Горячая гей библиотека

Сны на холме (глава 1)

Часть 8 (последняя)

Уже светло, хоть и рано. После сна о фонтанчике, проснувшись уже окончательно, я не смог не ответить на костиковы игры. Они были не то чтобы очень необычны, скорее, невероятно разнообразны, а ещё энергичны, свежи и, можно сказать, позитивно утомительны в итоге. Поиграв таким образом неопределённое количество мгновений-вечностей, мы снова уснули.

Проснувшись во второй раз, мы ощутили голод. Эта штука обычно не преследует меня утром после пробуждения. С другой стороны, назвать утром два часа пополудни можно было лишь с большой коррупционной натяжкой.

Мой ревнивый баклажан в очередной раз продемонстрировал свои кулинарные таланты, соорудив салат из морских чудовищ. Чудовища обитали в морозилке, откуда Костик их спровадил в кипящую воду, а после на тарелки.

Мы зажгли свечи прямо посреди бела дня и поставили их на стол. Мы пили лимонный сок и ели морских гадов с кислым соусом. Как известно, еда располагает к философским беседам. Но не в нашем случае! Мы ели молча.

Вот ведь странно! За два дня мы сказали друг другу совсем не так уж много. Слова стали необязательными для нас. А ведь какие длительные разговоры шли у нас порой в виртуальном пространстве! Часами мы ползали в каких-то дебрях, спорили, выясняли что-то, рассказывали друг другу о прошлом и мечтали о будущем...

Как-то в чате Костик спросил меня про моих женщин. Слово за слово, и вскоре он про них знал почти всё. Сколько, кто, почему, когда. Знал, как именно... В смысле, больно или не очень мне было при расставании с ними. Знал их имена. Как и то, что, будучи всегда латентным бисексуалом, с парнями я до него дела не имел.

Да он всё про меня знал!

Вот только некоторые его выводы о моей жизни были, мягко говоря, неожиданными. К примеру, я рассчитывал на его восхищение по поводу сохранности своей гомосексуальной девственности как бы в ожидании его величества. Но Костик заявил, что это бред, что я потерял лучшие годы жизни в ожидании и комплексах и что он мне сочувствует. В общем, что-то в этом духе. Сначала я хотел обидеться на него, а потом понял, что он прав. Хоть и не до конца: годы-то я, может, и потерял, а вот об отсутствии парней у себя не жалею. Хорошо, что именно он... Да и не искал я парней в те годы! Мне даже Костик-то попался случайно...

Наши виртуальные беседы были горячими, разнообразными и, казалось порой, бесконечными.

А ещё он почему-то считал, что я подсознательно боюсь женщин. Ну вот откуда у него эта навязчивая идея? С какого потолка она свалилась? Я понимал, что в его годы считаешь, что знаешь всё и обо всех, что понимаешь саму суть жизни и мотивы поступков людей, но некоторые его убеждения меня просто смешили, если не выводили из себя.

Я всегда преследовал девчонок по подъездам, писал им чёрт-те что, лез целоваться к ним ещё тогда, когда мои сверстники играли в царя горы во дворе. А потом я годами разбирался со своими романами, лишь изредка разбавляя их поверхностными фантазиями о парнях. Я сходился с женщинами, соблазнял их, играл с ними, расходился и даже страдал... При чём тут страх?

Я их любил вообще-то! И это не было никакой там подменой! И Костик, пожизненно уверенный в том, что я боюсь всех женщин подряд, здесь бесконечно ошибался. Может быть, я в них разочарован, может быть, я испытываю к ним ещё что-то, но это не страх. Я не сплю с женщинами, которых боюсь.

В общем, за эти полгода говорили мы с Костиком много и часто - на разные темы.

Удивительно, что при этом мы иногда пересекались и с его мамой: то прощальная вечеринка, то ещё по какому поводу забегу к ней, то она ко мне заедет. Проработав вместе почти три года, мы не хотели терять друг друга после моего ухода из компании. Мы остались хорошими друзьями, и я у неё даже чему-то учился.

Особенно мне запомнился один разговор с ней в кафе "Michel", где-то в начале весны.

Однажды Эвелина позвонила мне. Слово за слово, новостей оказалось слишком много, и мы решили совместить сразу несколько поводов, чтобы шикануть в приятном местечке.

Уж не помню, с чего это началось, но в итоге речь у нас зашла об их с Костиком отношениях, о её мужчинах и о свободе.

- Сыновья думают, что полностью владеют нами, и они правы, - говорила Эвелина. - Они уверены и в том, что мы не владеем ими, и в этом они тоже правы. Но вот в чём они не правы, - тут она сделала глоток вина, - так это в том, что свобода выбора заканчивается с рождением малыша. Нет, тут они безнадёжны... И ведь сам через пару лет будет водить домой девчонок всех мастей в абсолютной уверенности, что он может это делать, а я нет. Так что мой ответ - "нет".

Я посмотрел на неё и спросил:

- Ответ на что?

- На твой немой вопрос, не думаю ли я, что надо вести себя поприличнее, когда сын уже почти взрослый. Мой ответ - "нет". Я разрешаю ему делать всё что угодно, но в ответ прошу его о том же. Более того, я не жду от него ответ, я просто делаю так, как если бы его ответ был "да".

- Хорошее правило для деловой женщины.

- Да, хотя в бизнесе оно не всегда работает. А вот когда речь идёт о необсуждаемых правах человека на свободу - всегда.

- Всегда?

- Сто процентов! Ты не должен спрашивать других, что тебе делать. Даже если это твой сын.

- А если это твоя мать?

- То же самое. Я же сказала, что не буду мешать его жизни. Хочет ночевать у друга - пусть идёт к нему. Хочет привести в дом девочку - презервативы на полке. Он это чувствует, и поэтому у нас в семье мир. Он иногда выделывает фортели, конечно, но все его демонстрации закончатся в тот день, когда он немного повзрослеет.

- Ты мудрая женщина, - сказал я. - Тебе надо было иметь троих.

- Всё возможно, - многозначительно улыбнулась она.

Я поёжился.

- Нет, не с тобой, - успокоила меня Эвелина. - Есть кандидаты, у которых слово "сын" не вызывает приступ астмы. Ты пока что сам ещё не совсем взрослый.

- Мы все можем делать то, что захотим? - уточнил я у неё.

- Да.

- До тех пор, пока не причиняем вреда другому, так? - я попытался хоть как-то определить рамки дозволенного.

- Ну, милый, тогда это уже не что хочешь, - Эвелина пожала плечами.

- Стоп, но ведь так нельзя, так каждый сможет делать, что захочет!

- Именно об этом я и говорю, - кивнула она. - Выгляни в окно, включи телевизор - все так и поступают. И если ты думаешь, что кто-то не убивает потому, что это запрещено законом, ты ошибаешься. Только лишь потому, что он так хочет. Хочет не убивать.

- Потому что если он хочет убивать... - подхватил я эстафету её рассуждений.

- То он убивает. И закон его не останавливает. Стоит тебе только посмотреть на статистику по убийствам по всему миру, и ты поймёшь, что каждый делает то, что он хочет. Закон просто отражает представления общества о том, чего оно хочет, а чего нет. Ты свободен, когда не хочешь убивать. Ты свободен, когда хочешь убить. Но и общество свободно убить тебя, если ему не понравится твоё убийство. Общество свободно тебя наказать. Ты свободен принимать этот факт во внимание или не принимать, когда убиваешь. Вот и всё.

Я прислонил холодный бокал ко лбу и сказал:

- То есть, переводя на человеческий, я свободен прийти к тебе завтра ночью и попросить твоей руки, а ты свободна принять меня или не принять. В зависимости от исхода этой комбинации Костик свободен в выборе: остаться ему дома или взбунтоваться и уйти к Сашке. Мы с тобой свободны нервничать по этому поводу или предоставить ему возможность повзрослеть самостоятельно. Так?

- Умница! Ты понял суть дела. Каждый поступает, как хочет, по мере поступления новых данных. Вот и всё. Согласись, это ведь гораздо лучше, чем "надо и должен". А ещё "принято".

- Ну, с этим-то я соглашусь, - улыбнулся я. - Но ты права: я действительно пару минут назад подумал о том, что ты должна вести себя прилично при таком сыне.

- Ах, милый, ты можешь думать что хочешь! - Эвелину невозможно было сбить с толку. - Ведь самому себе ты говоришь "должен" гораздо чаще. Потому что хочешь. А ведь это необязательно.

Я смотрел на неё, кивал, а в голове носились разные мысли. Внутри себя я вёл с ней другой диалог: "Всё это так, конечно, но вот что бы ты сказала о свободе, если б знала, куда эта самая свобода завела меня с твоим сыном прошедшей зимой? Что бы ты сказала, увидев нас на полу своей гостиной, замыкающих круг и покидающих этот физический мир в момент запредельного наслаждения? Наверное, сказала бы: "Я свободна набрать номер полиции", - и сделала бы это. А может быть, в этот момент тебе изменила бы твоя уверенность, и ты просто надавала бы мне пощёчин, наговорила бы самых страшных слов, и все твои сентенции мигом покинули бы тебя перед лицом слишком сильной и внезапной боли? Наверное, так. Или всё-таки тут есть другие варианты?".

Конечно, мысли эти не были мною озвучены, они лишь пронеслись в моих глазах за долю секунды, когда я взглянул на маму моего юного любовника. А потом я усмехнулся, подумав, что любая откровенность заканчивается, когда ты больше не хочешь быть свободен говорить открыто. Потому что твой собеседник свободен тебя услышать.

Не успев отвести взгляд, я вздрогнул, потому что нечто вроде дьявольски хитрых огоньков полыхнуло в глазах моей бывшей коллеги, и я прочитал в этих глазах смех, понимание и лёгкую снисходительность.

Эвелина была свободна читать даже не озвученные мною мысли. Пора бы это запомнить. Ведь я знаю её уже три года!

страницы [1] . . . [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>