Горячая гей библиотека

Пятое время года (глава 4)

Часть 2

Димка скрылся в ванной, и Расим, откинув одеяло в сторону, с наслаждением рухнул на постель, предусмотрительно переложив Димкину подушку на свою кровать - подготовив для Димы место. Он, Расим, ещё ни о чём не догадывался, ничего не чувствовал, ничего не предполагал, и вместе с тем какое-то смутное, неясное, невнятное томление разлилось по его юному телу - мысль о том, что они - Дима и он - будут спать вместе, в одной кровати, Расима приятно тревожила. Приятность эта не осознавалась Расимом как предвкушение возможного тематического контакта в постели. Приятность была в том, что они друзья, и они будут спать вместе. Конечно, это может быть немного неудобным в том смысле, что кто-то из них, к примеру, во сне станет брыкаться, но это неудобство было ничтожно по сравнению с ощущением, что они друзья и они вместе. "Я буду спать у стенки, если Диме всё равно, где спать: у стенки лучше", - эгоистично подумал Расим, прижимаясь к стене и невольно прислушиваясь к шуму воды, доносящемуся из ванной комнаты...

Вода теплом струилась по телу - бежала по плечам, по груди, по животу, по бёдрам, по ягодицам, по ногам. Димка стоял под душем с вздыбленным, сочно залупившимся членом, закрыв глаза, не делая никаких движений. Лицо Димка поднял вверх, и по его лицу били тёплые струйки, отчего Димка невольно морщился. Предвкушение кайфа плавилось в теле, как плавится лава в печи мартена. Прикосновения к члену отзывались невольной вибрацией судорожно сжимающихся мышц ануса, и, тем не менее, Димка ещё раз намылил член, пальцем водя по кругу в районе сдвинутой крайней плоти. Затем, раздвинув ноги, мыльной ладонью он раз и другой провёл по промежности, мыльными пальцами, чуть присев, потёр-потрогал туго стиснутое отверстие входа. "Интересно, это всем пацанам приятно, когда они подмывают своё очко, или только у меня у одного такое ощущение?" - подумал Димка, снимая со стены гибкий шланг распылителя.

Что ещё нужно было сделать? Зубы были почищены, член был тщательно вымыт, попа была тщательно подмыта. Всё! Димка, выключив воду, начал медленно вытираться, пытаясь продумать свои дальнейшие действия, но сейчас, когда до любви оставались считанные минуты, ничего внятного в голове его не возникало, слова, которые нужно будет говорить в постели, в фразы не складывались; и Димка, решив, что всё это он сообразит по ходу действия, нетерпеливо потянулся за трусами.

- Расик! - едва слышно прошептал Димка, изнемогая от нежности.

Расик - любимый Расим - ждал его, Димку, в постели...

Димка вышел из ванной, держа перед собой перекинутое через руку банное полотенце и пряча таким образом оттопыренные, колом бугрящиеся трусы.

- Всё, Расик? Я выключаю свет? - проговорил Димка, глядя на Расима, лежащего у стены.

В номере было тепло, и потому Расим укрылся одеялом всего лишь до пояса, точнее, он укрылся лишь половиной одеяла, вторую половину и постели, и одеяла предусмотрительно оставив для Димки.

- Да, выключай, - отозвался Расим и тут же, невольно улыбаясь, объявил-добавил: - Дима, ты будешь спать с краю. Согласен?

- Без вопросов! - отозвался Димка.

Повернувшись к Расиму спиной, Димка сделал шаг к двери - к выключателю; свет погас.

- Ну, блин... ничего не вижу! - проговорил Димка, укладывая напряжённо твёрдый член вдоль живота и прижимая головку члена к животу широкой резинкой трусов.

- Иди на мой голос, - проговорил в темноте Расим, вспомнив, как вчера ему точно так же говорил Димка. - Дима, я здесь. Приём!

- Слышу. Иду. Приём! - отозвался Димка.

- Курс на меня. Приём! - засмеялся Расим.

- Понял. Иду по курсу. Приём! - вслед за Расимом рассмеялся Димка.

Приблизившись к кроватям, Димка наугад бросил ненужное полотенце в сторону своей кровати - отбросил полотенце на кровать.

- Долго идёте. Пора уже быть на базе. Приём! - дурачась, вновь рассмеялся Расим.

- К базе подошёл. База к приёму готова? - Димка, скрестив на животе руки и прикрывая таким образом бугрящиеся плавки, замер у кровати Расима.

- База давно готова! - бодро отозвался Расим. - Ваша подушка уже на базе!

- Понял! Спасибо за связь. Отбой! - дурачась, рассмеялся Димка, готовый расцеловать Расима за его и своё дурачество.

Сердце у Димки предвкушающе билось, учащённо стучало в груди. Он стоял перед кроватью Расима, смотрел на смутно видимый силуэт лежащего у стены парня, и снова у него, у Димки, возникла шальная мысль: отбросить в сторону все уловки, все предварительные шаги, все объясняющие что-то слова, и просто... просто, ничего не говоря, ничего не объясняя, повалиться на Расима, прижаться к нему всем телом, обнять его, вдавиться в него напряжённо гудящем членом... и целовать его, целовать, целовать... Что может быть на свете естественнее любви - самого прекрасного человеческого чувства?! Целовать любимого, ласкать его, обнимать, ощущать его всем своим телом, всей душой - для него, для Димки, это было так же естественно, как естественно было дышать. А для Расика? Ах, как было б всё просто - и просто, и естественно - если б когда-то какие-то драные козлы не извратили бы любовь своими сраными комплексами. Или, может быть, то были вовсе не комплексы, а жажда тотальной, неограниченной власти над мыслями и чувствами людей, над их душами? Ведь это ж надо было постараться, чтоб впердолить извращённые представления о любви целым поколениям - целому миру!

Впрочем, сейчас Димку меньше всего волновал "целый мир". Понимая, что теперь, когда обстоятельства сложились максимально благоприятно, практически всё зависит от него одного и ни от кого больше, Димка тут же отбросил мысль о каком-либо форсировании событий: любое форсирование было непредсказуемо, и потому рисковать не стоило.

- Приземляюсь, - проговорил Димка, садясь на край постели.

- Прикровативаюсь, - весело поправил его Расим, ещё больше отодвигаясь к стенке, чтобы другу Диме было больше места, то есть, чтобы ему было удобней.

- Припостелился, - рассмеялся Димка, вытягиваясь в полный рост.

- Классный я навигатор? - Расим, сам того не замечая, невольно подался всем телом вперёд - по направлению к Димке.

- Обалденный! - выдохнул Димка, поворачиваясь набок - к Расику лицом.

Расим лежал на расстоянии чуть вытянутой вперёд руки...

Где-то в это время было утро, и люди просыпались, завтракали, шли по своим делам, а где-то был вечер, и люди, наоборот, торопились домой. Где-то было в это время жарко - там было вечное, нескончаемое лето, а где-то, наоборот, была никогда не прекращающаяся зима. Где-то кто-то в эти самые минуты летел на самолёте или плыл на океанском пароходе, или ехал в поезде, в троллейбусе, на автобусе. Где-то кто-то в это время воевал, и там раздавались звуки выстрелов. Где-то парни спали в казармах, а где-то, наоборот, парни маршировали или бежали кросс, или несли караульную службу. Где-то - на разных континентах - в эти самые минуты говорящие на разных языках пацаны сладострастно тискали свои напряжённые члены, задыхаясь от юного удовольствия, а где-то - на тех же самых материках - другие пацаны в это самое время учились, или долбили девчонок, или трахались с пацанами. Где-то мужчины любили женщин, а где-то мужчины любили мужчин; неисчислимое число людей в эти самые минуты, тяжело дыша, обливаясь потом, содрогались от наслаждения. И в это же самое время два парня лежали на одной кровати в номере гостиницы. Был уже поздний вечер, и в номере был погашен свет, и один парень безумно любил другого, не зная, как ему в этом признаться, а другой в это самое время был вполне счастлив от ощущения возникшей между ними дружбы, ещё не зная, что это та же самая любовь.

Расим лежал на расстоянии чуть вытянутой вперёд руки, так что Димке оставалось лишь протянуть свою руку в сторону Расима, но Димка этого не делал. Он, Димка, медлил, боясь одним неверным движением совершить непоправимое.

- Расик, ты спать хочешь? - прошептал Димка, чуть придвигаясь к Расиму.

- Нет, - отозвался Расим. - А ты?

- Я тоже не хочу. Тебе не холодно? - Димка протянул вперёд руку, и пальцы его прикоснулись к груди Расима.

В принципе, они лежали друг достаточно близко друг к другу, так что, может быть, Димка руку вовсе не протягивал, а просто рукой двинул, и пальцы его совершенно случайно коснулись груди Расима. Кто знает!

- Нет, нормально. А тебе? - отозвался Расим, почувствовав, как Димка тронул пальцами его сосок.

- Ну... тоже нормально, - прошептал Димка. - Хотя можно было бы чуть-чуть согреться. Ты занимаешься спортом?

- Нет, - прошептал Расик, ощущая, как Дима словно машинально, словно невзначай подушечкой указательного пальца теребит твердеющий пупырышек его соска. - Я, когда учился не здесь, год занимался плаванием. А здесь, в школе, бассейна нет.

- Ну, можно же узнать. Может, есть какая секция в городе. Наверняка она есть! - Димка, говоря это, выпрямил пальцы, и пупырышек соска в тот же миг оказался под его ладонью, точнее между средним и указательным пальцами. - А ты где-то участвовал? Ну, были у вас какие-то соревнования... или сам по себе?

- Нет, почему? Были соревнования, - отозвался Расик.

То, что делал Дима, было ему приятно, и в то же время это было немного странно - как будто Дима его, Расима, ненавязчиво ласкал.

- В прошлом году у меня было третье место в городских соревнованиях - в моей возрастной группе, - проговорил Расим, пытаясь сообразить, что всё это может значить.

- Третье? - переспросил Димка, и ладонь его, оставив сосок в покое, чуть сместилась по центру вдоль живота, одновременно с этим совершая медленное, словно машинальное - ничего не значащее - поглаживание.

- Третье, - отозвался Расим, чувствуя, как у него, у Расима, от Димкиных прикосновений вдруг начал медленно, приятно напрягаться в трусах член.

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>