Горячая гей библиотека

Пятое время года (глава 4)

Часть 7 (последняя)

Мечты сбываются! Димкины губы обжигающе впились в губы Расима - жарко и страстно Димка припал открывшимся ртом ко рту любимого Расика, вобрал его губы в свои, обхватил губы парня влажно пылающим кольцом губ своих, и Расим почувствовал, как Димкин язык трепещущим мотыльком оказался у него, у Расима, во рту. В горячих, жадно всосавшихся в его губы Димкиных губах было столько нескрываемой жаркой страсти, столько неутолённой ликующей любви, что Расим даже не подумал каким-либо образом воспротивиться Диме. Да и как он мог противиться, если в теле его, сладко придавленном телом Димы, уже бушевало сладчайшее наслаждение? Димка сосал Расима в губы, одновременно с этим непроизвольно двигая бёдрами, конвульсивно сжимая, стискивая ягодицы, Димка делал давящие движения пахом на пах, отчего члены парней, пусть даже через трусы, сладостно тёрлись один о другой.

Не выпуская губы Расима из своих, Димка немного сместился в сторону, одновременно с этим скользнув рукой к мгновенно взбугрившимся трусам лежащего на спине возбуждённого Расима, и тот почувствовал, как горячая ладонь Димы, поднырнув под резинку трусов, страстно сжала его напряжённый, сладко гудящий член. Димка, не отрываясь от губ Расима, в жаром пышущей тесноте трусов уверенно обхватил ладонью горячий, несгибаемо твёрдый член. Сколько раз он, Димка, проделывал это в своих фантазиях, сколько раз, мастурбируя перед сном, он думал-мечтал о том, что когда-нибудь это сбудется-произойдёт, случится наяву!

Димка запойно, неотрывно сосал Расима в губы, одновременно с этим страстно сжимая, тиская в кулаке вполне приличный - жаром пламенеющий - член любимого Расика. И от того, что член у Расима был не пипеточный, а ощутимо большой, длинный и толстый, ладонь Димкина тут же превратилась в сплошную эрогенную зону. Димка, смещая на члене крайнюю плоть, то и дело касался пальцем клейко-влажной головки, и Расим, от наслаждения сжимая, стискивая ягодицы, чувствовал, как т а м, куда Дима пытался добраться пальцами, всё полыхает от небывалого удовольствия.

Наконец, оторвавшись от губ Расима - выпустив губы его из своих, Димка чуть слышно выдохнул:

- Расик... - и тут же, не удержавшись, снова ткнулся губами Расиму в кончик носа, скользнул ими по щеке, по шее, по мочке уха, одновременно с этим сладострастно вдавливаясь пахом - напряжённо гудящим членом - в бедро лежащего на спине парня. - Расик... - повторил Димка, словно в бреду.

Чувства переполняли Димку, и голос его прерывисто, жарко дрожал. Собственно, это был даже не голос, а это была жаром выдыхаемая - в звуки превращаемая - сама любовь! И страсть, и нежность, и любовь! "Пятое время года", - мог бы подумать ликующий от любви Димка, но все его внятные мысли были вытеснены в этот момент из головы ощущением бесконечного, и сердцем, и телом ощущаемого счастья.

- Расик... - в третий раз прошептал-выдохнул Димка, страстно сжимая в ладони Расимов член и хаотичным касанием губ целуя Расима в щёки, в горячие губы, в глаза, в подбородок.

- Что? - чуть слышно отозвался Расим, почувствовав, как губы его сделались вдруг непослушными - словно чужими, едва шевелящимися.

Пылающие губы Расима от страстного Димкиного сосания стали большими и толстыми, словно они непомерно опухли - налились, наполнились жаркой страстью.

- Давай... давай трусы снимем... - прошептал Димка.

Выпустив из ладони член Расима, в тесноте Расимовых трусов Димка скользнул ладонью по мошонке, и ладонь его, сложенная лодочкой, тут же наполнилась крупными юношескими яйцами.

- Ты первый... - прошептал Расим, в ту же секунду подумав, что теперь, когда Димина рука была у него, у Расима, в трусах, когда Дима ласкал рукой его возбуждённый член, а он, Расим, этому нисколечко не противился, когда Дима со всей откровенностью целовал его в губы, в лицо, в шею, это (кто из них первым снимет трусы) уже не имело никакого значения.

Слова прозвучали наивно - как будто они решали сакраментальный вопрос: кто из них первым должен открыть, обнажить, показать другому свой драгоценный пипис.

- Расик... как скажешь... Как ты мне скажешь, так и будет! - с жаром выдохнул Димка, тут же вставая на колени.

Димка стянул, нетерпеливо сдёрнул с себя трусы, и член его, залупившийся влажной, липко-клейкой головкой, упруго дёрнулся, радостно подпрыгнул вверх, почувствовав желанное освобождение. Немаленький, чуть изогнутый от частых суходрочек, возбуждённо окаменевший Димкин член, распираемый жаркой страстью, в боевой готовности застыл, сладостно замер, обнажённой головкой устремившись к потолку. Член привычно запросился в руку, и Димку на секунду стиснул его, сладострастно, до боли сжал в ладони, но уже в следующую секунду Димкины руки оказались на бёдрах Расима. Зацепив пальцами за резинку, Димка нетерпеливо потянул трусы с парня, и Расим тут же невольно подался бёдрами вверх, приподнимая, отрывая от постели юный зад - то ли желая облегчить Диме задачу, желая ему, Диме, помочь, то ли стремясь побыстрее освободиться от пеленающих, ощутимо стесняющих его, а потому мешающих ему, совершенно ненужных т е п е р ь трусов.

Трусы Расима вслед за трусами Димки полетели на соседнюю - Димкину - кровать. Теперь они, Расим и Димка, были совершенно голые, они были - друг перед другом - совершенно нагие, и эта их полная обнажённость рождала в душе каждого ощущение первозданной, ничем не ограниченной свободы, как если б они, два неприкрыто возбуждённых парня, находились не в номере гостиницы, а где-нибудь на затерянном, никому не ведомом острове, куда никогда не ступала нога человека.

Голый Расик лежал на спине, чуть раздвинув, расставив ноги, голый Димка стоял перед ним на коленях, и оба они ощущали, как в их раскалённых страстью телах плавится неистребимое, уже не подвластное им желание слиться в одно нерасторжимое целое. Пятое время года - это ли было не подлинное, не настоящее счастье?! И хотя в голове Расима, затуманенной сладким, вполне естественным удовольствием, ещё не возникла, ни разу не вспыхнула мысль о любви, то есть слово "любовь" - само слово - ещё не пришло ему в голову, это, по сути, уже ничего не меняло. Разве дело было в словах, в названиях чувств, а не в самих чувствах, распирающих грудь парням?

Ничего не говоря - ни о чём не спрашивая, Димка без малейшего колебания наклонился над пахом любимого Расика, и тот в ту же секунду почувствовал, как к головке его напряжённого члена уверенно и оттого абсолютно естественно прикоснулись, мягко прижались горячие, влажные, обжигающе сладкие Димины губы. Невольно сжав, стиснув мышцы сфинктера, Расим содрогнулся от наслаждения - замер от нового ощущения, сладкой волной прокатившегося по его телу.

Головка члена у Расика была влажной, чуть солоноватой, но эта естественная солоноватость влюблённого Димку нисколько не смутила: у него у самого от возбуждения всегда выступала из члена перламутровая капелька увлажняющей смазки, и Димка, занимаясь мастурбацией, из любопытства пару раз пробовал эту естественную влажность на вкус. Головка члена у Расика была липко-солоноватой, и это лишний раз свидетельствовало о том, что Расим - любимый Расим - был возбуждён по-настоящему.

Димка, округляя губы, медленно вобрал голову в рот. Блин, какой же это был кайф - ощущать во рту горячий, возбуждённо твёрдый член любимого Расика! Задержав губы на крайней плоти и влажным кольцом пламенеющих губ обжимая член в районе уздечки, Димка круговым движением языка облизал головку во рту, одновременно с этим пальцами правой руки теребя, лаская мошонку Расима. Именно так Димка делал всё это в своих неуёмных фантазиях, когда, задыхаясь от наслаждения, мастурбировал перед сном! Но то были его фантазии - то были грёзы-мечты, а теперь всё было в реале, было всё наяву; и от того, что всё это было на самом деле, у него, у Димки, сладко кружилась голова.

Вбирая член Расика в рот и ощущая губами нежную кожу, обтянувшую твёрдый ствол, Димка медленно заскользил обжимающим, влажно-упругим кольцом пылающих губ по горячему, несгибаемо твёрдому члену. У Расима перехватило дыхание от кайфа, щекотливо полыхнувшего и в члене, и в промежности, и в туго стиснутых, конвульсивно дёрнувшихся мышцах девственного ануса.

Димка, ритмично двигая головой, плавно заскользил вверх-вниз губами по горячему, вертикально торчащему члену, и у Расима, от наслаждения закрывшего глаза, мелькнула мысль, что, делая так, Дима ему, Расиму, всецело доверяет, считает его, Расима, своим настоящим другом. Разве не этого он, Расим, хотел в глубине своей души, не этой конечной искренности он жаждал, думая о настоящей дружбе с Димой? Конечно, он совершенно не думал о том, что можно так. Но разве так - разве то, что делал Дима - не являлось свидетельством их абсолютно доверительных и потому по-настоящему дружеских отношений? Они теперь будут как одно целое.

Думать об этом - осознавать это - Расиму было не менее сладко, чем ощущать то, как горячие Димины губы ритмично скользят по члену вверх-вниз.

страницы [1] . . . [5] [6] [7]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>