Горячая гей библиотека

Муз голубой хитон (глава 2, Нежность первого раза)

Часть 3 (последняя)

Послерассветные воплощения нежности

После пережитого оргазма я долго не мог прийти в себя. Память собирала эту картину, как пазл, мозаику, возбуждала снова и снова, даря минутные радости. На финишной прямой учёбы в колледже я не мог выделить много времени на сексуальные приключения с отчимом. И время наше свободное не часто совпадало, и выпивал он чуть меньше, и моя золотая медаль виднелась уже переливами на горизонте. Хотя, думаю, раз в месяц я всё-таки применял на практике своё умение виртуозничать, только без семяизвержения отчима. Думать о неудачах было некогда. Время истекало, как вода вешних вод и нежных юношеских дней.

Один из дней последней декады мая подарил до сих пор невиданную картину маслом. Зайдя в зал дома после занятий, я был озадачен и восхищён увиденным. На диване, откинувшись на спину, со спущенными почти до колен штанами военной формы, лежал обожаемый мною отчим. То ли от бессознательного пьяного состояния, то ли от процесса начальной мастурбации, то ли кто его знает от чего, только отчим валялся в такой постыдной позе. Я сбросил верхнюю часть своей формы, так как не мог пропустить предлагаемого сладенького на этом банкете.

Подрачивая и отсасывая батин член, я подготовил его к решительным дальнейшим действиям. Потом я запер дверь гостиной на ключ, снял свои брюки, трусы и постепенно начал тереться своим стояком о член отчима. Затем я умостился на диване и присел на член бати своей попой, повозился, поездил на нём, поиграл яичками и поприжимал свой стояк к его стояку. Теплота пениса отчима вдохновляла меня, я померился с батей агрегатами, понимая, что мой лишь где-то на пару сантиметров меньше батиного.

Член Владимира гулял в моей промежности, становясь всё более упругим, волоски наших мошонок беспечно резвились. От мысли, что отчим просыпается в момент, когда я засовываю его член себе в зад или когда он кончает в меня, я спасовал. Видимо, процесс погружения члена в меня был мною ещё не продуман. Я поднялся, ещё минутку пососал член отчима, подрочил свой и всю струю юношеской спермы направил в кудри батиного лобка, потом для приличия обтёр головку о головку, натянул отчиму трусы на пояс, потом штаны, застегнул ширинку и широкий кожаный солдатский ремень с бляхой...

Нежность милых взору вечерних платьев барышень, строгость юношеских костюмов, торжественность и трепет во время вручения мне золотой медали, проникновенность ароматов цветущей акации школьного сада, лёгкий хмель выпитого и последний школьный рассвет цвета утренней зари. С школьными годами не хочется прощаться, но юность дарит совсем другие ощущения.

Нехватка времени для подготовки к вступительной кампании, разъезды в институты, бой на вступительных экзаменах, который трудный самый, и вот твоя фамилия - в списках на бюджет желанного ВУЗа. Для отдыха осталась декада, которая была проведена мною у тётки в деревне и была наполнена множеством приятных сердцу моментов.

Возвращаться домой всегда приятно, ведь дома столько родных лиц. Даже отчим, с которым я часто не мог прийти к общему мнению и постоянно выслушивал от него, пьяного, нотации по поводу того, что пора бы уже и девушку завести, спящим превращался в обожаемую мною пассию, хотя, добавлю не лукавя, в основном, ниже пояса.

День, когда я приехал от тётки, не забыть мне никогда.

Приехал я к родителям отчима в другой посёлок. Большой дом, разделённый на две части, крупное хозяйство - ну, словом, всё, что надо в деревне для хорошей жизни. Стояла пора сенокоса. Моё радостное поступление и приезд отметили всей семьёй по линии отчима. А что за веселье без первача! Утром мужская часть семьи должна была идти на поля.

Я устал с дороги, да и расплылся от выпитого, и меня рано сморило. Я направился в одну из спален отчимовой части дома. Вырубился в минуту. Проснулся ночью по нужде и от невыносимой духоты. После облегчения приоткрыл окно и, валяясь, услышал знакомый храп Вовы Саныча. Он-то меня и поманил к себе. Через прихожую в минуту я оказался во второй спальне у сладко спящего отчима. Духота сделала своё дело - из одежды на нём были только плавки.

Сладостная картина растянувшегося на постели бати со спущенными штанами предстала передо мной. Незавершённость дел, мсье Пуаро, недопустима.

Несколько шагов - и я у торса отчима. Приспустив его плавки, я с места в карьер кинулся ласкать и посасывать член. Когда образовался стояк, я устроился над членом отчима, поездил вновь своим задом взад-вперёд, снова спустился и, присев у дивана, насадил кулак батиной руки на свой стояк. Сам же стал смачно вылизывать уздечку, поцелуями проходясь вниз по члену, потом вобрал в рот одно из яичек, а левой рукой, словно кукловод, стал надавливать на корень члена, играя им, словно на сцене.

По реакции я знал, что отчим скоро кончит. Я захватывающе работал ротиком, как вдруг в этот момент рука отчима резко высунулась из моих трусов. Но и к такому развитию событий я приноровился. Я не останавливался до момента, когда эта же рука, приобняв меня за плечо, вдруг прижала меня к торсу обожаемого мною мужчины, лежащего на диване.

Я лежал и боялся шелохнуться, моё сердце колотилось в унисон с сердцем отчима, в голове был единственный крик: мне капец! В тот момент я был как натянутая струна, будто один сгусток энергии и нервов.

Отчим, приподняв меня и развернув, спросил:

- Тебе и впрямь это нравится? Ты хочешь продолжить?

Я, не видя в темноте его лицо (тогда это было только к счастью), боясь произнести хоть слово и даже просто пошевелиться, инстинктивно пробурчал что-то похожее на "угу". Владимир отпустил меня, и я приступил к незавершённому делу. Член отчима был другой, даже не такой, как в момент семяизвержения дома и тем более как несколько минут назад. Это был священный жезл, напоминающий твёрдый скипетр и готовый разорвать любую плоть... Я работал губами и подрачивал член левой рукой. Отчим повернул моё лицо к себе, и из полумрака я услышал:

- Лучше больше губами и поглубже!..

Сам он в тот момент полез своей рукой в мои хипсы, нащупал мой член и, немного посдавливав, принялся так же его мастурбировать. Потом пальцами обожаемой мною руки отчим поводил по корню члена, потёрся в промежности и средним пальцем стал нащупывать анус, кинув мне:

- Тебе лучше будет, если снять трусы.

Я не согласился. Его рука вернулась на мой член, и наши ладони задвигались в унисон, почти одновременно то оголяя, то прикрывая головки крайней плотью. Рука отчима была великолепна - сильная и нежная, держащая оружие и ласкающая мой член; словом, это были истинно мужские, обожаемые мною в тот момент руки.

С минуту безмолвный процесс рождал напряжение, а потом рука отчима потянула меня к себе на торс, и я, прильнувший к тёплому телу, продолжил работать кулаком, понимая намёк. Через мгновение фонтан жидкости оросил живот отчима, её капли легли рядом с моим лицом, в нос ударил аромат свежей спермы, нежный и уже такой знакомый.

Биение сердца отчима напоминало стук колёс скорого поезда, моё сердце не то мчалось за ним вдогонку, не то, как загнанный зверь, пыталось скрыться от неизбежной погони. С минуту полежав, я предложил принести полотенце (здесь его не было, как дома под подушкой), отчим одобрил моё решение утвердительным междометием. После сделанного и из-за нервного потрясения я улёгся на диване по просьбе отчима, а он, сидя на освещённом крыльце, выкурил не одну сигарету.

Когда Вова лёг рядом и прижался ко мне, во мне проснулась буря эмоций, сметающая стыд и страх, подступили слёзы, и я ощутил радость от сделанного и закручивающий меня смерч нежности, тепла и защищённости в этих сильных руках. Отчим, выдыхая, сказал:

- Успокойся! Всё нормально, бывает. Я рядом. Нам рано завтра вставать.

- Не завтра, - протянул я, - уже сегодня.

Батя обнял меня сильнее, чмокнул в плечо. Молчание и полумрак окутали нас в одночасье. Только вот желание отчима в плавках росло и ощущалось мною...

Утро было ужасным. Как никогда в жизни. Только что провалившийся в сон, я чувствовал, как Вова Саныч пытается меня растолкать и поднять. Я отвечаю, что встаю, отчим идёт одеваться. Я вновь валюсь на боковую. Последующее тормошение отчима сначала слабо уловимо мною, потом становится ощутимее, ведь его рука лежит на моём члене... Меня, как лунатика, лучше было расстрелять. Но нет, холодный душ, сытный завтрак (ага, в 4-то утра!), и по коням в прямом смысле этого слова. Дед с Максом поехали на одно поле, а я с папой Вовой на другое. Видите ли, они так решили, пока я долго слезал с постели.

После такой ночки ехать верхом ужас как неудобно. Но, благо, в пути я провёл всего около четверти часа. Поле - необъятное зелёное море молодой густой травы. Отчим погрузился в процесс косьбы, я, неприкаянный, спутал коней, попил воды и тоже взялся за косу. Руки ни к чему не лежали. Владимир Саныч же, мой Вова, работал так, будто и не было вчера столько выпитого, не произошло ничего ночью - словом, привычка. Солнце постепенно поднималось, озолотив всё вокруг. В лучах восходящего солнца батя был похож на ангела: играющие мышцы, подтянутый торс, волевой подбородок и целеустремленный и бросаемый украдкой на меня взгляд.

От пригревающих лучей солнца меня клонило в сон. Восторженный, радостный, я летал по полю голышом на коне, ветер развевал гриву моего чёрного Грома, неся меня вперёд, навстречу отчиму. Приоткрыв глаза, я увидел возле меня батю, играющего моим членом. Немудрено, что стояк образовался сам по себе от таких полуснов. Тогда я стянул молча до упора трусы со штанами, сбросил мокасины, откинулся на недавно скошенную прохладную траву и прошептал:

- Пожалуйста, подари мне свою нежность этим сладким утром!..

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Совращение натурала

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>