Горячая гей библиотека

Слушай!

Часть 3

Или нет! Давай лучше прикинемся-приколемся - знаешь, кем? Скаченными килобайтами, что застыли-замерли на чьих-то бессонных мониторах. Запечатлённые в миг соития, в момент сладострастного совокупления, мы, симпатичные пацаны, трахающие друг друга в юные попки, будем будить в душах смотрящих на нас неистребимое желание делать то же самое. Да-да, то же самое! И смотрящие на нас, тиская в своих кулаках напряжённые члены, будут воображать себя на нашем месте и, сладострастно содрогаясь от нарастающего удовольствия, будут тихо мечтать о чём-то подобном. Слушай, давай прикинемся фотомоделями, беззаботно и весело позирующими для голубых порносайтов!

О, да у тебя уже стоит! И такой твёрдый. Блин, как кремень! И размер ничего - оснащён ты, однако, прилично! Господи, да не щупаю я тебя, не лапаю! Ну, скользнула моя рука вперёд, скользнула - и что с того? Подумаешь, запретная зона. Ты ещё знак прицепи, что запретная зона, или шлагбаум на брюки приделай - вот смеху-то будет! У меня, кстати, тоже стоит. Нет, не шлагбаум стоит - не смеши, хуй у меня стоит. Да нормально всё это, нормально! Ненормально будет, когда он не встанет...

Кстати, ты измерял? Что значит - "в смысле"? Без всякого смысла. Линейкой когда-нибудь измерял, на сколько сантиметров твой агрегат в боевом состоянии тянет. Нет? И даже мысли такие тебе в голову не приходили? Ну, ты даёшь! У тебя что - не было в детстве нормальных друзей? Были? И чем же вы, интересно, занимались, чем, взрослея, интересовались? В шашки играли? Н-да, потому тебе и вспомнить нечего, что нечего вспоминать. А мы в детстве измеряли - сравнивали, у кого больше. Что значит - "зачем"? Во-первых, интересно было, а во-вторых, игра у нас в детстве была такая: у кого писюн больше - тот, значит, и круче, и не просто круче, а тот - "мужчина", и он (в роли мужчины) сверху... Ну да, кто-то сверху, а кто-то снизу. Я же говорю, что игра у нас в детстве была такая - детская игра "в папу-маму": друг друга мы, пацаны, типа трахали. Почему "типа"? А потому, что друг другу не засовывали, один в другого не проникали - не по-настоящему то есть всё это было, так, баловство! Конечно, приятно, ещё как приятно! Ерзая друг по другу, мы тёрлись друг о друга писюнами. Конечно, кончали! Ещё как кончали! А чему ты, собственно, удивляешься? Многие в детстве так играют, и удивительного в этом ничего нет... Где находился в таких играх я? А это смотря с кем! У моего одноклассника Толика, к примеру, писюн был чуть больше, чем у меня, и с Толиком, когда мы шли после школы к нему домой, я выступал "в роли женщины": мы приспускали брюки, я ложился на живот, он ложился на меня сверху и, обнимая меня за плечи и судорожно сжимая свою голую попку, с сопением ёрзал, елозил по мне, тёрся своим напряжённо торчащим члеником о мои пацанячие булочки... Нет, я же сказал, что всё это было по-детски, и в попу, в очёчко то есть, он мне не всовывал - на это ума у нас ещё не хватало... А у Игоря и у Жеки - у обоих - писюнчики были чуть поменьше моего, и об их упругие попки своим писюном тёрся я. Ну, и Толик, конечно, тоже, тоже тёрся. Я "ебал" Игоря и Жеку, а Толик "ебал" нас троих. А когда приходил Серёга, то в роли "женщины" запросто мог оказаться уже сам Толик, а не только Игорь, Жека или я - писюн у Серёги был больше всех. Кроме того, у Серёги уже росли вокруг писюна - у основания - длинные чёрные волосы, и кустик чёрных курчавых волос уже был над писюном, на лобке, и, когда Серёга, с сопением елозя по мне и содрогаясь, кончал, на моём теле всегда оказывалась его клейкая горячая влага... Нет, в жопу он мне не всовывал. Хотя нет - вру. Однажды, когда мы - я и Серёга - были вдвоём, Серёга попытался мне вставить по-настоящему, но у нас ничего из этого не получилось: мне было больно, и я от такого новшества категорически отказался. Да, отказался, а мог бы и согласиться - потерпеть немного!

Что - моя рука? У тебя в трусах? И в самом деле. Ну, я не знаю, как она там оказалась! Блин, это не рука, а какая-то Мата Хари - везде пролезет... Да откуда ж я могу знать, как моя озябшая рука оказалась в твоих пышущих жаром плавках-трусиках? Говорю тебе: Мата Хари... И ничего я тебе не дрочу - не выдумывай! Говорю тебе: не выдумывай! Не дрочу я тебе твоего пацана и не поддрачиваю - стой спокойно. Ну, в трусах твоих моя рука, в трусах, и что теперь? Вытаскивать её, что ли? Пусть уж будет там... Да ладно тебе! Не обкончаешься. А я говорю: не обкончаешься! И вообще, ничего плохого моя рука тебе не сделает - пусть она будет там, где есть, типа с визитом дружбы... Ох, какой ты несговорчивый! Ну, хочешь - засунь свою руку в трусы мне тоже. Ну да, в трусы, а что здесь такого? Ни засады, ни капкана там нет. Говорю тебе: не бойся - засовывай! Ну, смелее. Вот так! Чувствуешь, какой он горячий? Губы можно обжечь... Что значит - на что я намекаю? Ни на что я не намекаю. Стой, а тебе что - послышался намёк? Ишь ты! Какое у тебя игривое воображение!

Слушай! Ну давай, давай кем-нибудь прикинемся - как-нибудь приколемся! Давай прикинемся, что мы сперматозоиды, выпущенные с миллионами своих собратьев из напряжённо торчащего писюна одиноко взрослеющего подростка, торопливо мастурбирующего по вечерам над голубым унитазом. Парнишка, глядя на капли своей перламутровой спермы, заправит обмякший писюн в трусы и, выпустив из сливного бачка воду, выйдет из туалета, с напускной беспечностью закрывая за собой дверь, а мы... о, нам до него, до этого взрослеющего паренька, одиноко терзающего по вечерам в туалете-пенале свой возбуждённый член, уже не будет никакого дела. Смытые, слизанные со дна унитаза шумящим водопадом, мы уже будем, обгоняя друг друга, весело нестись по канализационным трубам, и по пути нам то и дело будут встречаться другие сперматозоиды, выпущенные из сотен и сотен других писюнов, и мы, видя эту нескончаемым потоком летящую массу протеина, с удивлением вдруг откроем для себя то, что оказывается, в большом городе в одно и то же время тысячи пацанов, стоя над унитазами в разных квартирах на разных этажах, одиноко мечтают о любви, воображая рядом с собой девушек или парней, женщин или мужчин. Кто знает, о чём мечтают взрослеющие парнишки, сладострастно сжимающие в кулаках свои вожделением набухающие члены, какие грёзы терзают их юное воображение, что за картины разворачиваются перед их мысленными взорами, устремлёнными в собственные бушующие фантазии? Дверь за спиной закрыта, шорты приспущены, полусогнутые в локтях руки ритмично двигаются. И когда, отстрелявшись, одни покидают туалеты, им на смену - на других этажах в других квартирах - в точно такие же туалеты заходят сотни других "пулемётчиков", чтобы, сжимая в кулаках дымящиеся стволы, точно так же мечтать о заветном, приоткрыв от усердия рот. И эта бессрочная вахта, в разное время суток осуществляемая с разной - то ослабевающей, то усиливающейся - интенсивностью в разных концах большого города самыми разными, совершенно не знакомыми между собой парнишками, есть не что иное, как бесконечная, никем не контролируемая молодая мечта о Великой Любви, ежесекундно умирающая в канализационных трубах и, как птица Феникс, возрождающаяся вновь. Слушай, давай приколемся, что мы - сладкими оргазмами рождённые юные сперматозоиды, в вечное никуда несущиеся по канализационным трубам!

Блин! Ты так классно сжимаешь ладонью мой колом стоящий хуй! Ну да, а я - твой. Ну и скажи мне, что во всём этом есть плохого? Нет, подожди! Ты говори про себя, про свои ощущения. На кой хер мне сомнительного содержания тезисы, предназначенные для не умеющих думать самостоятельно! Вот именно, давай эти тезисы, претендующие на истину, оставим для избирателей - потребителей мыльных сериалов, и пусть ими пользуются-руководствуются они! А мы - это мы: это ты и я.

Слушай, давай, давай как-нибудь приколемся, кем-нибудь прикинемся! Давай приколемся - прикинемся, что мы педерасты, прикидывающиеся добропорядочными гетеросексуалами, которые прикидываются, что только из чистого любопытства хотят разочек попробовать, что это значит - быть педерастом. И, внутренне дрожа от нетерпения, мы будем разыгрывать друг перед другом смущение и неумелость. Я стяну с тебя, лежащего на постели, сначала джинсы, потом трусы, а ты будешь изо всех сил делать вид, что тебе неудобно и стыдно, ты будешь глупо смеяться, пытаясь ладонью прикрыть свой напряжённый, залупившийся алой головкой член, а я, в свою очередь, буду отводить твою ладонь в сторону, и когда ты сделаешь вид, что ты мне уступаешь, и член твой окажется передо мной, я стану делать вид, что никак не могу решиться взять твой член в рот. Какое-то время мы будем с тобой валять дурака, демонстрируя друг перед другом свою якобы полную неискушенность. Потом, словно решившись, я осторожно прикоснусь губами к сочной, как перезрелая слива, алой головке и, замирая от неведомого блаженства, осторожно, как будто я делаю это впервые, вберу горячую, чуть солоноватую головку твоего члена в рот. Я пососу у тебя, а ты (в ответ) пососёшь у меня, и - дальше, дальше! Мы и сами не заметим, как ситуация выйдет из-под контроля, и мы, перестав валять дурака - изображать наивную неискушенность, уже через пару минут будем жадно, сопя и кайфуя, сосать друг у друга напряжённые члены. И когда, вдоволь насосавшись, я тебе прошепчу "давай", ты, разгорячённый взаимным сосанием, уже не станешь задавать мне глупые вопросы, уточняя-спрашивая, что я имею в виду, а, широко разведя полусогнутые в коленях ноги, прижимая колени к груди, тут же с готовностью подставишь мне свой жаждущий моего вторжения зад, как ты это сделал впервые ещё в школе, подставив очко своему однокласснику. И я, нависая над тобой, тут же направлю нетерпеливой рукой свой залупившийся и не менее жаждущий удовольствий член в твою туго стиснутую, но совершенно доступную норку-влагалище, как это впервые я сделал тоже ещё в школе, вставив в попец своему однокласснику. И лишь когда, содрогаясь от ни с чем не сравнимой сладости, я кончу в очко тебе, а ты, задыхаясь от точно такой же сладости, кончишь в очко мне, мы оба вдруг снова "вспомним", что мы "не геи", и, вспомнив об этом, мы снова закосим под "натуралов", бесконечно удовлетворённые и втайне довольные, что это случилось и что всё так прекрасно получилось. Мы оба изобразим неподдельное смущение, но это будет уже другая история... Слушай, давай, давай приколемся - давай прикинемся, что мы тайные гомосексуалисты, прикидывающиеся гетеросексуалами, прикидывающимися, что они искренне смущены произошедшим с ними!

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Совращение натурала, Анонимный секс

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>