BlueSystem >
Горячая гей библиотека
ХалдейЧасть 3 (последняя) А всё-таки неприятный осадок где-то всё же остался у меня в душе. Всё мысли у меня разные
стали появляться: правильно ли я жизнь прожил, всё так ли, как надо, сделал. А как надо?
Ну и что, что я официант - халдей по-ихнему? Такая у меня, значит, судьба-планида, и я
ей благодарен должен быть за то, что я не шоферюга какой и не слесарь-сантехник, и
не охранник склада с мылом, как мой сосед обалдуй. Я всю жизнь провёл в чистоте, тепле
и сытости: сначала учеником повара, потом поваром, затем учеником официанта, потом
официантом, и в буфете стоял, и в баре помогал, и, если бы захотел, стал бы метрдотелем.
Чем это плоха моя-то служба? Да ничем! Каждый день к тебе всё новые и новые гости приходят,
а ты им делаешь праздник, стараешься угодить, ну и получаешь за это - ну, может быть, чуть
побольше, чем они хотели бы мне дать на чай, но чуть и не больше. А те хапуги из молодых,
которые к нам приходят из школы и сразу, не разобравшись в характерах клиентов, начинают
с них три шкуры драть, у нас долго не задерживаются, а некоторых из них и за "казённый счёт"
отправили, посадили то есть. Вот так-то, доктор дорогой, в нашем деле бывает. Здесь
нужен опыт, знание психологии, внешний вид, и чтобы так изогнуться перед одной, чтобы ей
это сексуально показалось, другому - чтобы честно, третьему - побыстрей, вот тут и попробуй
без навыка-то? А я ведь, шутка сказать, полвека на одном месте прослужил и думаю, что и ещё
поработаю. Ведь наш директор, которого боятся все (даже Жан его боялся) и который здесь
уже лет так сорок пять всем заправляет, и тот только меня зовёт, когда обедать в наш зал
приходит. Я его помню ещё юнцом на посылках у центральных швейцаров, и тоже, дай бог,
хватанул он там себе горя у них. Его тоже и соблазняли, и спать ему приходилось незнамо с
кем, но он не стал таким, как я, а скоро женился на дочери нашего шеф-повара китайца и стал
со временем нашим директором. Он старел и становился всё жёстче, а жена его, а потом
дочки, потом уже и внучки становились все всё толще и толще. Посетитель у нас сейчас
стал ходить к нам отборный: дамы, все в мехах да в колье, с кольцами на пальцах, от которых
ослепнуть можно; какие там бриллианты! А мелочь там да всякая "салака" из спекулянтов и
фарцовщиков, валютчиков и аферистов всяких мастей теперь нас стороной обходит, стороной,
потому что это сейчас уже не в моде и никому не нужно. Сейчас к нам такие бизнесмены стали
ходить! Да что там - приятно стало работать. Твою работу и заботу так могут отблагодарить
за один раз, что раньше за это надо было бегать с подносом не меньше месяца! Сейчас даже
на цены не смотрят, а надо им, чтобы было красиво, вкусно, изящно и быстро. Сейчас и
поросёнка целиком, и дичь в пере заказывают, и не просто там "перепёлку в горшочке", а
фазана, и если рыбу, то стерлядь или осетра - и тоже целиком. Сейчас всё это стало как бы
должным, и нас, кто может это всё подать, разделать и "обнести и облить", очень немного из
старых официантов осталось, которые раньше работали по высшему разряду на специальных
обслуживаниях иностранных послов и других элитных персон. Да, это тебе не портвейн "три
семёрки" в гранёные стаканы разливать, и не жареных цыплят, похожих на ношеные лапти,
подавать под видом цыплёнка-табака - здесь требуется искусство, смелость и навык, и всё
равно ошибки бывают; даже много лет проработаешь, и то всего не учтёшь, не предскажешь.
Как-то недавно попросил мой гость подать им с его дамой устриц, и чтобы живых, да с
шампанским, да с самым дорогим у нас. Устрицы к нам стали завозить из самой Франции совсем
недавно, и я их в своей жизни ещё ни разу не подавал. У нас до этого их никогда не было -
они даже для французов очень дороги, как, впрочем, и их знаменитые грибы. Их подают к столу
дюжинами, и вот, получив устрицы в количестве двенадцати штук на кухне, я решил их сам
подготовить к подаче. Я мог бы позвать нашего метрдотеля для большей, так сказать, смелости,
но не стал этого делать. Я положил эти похожие на плоские блюдца существа на лёд в
мельхиоровое ведро и спросил для них в сервизной специальный ножичек для их разделки. Нож
для открывания раковин устриц похож на мелкую ложку, и им надо просто резко провести
между краев раковины, и всё - получится "сезам, откройся", потом этим же ножичком
надо зачерпнуть самого моллюска и к себе в ротик запустить, запить шампанским, и вот и
всё тебе... блаженство вкуса. Впрочем, вкус тут на любителя - сырое яйцо напоминает,
но только как бы этот вкус более насыщенным выходит, и всё же экзотика к тому же, да...
Что тут долго говорить, всё это не для новичка. И вот пришлось мне - как бы это сказать -
кормить этими устрицами моего гостя прямо с ложечки, то есть с ножичка. И ничего -
и первую проглотил, и вторую, и ещё мне тыкает пальцем в ведро, дескать, давай открывай
ещё. А дама его, вся сверкающая от бриллиантов, смотрит на нас, и, видимо, её зависть
стала брать. Вот она один раз шампанское своё всухомятку пригубила, второй, а на третий
так брезгливо и говорит: - Она ведь живая и пищит, фи! - встала и пошла к выходу.
Мы оба бросились за ней. Мужик её - ну, этот, что с удовольствием глотал моих устриц, -
уговаривает её остаться и обещает больше их не есть никогда в жизни, я же в спину ему
бормочу насчёт икры свеженькой, вологодского масла на горячем лаваше, балычка, сёмги
малосолёной... это только насчёт закуски под шампанское. Как я дошёл до заливной стерляди
с хреном, так она резко остановилась и прямо на свою грудь приняла нос своего ухажёра,
а ему прямо с разбега ещё и я в спину сунулся. Чуть не повалились все втроём... Потом
у нас разговор был и про самые дорогие наши блюда: "ласточкино гнездо" и "бульон из трёх
ароматов", и ещё о чём-то, и вроде бы и ничего, хорошо тогда они мне на чай дали, и всё
обошлось. Даже наш метрдотель не проснулся. Я тогда на те чаевые Андрюшке перстенёк
золотой подарил, а Оленьке серебряную цепочку с кулоном. Что тут ещё скажешь - работа
моя хорошая, денежная, сытая, а что иногда мне приходилось обманывать гостей, так это
им только во благо. И то это только случайных гостей, постоянных же никогда! Я давно
работал и уже работал с кухней, а когда у тебя с кухней всё тип-топ, то и обсчитывать
не надо... Стал к нам похаживать некий Пётр Иванович - это уже после моей отставки
у Жана. Я тогда скучал, ревновал его и мог натворить всяких там дел непотребных, и тут
появился этот очень богатый гость. Жан его, видимо, специально ко мне подсадил, чтобы
я поскорей его забыл и не смотрел на него обиженной овцой. Пётр Иванович был директором
очень большого магазина, и денег у него было без счёту, да и сам он был очень даже ничего
мужчина. Над нами, то есть над рестораном, находилась семиэтажная гостиница, и в ней
у Петра Ивановича был свой отдельный номер. Из ресторана, имевшего свой отдельный
парадный вход, наверх, прямо к служебному лифту, вела винтовая лестница для официантов,
что обслуживали номера. Вот тогда и закрутилась у меня моя молодая жизнь, стал я
тогда каждую смену не меньше сотни домой носить, и всегда был в самой модной одежде, и
всегда домой приезжал с цветами. Так и пролетели мои годочки"... Рассказчик задумался
и, вздохнув, посмотрел на меня. В глазах его стояли слёзы. О чём он думал и о чём горевал?
О своей ли одинокой старости или жизни, как думалось ему, прожитой не зря? Или, может быть,
о своём пропавшем в те лихие времена любовнике и его подруге - кто его знает? Молчал и я.
Через некоторое время старик вздохнул, платком вытер слёзы и, уже снова улыбаясь, посмотрел
на меня. - Не утомил я вас? - Нет-нет! Только у меня к вам вопрос. Как же это так
получилось, что ваш... друг вдруг стал революционером? - Да-да! Прозевал я!.. Понимаете,
что получилось: стала к нам ходить одна девица с его кафедры, и по моему опыту я думаю,
что лесбиянка она была. Всегда была одета как мужчина: в брюки и пиджак или кожаную куртку,
на голове шляпа наподобие кепки, и вообще она была похожа на Гавроша. Говорила низким
голосом, и звали её Валя. Имя такое - и туда, и сюда можно. Андрей подцепил её хмельным
где-то на своём капустнике. Притащил её пьяную к нам в дом и познакомил с ней Ольгу и меня.
Мне она сразу не понравилась, а Ольга, как всегда, была на стороне Андрея... И стала эта
Валя ходить к нам каждый день, а потом уже и ночевать у нас. Вот эта самая девица и
увела потом моего Андрюшу в свою, как она называла, "партию", и за ними пошла и Оленька.
Они где-то там бастовали, чего-то себе требовали и чаще всего приходили с разбитыми носами
и синяками под глазами. Вот и тогда они все ушли и... больше не вернулись... Вот и всё,
что я хотел вам рассказать, товарищ. Не видали ли вы их где? Старик, сидя на лавке и
не услышав от меня ответа, как-то осунулся, сгорбился и, отвернувшись, всхлипнул...
страницы [1] [2] [3]
Этот гей рассказ находится в категориях:
Мужики и молодые, Любовь и романтика
Вверх страницы
>>>
В начало раздела
>>>
Прислать свой рассказ
>>>
|
