Горячая гей библиотека

Трилогия о первой любви

Часть 2

ПИСЬМО

На столе лежит листок добротной, лощеной, сразу видно не нашей бумаги с мелким иностранным почерком. Кое-где строчки расплылись под крупными каплями слез. Я еще и еще раз непроизвольно шепчу написанное, порой число интуитивно, сердцем понимая, что там говориться, а перед глазами прощальная ночь. О господи, ну зачем пришло это письмо. Разве трудно ему было затеряться в необъятных почтовых анналах. Чтобы я никогда больше не вспоминал об этом. Ну разве недостаточно того, что я пережил после разлуки с Майклом? Только-только жизнь начала приходить в привычное русло, наконец-то, перестали сниться душераздирающие сны, от которых, проснувшись среди ночи, больше уже было не уснуть от страдания и боли, а утром идти с воспаленными глазами на работу и отвечать, с трудом выдавливая улыбку:

- Нет, нет, я здоров, все хорошо...

Боже милостивый, неужели ты все еще наказываешь меня за три дня счастья? Неужели ты так жесток?...

... Я держал в руках мокрое от слез лицо Майкла и целовал, целовал его, слизывая соленые капли с его щек, губ. Плотнее прижимаю его к себе, словно хочу, чтобы два тела растворились друг в друге. Его тело белое и совершенно беспомощное вздрагивает с каждым вздохом. Да мне и самому ужасно страшно, что будет завтра, когда я сяду в самолет, а Майкл останется в Хитроу. Смогу ли я сесть в этот невыносимый самолет? На мгновение вспыхивает мысль об аварии, но тут же безнадежно гаснет: у них не бывает аварий...

- Пожалуйста, не плачь, иначе я умру. Я прошу, успокойся, - шепчу я, осыпая поцелуями его лицо, шею, грудь. Майкл затихает. Он лежит, закрыв глаза, и не шевелится. Я исследую губами самые потаенные участки его тела, нежно касаюсь языком яичек, члена, который лишь чуть вздрагивает и сникает, невесело свисая набок. Я стараюсь запомнить на запах, на вкус каждый участочек милого и до боли родного тела.

Каждый выступ, каждый бугорок, каждый волосок до сих пор у меня в памяти. Видел ли я когда-нибудь более совершенное, более нежное тело мужчины? Более смешного и милого, немного обнажившего розового естества, и более устремленного, стройного, уже не в силах сдерживать в себе заостренную головку, члена.

Я лег на Майкла, крепко обнимая его, и стал вглядываться в лицо. Его веки вздрогнули и слегка приоткрылись, словно спрашивая: в чем дело, затем широко распахнулись. Слез уже не было, но невыносимая грусть туманила его бездонно-голубые глаза. Я тонул в этих глазах, даже не пытаясь выкарабкаться. В его глаза можно было глядеть бесконечно. И я глядел, как завороженный, и молчал. Все мое тело оцепенело, на секунду показалось, что я загипнотизирован. А впрочем, мне и не хотелось разгипнотизироваться, вот так бы вечно лежать и смотреть в его глаза и чувствовать нежное тепло его тела.

От неожиданности я даже вздрогнул, когда Майкл спросил:

- Ты любишь меня хоть немного? - и не дав ответить, - Я хочу тебя, сильно-сильно...-

И он с такой силой обнял меня, стал целовать, ласкать руками, что я просто обалдел. Только что подо мной безропотно лежал убитый горем большой ребенок, не способный отвечать на ласки и поцелуи, а сейчас на меня накинулся истосковавшийся по любви самый опытный любовник. Майкл повалил меня на спину, оказавшись наверху, и целовал так горячо, что не ответить ему не было никакой возможности. Его нежные руки уже теребили мои соски, гладили живот, сжимали ягодицы. Я не заметил, как мой "малыш" оказался у него во рту. Майкл так работал языком и губами, совершенно забыв обо всем, что скоро нижняя часть моего туловища была совсем мокрой.

Чувствуя приближение оргазма, я попытался остановить Майкла, но он не реагировал ни на мои просьбы прекратить это, ни на мои руки, пытающиеся осторожно отстранить его голову. Скоро я уже мог лишь стонать и извиваться под ним. Мне показалось, что мой член сейчас разорвется во рту у Майкла, что ему там так тесно и жарко, что больше уже не выдержать... И он взорвался, выбросив бешенную струю сока любви.

Я не помню, что кричал и что делал. Когда сознание вернулось, я обнаружил, что Майкла нет рядом. Я сел и тревожно огляделся.

- Майкл... -

- Я здесь, - донесся голос откуда-то издалека.

Успокоившись, я расслабился и лег. Только теперь я почувствовал такую слабость и истому, что чуть было не уснул. Но, почувствовав каким-то неведомым чувством Майкла, открыл глаза и увидел, что он стоит передо мной, улыбается и держит стакан с чем-то. Я сел, залпом выпил холодный напиток и сказал:

- Как я тебя люблю, ты даже не представляешь...-

Майкл пристроился рядом и грустно ответил:

- Представляю, - внимательно поглядев на меня, он спросил: - Ты хоть понимаешь, что это все...

Я ошарашено смотрел на него, и смысл сказанного с трудом доходил до меня. До сих пор я как-то держался, но сейчас, видя спокойный взгляд Майкла, его бесконечную тоску, я почувствовал себя совершенно одиноким. Хотя рядом был он...

... Который раз бросаю взгляд на будильник. Уже четыре. Совсем недавно было два. Осталось три часа. Три часа щемящих сердце воспоминаний. Еще темно. Но белый лист бумаги четко вырисовывается на столе.

Как бешено застучало сердце, и потемнело в глазах, когда я вытащил из ящика необычный конверт. Как дрожали руки, а к горлу подкатил комок, когда я его вскрывал. Как катились слезы и слабели ноги, как прыгали строчки перед глазами...

Слезы все еще катятся по щекам, а губы шепчут слова, твои слова, Майкл.

... Я сдерживался изо всех сил, кусал губы, часто моргал, но все равно слезы предательски переполнили глаза и выкатились. Я не шевелился и боролся с собой. А Майкл грустно смотрел на меня и молчал. Только бы он не начал утешать, а то я совсем расклеюсь... Ну еще немного и все... Все, все... Я попытался сквозь слезы улыбнуться. Получилась какая-то вымученная улыбка. Майкл недоуменно смотрел. Тогда я заставил себя засмеяться. Сначала неуверенно, затем все громче и отчетливее я смеялся, но уже не над собой, а над Майклом, который удивленно смотрел на меня. Наконец, он не выдержал:

- Я не понимаю тебя... Вас, русских, трудно понять... Ты чего смеешься? -

Я, все еще улыбаясь, ответил:

- Не знаю... Но я знаю только одно - я люблю тебя. И буду всегда любить... Даже если мы больше не увидимся никогда. -

- Так не бывает. Забудешь... Встретишь другого... -

Я не ответил. Я не знал, что отвечать...

Наши взгляды встретились, напряженно остановившись в глазах друг друга. И не сговариваясь, мы потянулись навстречу горячему желанию. Я жадно целовал мягкие губы, влажные глаза. Вдыхал запах волос, который раз руками обводя плавные линии его тела, стремясь туда, где смыкаются ягодицы. Там уже все ожидало моего прихода, плавно сжимаясь и разжимаясь вокруг моего пальца. Незаметно оказавшись в нужном месте, мой "малыш" уткнулся в горячую пульсирующую плоть. Мягко открывая себе путь, он стал погружаться все глубже и глубже, пока не вошел весь. Майкл сладко застонал, когда я рукой сжал его эластичный, начинающий твердеть ствол. Очень медленно я стал выходить, а затем резко придвинулся, одновременно скользя рукой по его члену. Подвижная кожица открыла начавшую наливаться кровью головку. Майкл тяжело задышал, что-то пробормотав. Тогда я ускорил темп, чувствуя приятное сжимание вокруг своего "малыша". Моя рука тем временем плавно, но твердо скользила по его стволу.

Скоро Майкл стал извиваться, вздрагивать и всхлипывать всякий раз, когда я входил в него. Чувствуя приближение своего оргазма, я стал нежно покусывать плечи Майкла, не снижая темпа. Так длилось недолго, пока я не почувствовал под рукой, сжимающей его член, первый толчок. Одновременно Майкл вскрикнул. Я плотно прижался к нему, вогнав свой челн полностью, и все поплыло перед глазами разноцветными кругами. Я лишь успел уткнуться в волосы своего любимого...

Я очнулся первым. Мой "малыш" все еще был внутри Майкла, а моя рука продолжала сжимать его весь мокрый, утомленный член. Осторожно погладив уставшего "трудягу", я стал медленно выходить, повернул Майкла к себе, поцеловал в закрытые глаза, крепко обнял, и мы, изнеможденные, провалились в тревожный сон...

Проснулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел Майкла, уже одетого и принявшего душ. Вот так всегда, сколько долго бы мы не занимались ночью любовью, он всегда будил меня утром свежим, чисто выбритым и одетым.

- Пора, я приготовил завтрак.

Словно ничего не случилось, словно не надо было мчаться в аэропорт и расставаться навсегда. Мы прекрасно понимали, что вряд ли представится еще случай побывать мне в старой доброй Англии, а ему - в России. И даже тщательно записанные адреса и телефоны ничего не значили.

Мы молча пили кофе, жевали биг-маки, боясь взглянуть друг на друга. Так же молча ехали в Хитроу. И только в машине, когда он потянулся поцеловать меня, я отстранился и мрачно сказал:

- Пожалуйста, не выходи из машины со мной... Я боюсь... Я расплачусь... не выдержу... Я не хочу...

Не в силах больше говорить, я вышел из машины, взял сумку и только тогда взглянул на него. Майкл плакал. Прозрачные крупные слезы катились по щекам и тихо падали на рубашку.

- Я люблю тебя, прощай...

- До свидания, - услышал я тихий голос.

Это были последние слова Майкла. Смутно помню, как вошел в здание аэропорта, как нашел группу, как что-то ответил о вчерашней большой пьянке, как сел в самолет...

...Слезы медленно катятся по лицу. Почему я отстранился от Майкла? Почему не захотел прощального поцелуя? Много месяцев я не мог ответить на этот вопрос. Не могу и сейчас.

Скоро прозвонит будильник, я встану и пойду умываться холодной водой, чтобы хоть как-то снять с глаз красноту и припухлость. Потом сварю кофе, буду его пить, как всегда один. Нет не один. Теперь у меня есть его письмо. И надежда...

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Заграничный секс

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>