Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 13)

Часть 5

После того, как все разошлись, Лёшка, отдышавшись и чувствуя неприятную усталость, пошёл смотреть телевизор, а дождавшись долгожданного "отбоя", быстро разделся и нырнул под одеяло. Соседняя, "Егорёшина" койка пустовала. Лёшка, хоть и нашёл это весьма странным, в целом, значения этому не придал и, стараясь не терять драгоценное, отпущенное на сон время, отвернулся в сторону и, приняв позу поудобнее, постарался побыстрее заснуть. В помещении ещё какое-то время слышалась возня, перешёптывания, поскрипывание коек, смешки, а потом всё стихло.

Лёшка давно провалился в глубокий бессодержательный сон, как вдруг кто-то сильно тряхнул его за плечо.

- Да просыпайся ты уже! - услышал он полный недовольства шёпот дневального над своей головой. - Тебя "Татарин" зовёт! - шёпотом сказал тот, видя, что Лёшка наконец-то открыл глаза.

В одну секунду от Лёшкиного сна не осталось и следа. На смену ему пришло знакомое, отдающее щемящим замиранием сердца предчувствие чего-то неприятного, что должно произойти. Но поделать Лёшка ничего не мог. Поэтому, стараясь никого не разбудить, он, тихо скрипнув койкой, поднялся, надел брюки и, сунув ноги в резиновые тапочки, под стук собственного сердца пошёл в каптёрку навстречу неизвестности. Стоявший в коридоре дневальный с сочувствием во взгляде проводил его до дверей, после чего вздохнул и принялся за прерванное занятие - заполнять журнал распорядка дня.

Подойдя к двери, Лёшка несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и, согнув средний палец правой руки, стукнул костяшкой по деревянной обшивке, после чего потянул дверь на себя и зашёл внутрь.

В каптёрке было тускло и накурено. Прикрытое одеялом окно волнами пропускало в помещение свежий ночной воздух через оставленную открытой форточку, который слабо колыхал плавающие сизыми волнами клубы табачного дыма. За столом, у окна, сидели "Татарин", Артём, "Ганс" и, что больше всего удивило Лёшку, - "Егорёша".

- Давай, малой, сюда подгребай. Базар есть.

"Татарин" поманил Лёшку рукой, и тот, понимая, что "чему быть - того, один чёрт, не миновать", смело подошёл к столу.

- Тут тебе предъяву выкатили, - сказал "Татарин", кивая в сторону "Егорёши", и, отваливаясь спиной на стену, предложил: - Разбирайтесь давайте сами.

В ту же самую секунду Лёшку обдало волной страха. С трудом понимая, что происходит на самом деле, он осознавал только одно: это была какая-то очередная, непонятная для него подстава с непредсказуемым финалом. И меньше всего он, конечно, мог ожидать этой подставы от своего соседа по койке - "Егорёши", которого считал если не другом, то приятелем однозначно. Опять же, вспоминая отзывы того о "Татарине", он был очень удивлён тому, что тот спокойно сидел с последним за одним столом, ухмыляясь, покуривал и чуть ли не распивал вместе с ним чай из одной кружки.

В ту же секунду Лёшка вспомнил слова "Цвана", учившего его тому, что друзей за забором не бывает и что Лёшке надо относиться ко всем с подозрением, в особенности к тем, кто сам пытается набиваться к нему в приятели. Тогда Лёшка, конечно, не придал словам "Цвана" никакого значения и попросту пропустил их мимо ушей. Да что об этом говорить, если и сам "Цван" в то время казался ему пришельцем из какой-то другой, неведомой и мрачной жизни, к которой Лёшка в будущем не собирался иметь никакого отношения. Опять же, тогда был Витька, который всем своим существованием и отношением к Лёшке опровергал всё сказанное "Цваном". Теперь же слова того действительно обретали реальный и ужасный смысл. И Лёшка уже отчётливо понимал, что в этот самый момент будет решаться что-то очень важное для него, перед чем ни в коем случае нельзя было спасовать или проявить слабость.

А "Егорёша", чувствуя явное превосходство, поднялся и, оглянувшись на "Татарина", ехидно усмехнулся, подошёл к Лёшке и спросил:

- Я думал, ты пацан, а ты реально гонишь, да ещё и за спиной у других. Ты чё, не знаешь, что за свои слова отвечать надо?

- Ты сначала за свои ответь! - вспыхнул моментально Лёшка. - Раскудахтался! Чё за предъявы голимые? Когда и что я говорил про тебя?

"Татарин" с интересом посмотрел на Лёшку, затем на Артёма и, подмигнув тому, устроился поудобнее, ожидая интересной развязки. После слов Лёшки у "Егорёши" улыбка моментально стёрлась с лица и глаза налились злобой.

- Ты чего, сука!? Ты кому, блять, тут про "кудахтать" заявляешь? Ты во мне что, петуха увидел?

- Я не блядь, - стараясь говорить как можно спокойнее, сказал Лёшка. - Не путай меня со своей мамкой, а петуха...

Однако договорить он не успел. Сильнейший удар в ухо откинул его далеко в сторону. В голове моментально зазвенело, и левую сторону обдало жаром. Как Лёшка не готовился к тому, что "Егорёша" начнёт атаковать первым, но удар он всё-таки пропустил. И пропустил до обидного просто. Через секунду Лёшка пропустил уже и второй удар, которым "Егорёша" разбил ему губу. Ощутив во рту неприятный металлический солоноватый привкус, Лёшка стал прикрываться руками, отступая назад. "Егорёша" торжествовал. После двух метких ударов он уже был уверен, что ему понадобится минимум времени, чтобы свалить Лёшку на пол, где, добивая ногами, заставить того закатиться под стеллаж, тем самым определив его участь на всё дальнейшее время пребывания здесь.

Видя, как Лёшка "плывёт", "Татарин" разочарованно вздохнул и покачал головой. Ему почему-то рисовалась абсолютно другая картина боя, и в глубине души он желал победы именно Лёшке, но, видя, как тот безнадёжно отступает, он скептически поджал губы и мысленно вернул проблему поиска казначея снова на нулевую отметку. "Да и хуй с ним! - подумал он раздосадованно. - Реально, придётся тогда кого-нибудь из своих кентов подтягивать. Времени на поиски уже один хуй не осталось".

А "Егорёша" между тем, поймав кураж, пёр буром, не оставляя Лёшке ни малейшего шанса. Он махал руками, как ветряная мельница, беспрерывно пытаясь нанести хотя бы ещё один чёткий удар, который бы окончательно свалил Лёшку. Тот же, понимая, что открываться в данный момент было себе дороже, прикрывая руками голову, на полусогнутых ногах вилял туловищем в разные стороны, отступал всё дальше назад. В один из моментов он обратил внимание на то, что, увлёкшись атакой, "Егорёша" полностью раскрылся и забыл о защите. Лёшка выпрямился и нанёс два чётких удара - один "Егорёше" в нос, другой в область солнечного сплетения. Так как тот пропустил неожиданный и точный удар, у пацана моментально из носа пошла кровь. У "Егорёши" перехватило дыхание, и он согнулся пополам, обхватив почему-то руками живот. Лёшка же, не помня себя от злости, со всей силы двинул снизу по "Егорёшиному" лицу коленкой, отчего тот на секунду распрямился и в ту же секунду с шумом свалился на пол, прямо на спину. Не чувствуя никаких тормозов, Лёшка тут же кинулся к нему, замахиваясь ногой, чтобы от души врезать тому ещё раз по туловищу, но "Егорёше" удалось изловчиться, и, схватив Лёшку за ногу, он с силой дёрнул его, валя на пол следом за собой. После того, как Лёшка упал, "Егорёша" попытался одной рукой схватить того за шею в замок и принялся душить, а другой рукой в это самое время наносил хаотические удары по голове, затылку, уху. Лёшка же отвечал ударами локтя по корпусу, стараясь попасть в область печени. Руки у "Егорёши" вспотели и стали скользкими. К тому же и сам Лёшка прилично взмок, что дало ему возможность через некоторое время, беспрерывно ёрзая на полу, освободиться от тесных "объятий" своего противника и, вскочив на ноги, обтирая лицо от измазавшей его "Егорёшиной" крови, тут же подскочить к последнему и с силой врезать пацану ногой по туловищу. "Егорёша" ойкнул и сложился пополам. Лёшка, не теряя времени, нанёс ему новый удар ногой. Затем ударил снова и снова. Он буквально вдалбливал в "Егорёшу" всю свою злость, обиду и ненависть. К тому времени Лёшку уже просто трясло от ярости, и он уже практически себя не контролировал. Пульсировала разбитая губа, начинала страшно болеть голова, ныла тупой болью рука. К тому же, чувствуя приближение развязки боя, Лёшка старался не оставлять больше своему противнику ни единого шанса. Он бездумно и скорее по инерции, нежели по заранее обдуманному плану, бил валяющегося и крутящегося по полу "Егорёшу" ногой, вкладывая в эти удары всю свою оставшуюся силу. Казалось бы, единственное, что оставалось "Егорёше" в этой ситуации, так это укатиться под стеллаж с вещами. Но он отчаянно пытался не допустить этого, бессильно крутясь по полу и время от времени пытаясь ухватить Лёшку за ногу.

- Ну всё, хватит! Хватит, я сказал! Убьёшь его! - встал "Татарин".

Однако видя, что его слова на Лёшку не возымели никакого действия, он подскочил к тому и стал с силой оттаскивать его в сторону.

- Тихо! Успокойся, говорю же тебе! Малой, всё... Всё, я сказал!

Но даже в углу, придерживаемый "Татариным", Лёшка ещё какое-то время не мог прийти в себя и, тупо глядя перед собой в одну точку, пытался несколько раз вырываться из "Татаринских" рук. "Татарин" придерживал его и, потряхивая, пробовал таким образом привести в чувство, и в итоге Лёшка всё-таки сдался и, тяжело дыша, опустил руки.

- Всё. Всё нормально, - успокаивал его "Татарин". - Нехуй тут никого забивать. Всё уже выяснили.

страницы [1] . . . [3] [4] [5] [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, Групповой секс, Изнасилование

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>