил меня завидовать людям, которые жили налегке, и чья квартира с легкостью помещалась в два-три больших пятидесятилитровых чемодана.

Природа, словно капризно демонстрируя свое превосходство над глупым человеческим календарем, с наступлением осени подарила нашему региону суховеи, которые нагрели воздух почти до сорока градусов, в то время как жара в центральной полосе России начала постепенно отступать, как вода после сильного прилива. Сильный ветер и раскаленный воздух мучали соседние области больше недели, оставив после себя несколько сгоревших в лесных пожарах деревень в южной части, а также пересохшие поля и срыв уборочной кампании в некоторых районах.

Перед началом учебного года староста опубликовала пост в нашей группе в Контакте и заботливо отписалась всем с просьбой ознакомиться с новым расписанием и новыми преподавателями. Сережа советовал мне запомнить то время, потому что впереди, по его словам, было самое худшее, ведь в расписании были новые математические дисциплины, которые страшили куда больше, чем основы математического анализа. Но в первый учебный день второго курса предупрежденных было мало; это был скорее праздник выживших, за исключением полторы дюжины ребят, у которых впереди была финальная пересдача по матанализу, которую мы прозвали игрой на вылет.

Еще меньший привязанный к своей группе из-за Сережи, я с радостью здоровался с ребятами, которых я помнил по прощальной вечеринке за городом, спрашивал, как Саша съездил в Турцию, как Каштан пережил жару, как заживает плечо у Пети, и слушал истории других ребят про то, как кто-то съездил на фестиваль Нашествие, где играли Океан Ельзы, Калинов Мост и Чайф (которые в моем ошибочном представлении давно ушли на пенсию и остались узниками потрескавшихся пластиковых кассетников, которые родители держали в шкафу с книгами в прошлом), как кого-то укусила мурена в Красном море во время сессии дайвинга, и у него чуть не оторвалась трубка для подачи кислорода, как кто-то из-за опоздания стыковочного рейса провел почти тринадцать часов в неудобном олимпийском аэропорту Пекина.

Меня вообще можно было редко увидеть на перемене у дверей моей аудитории: обычно я гулял по корпусу с Сережей, который после звонка несколько минут держал меня за рукав, зная, что мне нельзя опаздывать, и свистел мне вслед, когда я, вырвавшись из его захвата, бежал по коридору, перепрыгивая через несколько ступенек на лестнице, успевая заскочить в аудиторию за несколько мгновений до того, как преподаватель закрывал дверь. Здоровая и по-своему увлекательная студенческая жизнь моей группы проходила мимо меня; я был не в курсе последних слухов, не знал, где какие компании собираются и отдыхают ли вместе на выходных (если только мне в контакте не попадались выложенные кем-нибудь фотографии), не принимал участие в оживленной беседе о том, какие испытания приготовить первокурсникам на посвящение и вообще общался с ребятами только в рамках групповых заданий, а также следил за теми, кто прилежно делал конспекты лекций, чтобы знать, к кому обращаться за ксерокопиями в конце семестра.

Иногда я не сразу узнавал его в коридоре ранним утром, когда он специально проходил мимо, как будто мы не знакомы, дразнил меня, высунув язык, потому что я не привык к тому, что он носит классические джинсы и рубашку, а иногда свитер. На второй перемене он часто не давал мне пройти или ждал меня с химозным кофе из аппарата на первом этаже, от одного воспоминания о котором у меня сегодня начинается изжога. Перед предобеденной лекцией я оставлял рюкзак у него в машине, чтобы улизнуть с лекции минут на пять-десять раньше, постоять с ним в курилке, где он, положив мне руку на плечо, будет вместе с Андреем пыхтеть мне в лицо противным табачным дымом, а потом отвезет меня и других своих одногруппников на обед в ресторан, где мы будем слишком шумными, слишком веселыми, слишком мешающими мужчинам и женщинам в костюмах и юбках-карандашах, которые пришли туда на деловой обед. После трех часов мы часто оставались в библиотеке, где он объяснял мне шаблоны задач по линейной алгебре, которые сам с горем усвоил из-за тяжелой пересдачи в прошлом году.

То, что нам с ним удавалось так флиртовать и играть друг с другом, не вызывая, казалось бы, косых взглядов, заставило меня по-другому смотреть на других парней в корпусе; я задумался о том, не ведет ли кто-нибудь из них такую же двойную, скрытую часть жизни.

К концу сентября мы с родителями отдали новым владельцам ключи от нашей квартиры и разъехались по своим домам. Из-за афродизиака, который вызывали одни только мысли о том, что мы с Сережей сможем наконец-то ночевать вместе, я не замечал никаких изъянов в новом жилье: ни затхлого воздуха, поднимавшегося из плохо запертой двери в подвал, который какими-то сквозняками добирался до последнего этажа, ни неровных, словно проваливающихся ступенек лестницы, по которым нужно было подниматься очень медленно, держась за перила, ни жуткую входную дверь с выпавшим глазком, дерматиновой обивкой и неизвестным наполнителем, которая зачем-то открывалась внутрь, ни неработавшую вытяжку, из-за которой запахом подсолнечного или сливочного масла, кажется, пропитались стены, ни неудобно поставленного унитаза, ни уродливых чугунных батарей. Недели ремонтных работ с момента сделки дали свои результаты: появились нейтральные обои без узоров и однотонная керамическая плитка без рисунков в ванной, новая гардина и - моя гордость - простой расклдывающий красный диван из шведского мебельного магазина. Кухонный гарнитур и сантехника остались от предыдущих владельцев, хотя в душевой заменили слив и пол.

Помню странное ощущение, из-за которого поначалу мне было немного не по себе: когда я обнаружил себя одного в крошечной квартире, напоминавшей тесное пространство космического корабля, макет которого запомнился из одной школьной экскурсии в планетарий и музей космонавтики. В ней сохранились следы предыдущих жильцов, были вместе с тем и абсолютно новые элементы мебели, а были и артефакты старой жизни в родительском доме, мое постельное белье и шумевший как двигатель самолета компьютер. Посреди первой ночи я, проснувшись, не узнал ни себя, ни крыши над головой, а когда вспомнил, где я, я долго не мог уснуть, представляя, как все эти разнородные составляющие нового места находятся друг с другом в невидимом конфликтном напряжении, как какие-то тектонические плиты.

В начале октября, Серега, который освободился после третьей пары, прождал меня несколько часов, чтобы после пятой пары отвезти меня домой. Я помню, с каким чувством предвкушения, от которого из рук выпали ключи, я пытался отпереть замок, к которому еще не привык как следует, и с каким чувством захлопнул за нами дверь. Мы мылись с ним в душевой кабине, где он посреди поцелуя переключал воду на ледяную, из-за чего у меня из груди вырывался не то рык, не то визг, а потом мешали друг другу вытереться как следует.

Первый секс был ужасен. Рунет был тогда скудным, по запросу "подготовка к анальному сексу" выдавалось в основном порно с сайтов, которые могли завалить рабочий стол рекламными банерами, или обсуждения с сайта ева ру или ответы меил ру, после чтения которых у нас от смеха болели бока. Я без особых на то причин избыточно нервничал и был слишком напряжен, Серега, с другой стороны, слишком нетерпелив от желания, чтобы вообще подумать о том, что меня надо как-нибудь размять. В итоге все не продлилось и пары минут, и закончилось смехом и непониманием.

- Сосать как-то больше понравилось, - признался я.

- Да не переживай ты так. Привыкнешь.

Привыкнуть было не так легко, но Серега в целом оказался прав.

Секс удивил не столько удовольствием, а тем, как он позволял почувствовать себя посторонним в собственном теле, которое оказалось способно выдерживать нагрузки, к которым ты никогда не готовился и для которых специально не тренировался, наблюдать за его реакциями, которые были неожиданными, пугающими, волнующими, заставляющими краснеть, стесняться, отворачиваться, сдаваться в конце-концов и доверять Сереже, которого как будто особенно возбуждало то, что ему попался человек без опыта.

Вскоре, однако, он сделал то, что делает секс в каждых регулярных отношениях: позволяет вам получше узнать друг друга, научиться доставлять друг другу удовольствие и, возможно, выражать мысли и чувства на другом языке. С Сережей, кажется, было так: его чопорность и эмоциональная сдержанность никак не рифмовались с той нежностью и чувственностью, на которые он был способен в постели. У него как будто остался рефлекс из его секса с девушками, когда он сначала должен был доставить удовольствие партнерше, а потом уже получить его сам, и этот же рефлекса работал для него и в сексе со мной.

Я запомнил ту осень как дрожащие скорее от музыки, чем от ветра, капли дождя на немытом лобовом стекле его машины, потяжелевшее, поедающее солнце серое небо, более выразительный неоновый свет рекламных вывесок, пока мы едем после пар ко мне домой, надеясь, что проскочим без пробок. Половина его домашнего гардероба разбросаны по моей квартире, и я иногда нахожу его трусы в пыли под диваном во время уборки. В пятницу после посиделок в баре, или в субботу после короткой ночи в клубе мы уезжаем на одном такси, потому что "живем неподалеку", и слоновьим топотом взбираемся наперегонки, пьяные и счастливые, по лестнице, на которой и трезвому можно было убиться. Я мешаю ему раздеться, а он в отместку, убедившись, что я убрал телефон и бумажник из кармана, тащит меня в душевую в одежде. Наше единственное во всем подъезде, если не во всем доме, окно, в котором горит свет, и я на кухне пытаюсь после секса приготовить ему что-нибудь перекусить, пока он, еще голый, сидит за компьютером, листает контакт, комментируя фотографии, статусы и записи на стене у знакомых. Моя немеющая от усталости рука рисует узоры на его голове, пока он засыпает, и я целую его плечо, когда он уже ничего не слышит, а меня обволакивают чернота, дремота и его запах.

Мы разъезжались буквально на полдня в субботу, а вечером он забирал меня и отвозил либо в кино, либо в бассейн, где мы смеялись над тем, как по- уродски выглядим в специальных шапочках, которые не надевали летом, когда мы были на дорожках в университетском бассейне почти одни. Его ухаживание было смешным и трогательным, когда он отбирал у меня сумку с вещами и нес ее до машины, хотя парковка была не так уж и далеко, словно мне было тяжело нести эту сумку самому.

Мы ходили в кино, что бы ни показывали на экране, и потратили целые часы на фильмы, названия которых я сейчас даже не вспомню; хорошо помню только "Социальную сеть". Всю осень Сережа рассказывал про Америку, про то, как по-разному там стоит бензин на разных заправках, как в Хьюстоне есть какой-то подземный город, который там построили, чтобы люди могли летом передвигаться по центру, не выходя на раскаленную поверхность, где на асфальте можно было жарить яичницу, как там в сто раз больше фаст-фуд ресторанов, Тако Белл, Пицца Хат, Вендиз, Старбакс и Бургер Кинг - ничего этого у нас в городе тогда не было.

Он не мог отказать себе в удовольствии подрифтить на огромной пустой парковке гипермаркета в субботу вечером, когда возил меня за продуктами, а потом мы болтали у меня дома или играли в приставку, которую он перевез ко мне, притворяясь, что не будем заниматься сексом.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>