Горячая гей библиотека

Муз голубой хитон (глава 2, Нежность первого раза)

Часть 2

Полевые исследования плоти

Первый раз не отпускал, держался в памяти и приводил меня в восторг от самой мысли о члене отчима. Владимир Александрович ничего не слышал, а поэтому жизнь шла обычным чередом. Но не для меня. Теперешнее мытьё спины отчима для меня превращалось в пытку, в самобичевание, от которого у меня и мысли не было отказываться. Как часто любила повторять наша француженка в колледже: "Аппетит приходит во время еды". Для меня эти слова стали своеобразным девизом, кличем.

В моменты подсматривания за отчимом в ванной я периодически пленял себя мыслью: вот бы точно узнать, когда батя (бывало, я так называл отчима) крепко спит, чтобы проделать знакомое. И тогда, анализируя его поведение, я создал целую систему признаков. Это было не просто. Время и опыт мне в этом помогали. Работа отчима расставляла все точки над "и", ведь Саныч часто вкалывал в ночь, сутки через двое, нередко приходил навеселе, да и время после обеда позволяло мне быть готовым к делу, придя с занятий.

Отчим засыпал часто на краю дивана, эта роскошь давала мне шанс всегда размещаться рядышком, присев на колени. Но теперь мне не приходилось делать и половины того, что было в первый раз. Юркое проникновение под одеяло - и рука на трусах, играющая с членом. Если б только не одно "но"... Очень часто я сталкивался с большой преградой. Рука отчима почти постоянно находилась в трусах, обхватывая член. Моменты вытягивания её наружу дарили мне счастье прикосновения и подрачивания члена, но зачастую она вновь возвращалась либо на трусы, либо под них. (Не знаю, чувствовал ли отчим всё происходящее, или это был его жизненный принцип - не отпускать член никогда, или просто срабатывал рефлекс, - это для меня осталось загадкой.)

С этим нужно было что-то делать. И я попробовал. Когда крепкий отчимов сон побуждал меня к действиям, а все признаки уверяли в одном, что он спит, и я брался за новую работу. Потихоньку вытянув и освободив руку отчима, я спускал её сначала на свои трусы, в тот же момент положив свою руку на батин член, потом всё происходило в трусах. Не скажу, что всегда, но очень часто это приносило свои дивиденды. Я страстно заглатывал член отчима, вылизывая его, поцелуями усеивал живот мужика, язычком бродил по мохнатостям, а потом с огромной нежностью, будто это мой член, целовал, ласкал губками и даже чуть покусывал стояк Вовы Саныча. В эти моменты не передать блаженства, теплоты, разливающейся внутри меня, плюс к этому отчим иногда обхватывал мой член, словно желая проверить, что всё в порядке, что это сладкий сон, приносящий нежную истому. И в момент, когда батин член, будучи уже на взводе, готов был брызнуть или мне в рот, или фонтаном на лицо, процесс прерывался, и отчим возвращал свою руку на свой шикарный стояк.

Теперь моей фантазии было где разгуляться, эти полевые исследования отчимового члена росли и крепли. Я научился рисковать: мог в момент просмотра мной и матерью телевизора (она сидела впереди в гостиной на кресле) рыскать в батиных трусах, доводя его до состояния, когда я мог уже чувствовать капельку тёплой и тягучей жидкости, которая начинала вытекать из головки члена; жаль, что потом кайф прекращался либо отчимовым поворотом на бок, либо, как всегда, контролем чарующего жезла его ладонью.

В последующие разы (уже в прохладное время года) я под предлогом согреться забирался под одеяло и растягивался довольным котёнком рядом с отчимом. Мать всё так же завораживающе манил голубой экран, а меня - член бати. В такие моменты что я только не вытворял под одеялом! Игры с торсом, поглаживания, закидывания ног на ноги Вовы Саныча, сжатия рукой члена и другие, вовсе безрассудные вещи: мог кончить, подрочив, на живот отчима, размазывая тёплую липкую жидкость сначала в пупке, потом, перенеся её в ладони, увлажнять головку и член моего Вовы и дрочить его. Рядом было дышащее алкоголем лицо отчима, его обожаемый стояк и несколько раз целуемые сочные губы. Я был зол только из-за одного: мне всё никак не удавалось довести батю до оргазма.

Страсть вкуса спелой спермы

Для пацана, увлечённого мужчиной, нет ничего краше отряда молодых сочных членов. Эту непрописную истину я часто вспоминал, приходя к отчиму в казарму и испытывая определённое удовлетворение собой, когда тебя, зная в лицо, проводят через ККП, кормят и устраивают в тёплом и комфортабельном кабинете старшего прапорщика. Класс! Спасибки, Вова Саныч, за мою такую нежную и беззаботную юность.

Здесь я, зная, кто я есть и кем является мой покровитель, мог спокойно бродить по казарме. Смазливые личики, подкачанные торсы пацанов, их посапывания, стоны и похрапывания ночью, занятия этих молодцев в тренажёрке и купания в душе не один раз заставляли биться мой член в восторге. В те дни, когда к нам приезжал брат Максик и, пользуясь правом любимого сына, выпрашивал у папочки разрешение стрельнуть, нас под контролем Владимира Александровича водили на местный полигон и пытались научить стрелять. Максим обожал оружие - то ли это была генетика, то ли просто он не был таким чувственным, как я. Он весь отдавался процессу: слушал лекцию о строении автомата, разбирал и собирал его, часто много времени проводил с солдатами, поэтому и был на короткой ноге с большинством ребят. Я же обожал процесс обучения с другой стороны. Когда ты лежишь, держа в руках автомат, какие только чувства тебя не накрывают! Это мощь, это определённое возбуждение (у меня) и какая-то боязнь, а потом обожание другого, когда симпатичный сержантик, пытаясь угодить внимательно рассматривающему всё происходящее начальнику, учит тебя, а ты, крутя своей попкой, подбиваешь клинья под такой давно невыгуливаемый член покрасневшего и стеснительного солдата и чувствуешь его.

Навязчивая идея о моей неполноценности, касаемая оргазма отчима, не оставляла меня ни на шаг. Именно эти шаги я делал постоянно по направлению к Вове (так по-родному звучащее имя - я хотел бы ему его говорить, всё ещё краснея). Изучить и внедрить - таков был мой девиз. Припоминается, как ещё ранней осенью я провёл ряд подсматривающих операций. Отчим нечасто, но читал книги. Обёрнутая газетой и не имеющая названия, одна из них часто оказывалась в руках бати. Он лежал на веранде и читал, а я наблюдал за ним из коридора, тихо туда пробравшись. Процесс чтения сопровождался пребыванием руки в трусах, легким поёрзыванием, какой-то стимуляцией - я бы так сказал. В следующий раз, наблюдая за отчимом через окна своей спальни и открытые портьеры вместо дверей в гостиной, я видел ту же картину с продолжением. Отчим, читая, играл со своим членом, потом периодически доставал его, проходился по нему сжатой ладонью вверх-вниз, откатывал головку, подёргивал его снова и прятал своё сокровище назад в штаны...

На следующий день Владимир Александрович был дома. Я, зайдя в гостиную, увидел знакомую книжицу и, помешав процессу поглощения прочитанного, вынудил отчима проследовать на веранду, которой служила пустовавшая в доме комната с большими окнами вместо половины стен. Минут через пять и я вышел из коридора, обращая внимание через занавеску на окне двери на реакцию и действия бати. Всё было, как и раньше. Только вот после десяти минут чтения отчим сам вышел из веранды и зашёл в дом. Я отбежал и, делая вид, будто готовлю бутерброд на кухне, через минуту пошёл вслед за ним. Та же картина. Правда, рука была ещё неубранной из-под штанов. Я, как истинный Пуаро, включил телевизор в гостиной, а через пару минут пошёл по следу ушедшего из дома отчима.

Не найдя его ни на веранде, ни в кухне с ванной, я устремился во двор и в небольшом проёме между кухней и туалетом увидел следующую картину: отчим, стоя в проёме двери сарая, нежно дрочит свой член. Из-за угла кухни я только краем глаза наблюдал всё это. Ловкие движения, лёгкое покусывание губ, полуприкрытые глаза и через минуту струя спермы, белеющая и разливающаяся, вырвалась на свободу. Я был обижен, удивлён увиденным, разочарован тем, что это произошло без моего участия. По истечении минут пяти я исследовал место удовольствия отчима, который удалился на улицу, и увидел на полу сарая капельки спермы. Некоторые из них ещё содержали мягкие белые комочки. На вкус они были завораживающими. А книга, спрятанная под стопкой газет в книжном шкафу, называлась "Эммануэль"...

Придя из колледжа в один определённо мерзкий ноябрьский день и получив указания от деда на улице, что и к чему, в зале я обнаружил недавно пришедшего (по словам деда) домой и спящего отчима. Давняя страсть взорвалась во мне с новой силой. Всё те же заученные движения, прислушивания и то же стягивание чуть вниз трусов бати с перенесением его руки на свой стояк заставляли меня действовать наверняка. Член отчима был, как всегда, шикарен, хоть процесс доведения его до хорошего стояка омрачался парой раз возвращения руки хозяина на прежнее место. Я настаивал, шёл ва-банк.

И вот в третий раз мною сжата рука отчима на моём члене - тихо, слегка. Вновь я играю эту нежную сексуальную мелодию на семнадцатисантиметровой дуде папы Вовы (да, я его измерил), снова натянутая уздечка, подрагивающийся ствол, головка члена, разбухшая, рождает капельки солёно-тягучей жидкости. Я жадно высасываю их, обильно орошая весь член слюной, рука, двигаясь, словно маятник, приостанавливается у головки, опускается вниз, и пальцы перебирают большие овальные яички в волосяной мошонке. Губы танцуют на головке не то вальс, не то квикстеп, проникая язычком в сам кратер дышащего теплом и страстью ствола-вулкана.

Несколько движений рукой на члене отчима, порождающие отголоски чувств его руки на моём, и прямо у моего носа пролетает тёплая ароматная белая магма из кратера члена бати. Проложенный ею путь легко заметен по волосяной дорожке и по приподнятой белой в синюю полоску тельняшке. Я приподнимаюсь, рука бати тихо скользит на пол, и за десятки секунд я выпускаю струю своей спермы на живот отчима. Большая часть этой сексуальной жидкости заполняет его пупок, сроднившись с его спермой, волосами и, словно алмазы, манит взор. Наклоняясь, я вожу язычком вокруг пупка Вовы Саныча, пробегаюсь по этой алмазной дорожке и выпиваю содержимое пупка бати с трепещущим волнением. Остатки этой картины пропадают в смятом небольшом полотенце из-под подушки отчима.

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Совращение натурала

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>