Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 13)

Часть 7

"Мюллер" встал, приоткрыл форточку, вернулся к столу, закурил и продолжил:

- Самой большой ошибкой я считаю вмешательство в органично существующую структуру. Если в неё и вмешиваться, то только для того, чтобы её возглавить. Поломать общество, выстраивая последнее по собственному представлению, можно только путём террора, и товарищ Сталин, да и чего там Сталин, тот же Иван Грозный нам всем это наглядно в своё время продемонстрировали. И, кстати, не стоит также забывать и о том, что люди сами их об этом просили. Помните это знаменитое: "Казни, но только правь нами". Людям удобна такая система. Когда не надо ни о чём думать. Общество безынициативных и преданных люмпенов. Идеально, я считаю. Так что я уверен, что мы вообще не должны лезть к этим подопечным в их жизнь, мы должны просто за ними наблюдать и возглавлять все их процессы, а они уже сами решат, кто там из них крутой, а кто отстойный обморок. Поэтому я всегда считал ошибкой глубокоуважаемого мной Валентина Ивановича его попытку установить несвойственный тут порядок с целью избежать таким нехитрым образом конфликтов.

- То есть вы хотите дать этим зверям полную волю? - Светлана Владимировна драматично всплеснула руками. - Тогда в чём же смысл их перевоспитания? Они должны понимать, что за содеянное несут наказание.

- Вы правильно говорите, - усмехнулся "Мюллер". - Именно понимая, что они несут наказание, они должны чувствовать полную от нас зависимость, осознавая, что при всех своих "понятиях" и иерархии есть ещё кто-то, кто может одним ударом ладони прихлопнуть всю эту их возню и игры. А для этого нужно просто сформировать костяк. Не помню, кто сказал, но суть мне понравилась - больше всех ратуют за сохранение рабства привилегированные рабы. Вот таких мы и должны воспитывать, а там они уже будут дальше сами делать всю нашу работу.

- Звучит как-то дико.

- Не согласен. Просто вы, может быть, не до конца поняли. Вот отец Дмитрий, мой бессменный оппонент, всё время настаивает, что воспитывать нужно именно добром, не понимая, что сам-то он вокруг себя сеет только ненависть, страх, подавление личности и боязнь наказания. И, по сути, делает одно с нами дело. Они ведь даже и называют всех: раб Божий! Людей стадом. Себя - пастухами. Ведь любая религия с рождения вгоняет человека в обязательство перед собой. То есть вы только родились, а уже должны. Должны кому-то, кто страдал когда-то, за что-то и во имя чего-то. Может, это и не имеет к вам никакого отношения, но, тем не менее, вам устойчиво навязывают мнение этого долга, вгоняя в обязанность его искуплять, соответствовать определённым установленным правилам, требованиям, обещая в случаи их нарушения кары, боль, мучения, страдания. Власть наша пытается постоянно вгонять нас в обязательства посредством кредитов, рассрочек при покупке дорогих побрякушек, которые мы хотим иметь, чтобы выделяться на фоне общего такого же безликого стада. И мы лезем в эти долги, закрывая глаза на предлагаемые властью условия; они не лезут в наши дела, мы в их дела, и мы существуем в чётко структурированном обществе, в котором комфортно и уютно. Главное - следовать правилам. Так и здесь. Поощряя одних, мы создаём смысл и даём надежду другим, что если будешь вести себя правильно, то сможешь иметь нечто больше, чем остальные, и в это же самое время фактически вгоняем их в долги перед нами, потому что это "нечто", кроме нас, им никто больше дать не сможет.

- Ох, целая философия, - засмеялась Светлана Владимировна, - я даже слушать вас устала, хотя это всё и не лишено определённого смысла. Давайте лучше выпьем, а потом в дурака сыграем, а то так можно бесконечно сидеть и рассуждать.

- И то дело, - с готовностью поддержал её один из воспетов, и, взяв в руки стоявшую на столе бутылку, он ловко свинтил пробку и стал разливать коньяк по стаканам.

В это же самое время, хорошенько обмывшись, Лёшка обтёр лицо и тело чистым полотенцем, натянул новенькую майку и по приглашению "Татарина" сел за стол. Артём, понимая, о чём пойдёт речь, сославшись на усталость, извинился и пошёл спать. "Егорёша", помыв в каптёрке полы, ушёл тоже. "Ганс" же ещё какое-то время крутился, не находя себе места, пока "Татарин" не отослал его разбудить шныря, чтобы тот заправил новую Лёшкину койку, рядом с блатными.

Когда все разошлись и в каптёрке остались только "Татарин" и Лёшка, Татарин, заварив чай, налил его Лёшке в кружку и, сев на своё место, сказал:

- У меня есть к тебе дело, малой!

Лёшка насторожился. Ему ужасно хотелось спать, к тому же после драки ныло всё тело. Неприятно пульсировала опухшая губа и подёргивало глаз. Он с ужасом думал, что будет представлять собой наутро.

- Тебя прописывали? - внезапно спросил "Татарин".

Лёшка помялся немного и ответил:

- Нет. Я не дал. Ну, вернее, дрались конечно, но все эти загадки я не дал себе задавать. Да и за меня сразу пацаны знакомые впряглись, так что, пока суда ждал, всё ровно было.

- Понятно, - качнул "Татарин" головой. - Я вижу, ты пацан нормальный, толковый, поэтому хочу тебе предложить сесть на общак.

У Лёшки от удивления даже вытянулось лицо. Видя такую его реакцию, "Татарин" улыбнулся:

- Чё такое? Застремался?

Лёшка неуверенно пожал плечами.

- Не знаю. Я никогда не думал об этом.

- А ты думай. Братва реально тебе честь оказывает бабками управлять. Это пиздец какое доверие, не без проблем конечно, но дальше у тебя всё только в цвет будет. Трогать тебя никто не будет, замечать тоже, ты будешь сам по себе. Полная свобода от преподов, воспетов, блатных, актива. Будешь сидеть на греве и работать только со мной.

То, что предлагал "Татарин", для Лёшки было настолько невероятным, что он действительно растерялся. Чужие деньги! Да ещё и братвы! Это было для него чем-то нереальным и ошеломляющим. В первые секунды он даже отказывался верить в то, о чём говорит "Татарин". Но и обидеть того отказом он не мог. Лёшка понимал, что наверняка тот, перед тем как начинать с ним этот разговор, уже не раз всё обдумал и перепроверил, а значит, отказать блатным в такой просьбе означало навлечь на себя серьёзные неприятности. Могли даже обвинить в презрении к блатным, после чего жизни тут не стало точно бы.

- Страшно? - опять поинтересовался "Татарин".

- Ну как, - помялся Лёшка, - не представляю просто, чё надо делать.

- Всё просто. Считать бабки. Вести расходы, подогревы. Я тебе даю бабки, ты записываешь, я беру бабки, ты записываешь. Вот и всё. Знать, что ты этим занимаешься, никто не будет, чтобы тебя никто больше не дёргал. Знать будем только ты и я. К тому же у тебя всегда бабки будут под рукой, если будут идеи, сможешь подмутить и себе что-то, если я, конечно, разрешу, бггг, - "Татарин" засмеялся.

Пока "Татарин" говорил, Лёшка думал совсем о другом. Он вспомнил, как видел того в кабинете "Мюллера", и с ужасом осознал, что предложение вести кассу было, скорее всего, идеей не только "Татарина", но и того, с кем он тогда так душевно общался. Внезапно от посетившей его догадки Лёшку бросило в жар. "Отказать ему значит отказать Мюллеру!". В один момент голова пошла кругом.

- Давай, малой, не томи. Время позднее, да и петлять тебе некуда. Хули я тебе такое открыл, предложил, а ты меня сейчас чо пошлёшь? Так что не морозься.

- Да я и не морожусь. Я просто пытаюсь понять, что делать. Никогда не сталкивался.

- Та не хуй тут что делать, говорю ж, - "Татарин" тяжело выдохнул, раздражаясь Лёшкиной непонятливости, - завтра я забираю общак у старого кассира и передаю тебе. Всё. Дальше я тебе буду давать бабки, ты их считать. Если надо будет греть пацанов или преподов, я тебе буду говорить, сколько, когда и кому, и ты будешь мне давать бабки. Как бухгалтерия, блять! Понял? Движняки серьёзные. Денег и прочих подогревов ходит прилично, так что за них братва в любой момент может спросить, вот и считать их нужно правильно.

- А если подстава? - спросил Лёшка и тут же смолк.

Ему показалось, что его вопрос прозвучал как-то по-лоховски глупо. Но "Татарин", наоборот, обрадовался ему. Видя, что Лёшка склоняется к положительному ответу, он поторопился успокоить того:

- Та кто тебя подставит-то? Ты ж только со мной дело иметь будешь. Я бабки взял, подпись чиркнул. Я бабки дал, подпись чиркнул. Всё. Остальное тебе похуй. Если, конечно, сам не начнёшь хуйнёй заниматься.

- Да ну, с чего бы мне хуйнёй маяться?! Что я, не понимаю, что тема серьёзная, - пожал Лёшка плечами.

- Ну так что, малой, не томи. Согласен?

Лёшка вздохнул и, понимая, что особых вариантов у него нет, выдавил из себя:

- Да.

- Ну и чудненько, - довольно хлопнул себя "Татарин" по коленям. - У тебя, малой, начинается новая, прикольная жизнь. Жизнь невидимки. Все забудут про тебя. Того и гляди, откинешься на волю и не заметишь даже, что тут был. А сейчас пошли спать. У тебя ж новое место. Рядом с буграми, - "Татарин" поднялся, и Лёшка, усмехнувшись подбитой губой, поднялся следом за "Татарином".

Погасив свет в каптёрке, они вышли, закрыли за собой дверь и пошли в спальное помещение.

страницы [1] . . . [5] [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Групповой секс, Изнасилование

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>