Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 3)

Часть 3 (последняя)

- Цван, - неожиданно для себя сказал Лёшка, - а это правда, что ты сделаешь то, о чём говорил днём?

- Что именно?

- Ну, выебешь всю команду, если мы займём место ниже второго.

Цван улыбнулся, но промолчал, а затем сказал:

- Вот если займёте, тогда и увидишь.

- А Стыц? Он же действительно слабо играет, за что его наказывать?

- Вот, бля, пусть и старается! - в голосе Цвана послышались металлические нотки. - Не борзей, пацан. Так всегда было, есть и будет! Каждый сам выбирает свой путь. Ты тоже мог бы сейчас на велике кататься по району, пиво пить да девок лапать, но занесло же тебя сюда, а здесь свои законы, здесь люди, которые не видели другой жизни и привыкли жить именно так, как жили до них и будут жить после них по порядку и своим понятиям. Я же тебе уже это объяснял недавно! Ты что, так ни хуя и не понял?

Лёшка промолчал.

- Если ты случайный пассажир, то пересиди свои полтора года - или сколько там тебе нарисовали - и не дёргайся, а кому по жизни фишка босяцкая легла, тот должен устраивать жизнь за забором по собственным законам, и я тебе уже говорил, что жалость в данном случае плохой советчик. Пока ты кого-то будешь жалеть, тебя никто жалеть не будет и быстро нарежут резьбу.

За дверью послышался шум, возня и звонкие голоса - это пацаны, видимо, выходили из душа. Они переговаривались, смеялись.

- Придётся переждать, - сказал Цван.

Лёшка, закончив с вафлями, стряхнул крошки, а Цван, помяв член через штаны, поднялся, подошёл к Лёшке и проговорил:

- Давай ещё палочку, ты охуенно работаешь.

- Не надо, Вань, - Лёшка посмотрел ему в глаза.

- Не гони, давай. Мне нравится. Я вобще перестал кем-то пользоваться, кроме тебя. Так что не выёбывайся.

Он надавил Лёшке на плечи, тот опустился на колени, и Цван стал снова расстёгивать брюки...

Вечером, перед сном, Витька "Беха" внезапно спросил Лёшку:

- Слышь, Лёха, а ты лысого гоняешь?

- Да пошёл ты, - Лёшка отвернулся и накрылся одеялом.

- Да чё ты? - не унимался Витька. - Я же не для того, чтобы поприкалываться. У меня вон стояк такой, что скоро дырка в трусах будет. Прям и не знаю, что делать.

- Сходи к Цветику или Катьке, - посоветовал Лёшка.

- Та ну на хуй, - скривился Витька, - ими пользуются все, кому не лень. Чё-то мне впадло свой хуй совать им за щеку.

- А я чем тебе помогу?

- Ну, я просто спросил, я же не намекаю ни на что.

- Ну, а спрашиваешь чего тогда?

- Ну, ты ж друг, я вот и спросил, чтобы мне было не так стрёмно. Хотел узнать, где ты нычкуешься, а то в туалете палево, ночью койка скрипит... Блин, завтра ещё эта контрольная дебильная, а я ни фига не знаю. Как её писать, ума не приложу.

- Не кипешуй раньше времени, - успокоил пацана Лёшка, - вырулим как-то... - он закрыл глаза и заснул.

На следующий день в отряд привезли троих новеньких. Первый был нагловатый пацан со смуглым лицом и тёмными глазами. Сквозь короткую стрижку виднелось несколько шрамов на его голове, кулаки на его руках были сбиты в кровь напрочь. Звали пацана Бес. Другой пацан был какой-то невзрачный. Он был небольшого роста, со светлыми волосами и затравленным взглядом. Звали его Санька. Клички у него пока не было, и это был первый его заезд в колонию. Ещё одного пацана звали Киря. Он постоянно шмыгал носом, и у него косил один глаз. К тому же, судя по всему, он был недалёкий. Едва заехав в общагу, он рассмешил уже в первую минуту борзых, когда спросил, где тут коронуют в воров. Пацанам показали их места, объяснили правила поведения, и после шумного знакомства и расспросов все снова разбрелись по своим делам.

Контрольной, наводившей такой страх на Витьку, не было - заболела преподша, но вместо этого им поставили несколько уроков по этике и морали, которые им читал местный батюшка по прозвищу Борман, пользовавшийся у пацанов дурной славой. Он любил лапать пацанов, проводить с ними беседы на интимные темы, ссылаясь на необходимость исповеди. Администрация знала об этом, но закрывала глаза, беря во внимание сан священника, да и просто стараясь не раздувать скандал и не бросать лишний раз тень на учреждение.

После уроков пацаны опять играли в футбол, готовясь к предстоящим соревнованиям, затем, вернувшись уставшие в расположение, стали заниматься самоподготовкой, после чего поужинали и продолжили знакомиться с новенькими.

Бес сразу расположился в дальнем углу у окон, вместе с борзыми, так как был в авторитете и за него просили серьёзные люди. А вот к Саньке Витька "Бэха" проявил, как показалось Лёшке, усиленное внимание, и в свете вчерашнего вечернего разговора это было более чем подозрительно. Витька буквально окружил пацана опекой: весь вечер что-то ему рассказывал, показывал, объяснял, водил по общаге, а вечером, ложась в кровать, задумчиво сказал:

- Прикольный пацан.

Лёшка вопросительно посмотрел на Витьку.

- Чего? - спросил Витька.

- Да нет, ничего. Просто.

- Что, пацан прикольным не может быть? Нормальный парняга.

Лёшка пожал плечами и сказал:

- Может быть, не знаю. Не присматривался.

Затем он отвернулся, накрыл голову одеялом и заснул.

Каково же было его удивление, когда он и на следующий день обнаружил, что Витька почти не отходит от новенького, а вечером во время самоподготовки затащил того в игровую и почти до самого отбоя играл с ним в шахматы. Продолжалось это и в последующие дни. "Да, в конце концов, какое мне до них дело" - решил Лёшка и перестал обращать внимание на сближение Витьки и Сани.

В это время у Лёшки появилось новое увлечение - парусники. Никогда раньше Лёшка ничего не делал своими руками, если не считать школьные поделки в младших классах, но о них даже и смешно было сейчас вспоминать. На одном из сеансов у психолога та предложила пацанам нарисовать первое, что придёт им в голову, и Лёшка, ни на секунду не задумываясь, нарисовал море и парусник. Женщина долго всматривалась в картинку и, глядя Лёшке в глаза, покачала слегка головой, а потом сказала:

- Попробуй смастерить парусник. Из подручных средств, какой получится.

И вскоре Лёшка собрал свой первый парусник. Он был нелепый и кривой, но первый и такой красивый. Лёшке очень понравилось это занятие, и он задумал собрать большой пиратский корабль со множеством деталей. В дереве проблем не было. Остальное он ходил искать по старому заброшенному корпусу: куски стёкол, обрывки верёвок, разного рода нитки, кусочки материи, всякие железяки, которые Лёшка рассчитывал приспособить под пушки.

В один из таких дней, лазая по пыльному этажу, он решил спуститься в подвал. "Я туда ещё не ходил", - подумал он. Было немного страшно, но любопытство брало своё. Пока на улице было ещё достаточно светло, Лёшка, аккуратно ступая по ступенькам и придерживаясь рукой за стены, стал спускаться вниз. Он прошёл один пролёт, затем другой, темнота усилилась, но, дойдя до самого низа, он вдруг увидел бьющую из приоткрытой двери полоску света. "Странно, - подумал Лёшка, - вроде здесь не должно быть света! С чего бы кому-то вкручивать лампочку?". Он остановился и прислушался - вроде везде было тихо. Спустившись ещё ниже, он подошёл к двери и хотел было дёрнуть её на себя, как внезапно услышал голос. Это был голос Витьки "Бэхи":

- Давай. Начинай.

Второй же голос, который Лёшка узнать не мог, просил:

- Не надо, Вить.

- Чё не надо? - бубнил Витька. - Я тебе время давал, а ты мне проигрыш не отдал. Ты хочешь, чтобы я пацанам объявил, что ты фуфлыжник? Не фиг было садиться в шахматы играть, если не умеешь. Мы с тобой были в одинаковых условиях.

Второй голос смолк, а Витька через секунду опять сказал:

- Давай соси, ты чё, не видишь, я жду! Быстрее давай, а то хватятся ещё, сам тогда виноват будешь.

- Вить, не надо, я отдам, - просил его пацан.

- Бля, с чего ты отдашь? У тебя было время. Давай в рот бери, а то у меня уже жопа замёрзла стоять. Бери, говорю, иначе я к борзым пойду, пусть они с тебя спрашивают.

- Вить, а никто не узнает?

- Бля, да бери! Я же сказал тебе уже, что если не будешь выёбываться, то никто не будет знать об этом.

На какое-то время разговоры смолкли, затем снова послышался Витькин голос:

- Глубже. Глубже... Языком... Да не так... Вокруг шляпы... Быстрее... Ещё...

Лёшка заглянул в приоткрытую дверь и увидел, что Витька стоит со спущенными штанами, а перед ним на корточках сидит пацан и держит Витьку за ноги. Витка же, в свою очередь, держа пацана руками за голову, двигает ими, слегка помогая себе бёдрами. Лёшка, стараясь шагать как можно тише, стал подниматься вверх и вышмыгнул из подъезда...

Пока все занимались делами согласно расписанию дня, в курилке сидели Штых и Бес. Пацаны боялись заходить туда, пока там были борзые. Это могло закончиться любыми неприятностями. Бес курил сигарету и выпускал дым в воздух кольцами. Штых кончиком сигареты покручивал о деревянную скамейку:

- Цван у вас тут демократию развёл, прям Омерика. Тишина и благодать. Все спокойные, никто не зашуган, - сказал Бес.

- А чё, нормуль, - пожал плечами Штых, - кому положено - шуршит, кому положено - сосёт. Показатели нормальные, залётов мало.

- Да ну, у вас на весь отряд всего два хуесоса, разве это дело, натягивают их все, кому не лень. Да и вобще тела расслабились. Вчера штриху одному говорю: "Пойди мне носки постирай", а он говорит: "Не буду, мол, шохи пусть тебе стирают". Пришлось в грудину вломить, а этот чёрт пошёл и Цвану настучал - мол, беспредел.

- А что Цван?

- Чё-чё? Втирал, что ни хрена нельзя так чморить тупо по беспределу. Законник сраный. У нас вон на тюрьме если косяк, сразу в дольняк башкой и потом всю ночь на волосатой флейте трели играли.

- Ну, Цван... Цван в авторитете... Ты же знаешь, у него стрик сидит, вор авторитетный.

- Да знаю, - скривился Бес, - только хули он весь такой авторитетный и рвёт жопу перед мусорами?

- Да тут все рвут, - усмехнулся Штых. - Один был отрицала - помню, менты его так отпрессовали, что сам потом на дольняк просился убирать. Второго менты опустили. Причём опустили сами, а затем пидорам кинули на растерзание. Так что тут любой будет рвать.

- Эт да, - согласился Бес, - но то, что он лохов не даёт щемить, это херово. Лох - это судьба. Быку ярмо и кнут, а по-другому ни фига не будет, или же вы так и будете, пока не откинетесь, услугами двух петухов зачушканенных обходиться? Я, например, с этапа и то пока ещё никого не вафлил. А этих чертей западло.

- Да теоретически любого можно загнуть, - сказал Штых, - правда красиво надо всё сделать.

В это время из-за угла вышел Лёшка. В его голове был полный сумбур. Картина в подвале, случайным свидетелем которой он стал, привела его в некое смятение чувств. С одной стороны, пацана было безусловно жалко, и Лёшка удивился поведению Витьки. Но с другой стороны... Если разобраться, пацан реально влетел Витьке в шахматы и не расплатился, а значит Витька вроде и прав и обошёлся с ним ещё нормально, не объявив никому, иначе за фуфлыжничество мог бы быть с этого пацана очень строгий спрос...

- Слышь, малой, - доносящийся с курилки голос вырвал Лёшку из его мыслей.

Лёшка осмотрелся и увидел, как ему машет рукой Бес, зовя его подойти. Лёшка подошёл, но заходить не стал, а просто опёрся рукой о лавочку. Бес осмотрел его с ног до головы и спросил:

- Откуда?

- Из N-ска, - сказал Лёшка, чувствуя неприятное щемление под сердцем.

- На тюрьме там же был? - Бес продолжал сверлить Лёшку глазами.

- Да, - кивнул Лёшка.

- А кого из пацанов знаешь? С кем сидел?

Лёшка назвал пару имён. Бес поморщился и сказал:

- По каким законам живёшь? Мусорским? Воровским?

Лёшка пожал плечами и ответил:

- По нормальным.

- Гыыы... По нормальным... Нет таких законов. Ладно, иди, потом поговорим.

Лёшка развернулся и пошёл по направлению к общежитию, чувствуя спиной на себе обволакивающий взгляд этого неприятного, серого, костлявого пацана.

- Оставь его, - сказал Штых, когда Лёшка отошёл.

- Да я его и не трогал, - усмехнулся Бес.

- На него Цван запрет кинул, он вроде родственник ему какой-то. Что-то такое, в общем.

- Да ладно... родственник! Какой он, на хуй, родственник?! - улыбнулся противной улыбкой Бес. - Цван не вечный, уйдёт на взросляк и будет, а у этого глазки Мальвины и губы рабочие, - он гыгыкнул и добавил, - разберёмся позже с этим всем...

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>