Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 18)

Часть 7

Выйдя на улицу, "Татарин" посмотрел на небо и поёжился. Погода опять портилась. От яркого утреннего солнца не осталось и следа. Небо затянуло низкой серой облачностью. Поднялся ветер, и с косматых свинцовых тяжёлых туч стали срываться первые снежинки, которые, кружа в воздухе в невероятных кульбитах, подхватывались порывом ветра и уносились куда-то дальше. "Татарин" одёрнул фуфайку, поднял воротник и пошёл искать "Сиплого". Расспросив по дороге пацанов, где тот может находиться, он в итоге нашёл того в столярных мастерских. "Сиплый" сидел вместе с пацанами на перевёрнутых деревянных ящиках, спрятавшись за грудой уже готовых изделий, и резался с теми в карты. В отличие от жестяного цеха, в столярных мастерских было тепло и вкусно пахло свежим деревом и клеем.

- Привет, "братва"! - поприветствовал "Татарин" собравшихся.

Пацаны поднялись и пожали друг другу руки.

- По делу говоришь? - посмотрел на него "Сиплый".

- А чё по делу-то? - улыбнулся тот. - Так уже попиздеть нельзя зайти? Ты же сам хотел со мной встретиться?

- Та зайти-то можно, конечно, только ты что-то не так часто и заходишь, - парировал "Сиплый".

Пацаны положили на центральный покрытый газетой ящик стиры и, поднявшись, сказали, что пошли курить.

- Мастаки не напрягают? - спросил "Татарин" после того, как те ушли, кивая на брошенную колоду карт.

- По-разному, - уклончиво ответил "Сиплый", - а что?

- Да просто меня в жестянке "Баюн" подловил, пузырь, сука, выклянчил и сигарет забрал больше половины пачки.

- Ну, "Баюн", знатный халявщик, - засмеялся "Сиплый".

- Угу. Прикинь, "Мюллером" пугал, гггггг.

"Татарин" сказал и осёкся. Он подумал, что "Сиплый" засмеётся ещё громче, но у того, наоборот, улыбка исчезла с лица, и он стал подчёркнуто строгим.

- "Мюллер" это не есть хорошо. Так чего ты пришёл? Я же знаю, что не попиздеть, - сказал он.

"Татарин", уловив эту перемену интонаций, тоже перестал улыбаться и ответил:

- Ну, какой бы он ни был "Мюллер", а мне и с ним тоже приходится решать вопросы за вас всех, чтобы не прессовал особо. А пришёл я по поводу своего последнего предложения. Надо пацанов как-то уже подогреть. А то у нас, смотрю, хуйня какая-то тут происходит. И мы из-за неё хуй забили про братву думать.

- Какая хуйня? - "Сиплый" вопросительно посмотрел на "Татарина".

- Ну весь этот гемор с "Муслимом", "Туристом", какие-то движения мутные.

- А что "Турист"?

- Та вот и я хуй его знает, что он?! - пожал "Татарин" плечами. - Совсем чувак ебанулся на паранойе своей. Может, ему рулить хочется, так пусть озвучит. Подумаем. Мне, например, этот геморрой в хуй не упирается, между вами и воспетами петлять.

Говоря последнее, "Татарин", конечно же, лукавил, и "Сиплый" это понимал, однако не стал его прерывать, а выслушав до конца, только и сказал:

- Да расслабься ты, "Татарин". Сам вон уже начинаешь нагнетать.

- Да ну, чего нагнетать-то? Перестань. Ты посмотри, чо за хуйня происходит. "Храп" сначала стучал. "Туриста" же типок был. Он за него впрягался, пиздец. "Муслим" опять же. Сейчас вон у меня информация есть, что "Турист" пацанов сколачивает. Я так думаю, следующий будет "Михей", а потом начнёт пытаться и ко мне подбираться.

- Ахахаха! - рассмеялся "Сиплый". - Ебать, "Татарин", тебе только книжки писать. Блять, не "Турист", а профессор Мариарти какой-то. Ахахаха!

"Татарину" был неприятен этот смех "Сиплого", но он старался не обращать на него никакого внимания.

- Вот ты зря смеёшься, - заметил он спокойно, - пройдёт время - увидишь. "Турист" по-любому гонит на меня за спиной. Я знаю это.

- Откуда?

- Просто знаю.

- Да ну, "Татарин". Перестань, - спокойно сказал тот, - "Храп", конечно, хуй знает. Я его плохо знал. Говорили, что беспределил не по делу. Так его "Муслим" за это с твоей подачи и проткнул. Кстати, тот "Муслим", которого ты потом и протянул на отряд. Так что я даже не знаю, какими тут краями "Турист".

- "Муслим" - мой косяк, да, - согласился "Татарин", будучи уже мысленно готовым к тому, что такой упрёк рано или поздно всё равно прозвучит в разговоре с пацанами, - но я его готов был решить. Я случайно узнал, что тот слил "Туриста" с "Михеем" "Мюллеру", и уже думал, как предъявить это ему лучше. Так его до этого и без меня пацаны какие-то "опустили" за то, что он, сука, стучит красным. Может, он их тоже когда-то вломил мусорам, хуй его знает, того "Муслима".

- Это серьёзная предъява, - посуровел "Сиплый", - ты же знаешь, "Татарин". Я тебе ещё тогда об этом сказал, когда ты ко мне в первый раз с этой темой пришёл.

- Да знаю, знаю, - махнул тот рукой, - вот и стал бы я пиздеть об этом, если бы не был уверен в том, что говорю. Я за свои слова всегда отвечаю. Ты же знаешь.

- Ну так а от меня чего надо? - поинтересовался "Сиплый".

- Да ничего, - усмехнулся "Татарин", - говорю ж распетлять надо наши все движняки и начинать греть братву. Вопросы наши решать по месту. А то хуйня какая-то происходит. Все шушукаются за спинами, как дворцовые перевороты, блять. Мусорам вон только в радость наши срачи.

- И что ты предлагаешь?

- Давай собираться чаще. Сесть, забухать хорошо. Если есть предъявы - обсудить. Если кто-то хочет меня контролировать - говно вопрос, я уступлю. Мы же в конце концов сообща рулим, а не каждый под себя гребёт.

- А я-то конкретно что должен сделать?

- Ну перетри с "Туристом". Пусть попустится немного. Надо, чтобы мы с ним открыто пообщались и закрыли все вопросы.

"Сиплый" усмехнулся.

- Это, блять, я ООН между вами, типа?

- Ну что-то типа того, - согласился "Татарин", - я же не могу открыто к нему подойти. Нет, я могу, конечно. Но не хуя хорошего из этого стопудово не выйдет. Еблеты только расхуярим друг-другу.

Пацаны помолчали. "Сиплый" достал сигарету и, закурив, первый нарушил тишину.

- Ладно, "Татарин". Хуй с тобой. Поговорю я с "Туристом". Так-то ты, конечно, дело говоришь, братву греть пора. Не хуй пацанам страдать из-за наших тёрок. Давай думай, как и где стрелку замутить. А я с "Туристом" постараюсь перетереть. Может, реально из этого что-то годное и получится.

Они распрощались на редкость душевно, и "Татарин", довольный, пошёл по своим делам дальше. Не успел он ещё отойти от промки, как случайно столкнулся с "Ерёмой". Тот спешил в сторону мастерских.

- Здарово, "Татарин", - обрадовался тот встрече, - а я тебя чё-то после завтрака как потерял из виду, так и найти больше не мог. Думаю, куда ты делся?

- Да пиздец, проблем, - посетовал "Татарин", - вот бегаю решаю. А ты откуда идёшь?

- Да, старики звонили. Вот меня на вахту и дёргали.

- Случилось что-то?

- Не. Мама попиздеть захотела.

- Соскучились?

Артём улыбнулся.

- Угу, наверное.

- Так может, пора свиданку с любимым сыном подмутить? Братишку привезти? - "Татарин" подмигнул Артёму, а тот только пожал плечом.

- Я хуй его знает! - сказал он. - Так-то я, конечно, не против, но блять так часто. Дадут ли?

- Дадут! - заверил "Татарин". - Всё будет ахенчик. Я устрою.

- Ну не знаю, - повторил Артём, - я всегда готов похомячить домашненького. О, "Татарин", - внезапно переключился он, - а ты знаешь, "Туриста" вроде как к "Мюллеру" потянули?

- Та ну?! - сделал тот удивлённое лицо.

- Ага. Я с вахты возвращался, его двое воспетов вели.

- Интересно. Интересно, - проговорил "Татарин", - если такая шняга, то, думаю, скоро какая-то хуйня обязательно вылезет. К "Мюллеру" так просто один хуй не таскают.

- Не знаю, "Татарин". Не знаю. Говорю, как есть, - сказал Артём и, посмотрев в сторону мастерских, добавил, - слушай Андрей, я побегу, а то меня "мастак" на полчаса отпустил всего. У нас там воспетов полный цех с какого-то хуя. Чтобы потом у отряда проблем из-за меня не было.

- Ну беги, беги, - усмехнулся "Татарин", - коллектив, это святое, ггггг. На обеде сдыбаемся.

И Артём убежал, а "Татарин" пошёл дальше.

А уже во время обеда произошло то, что впоследствии мало кто мог объяснить. Сначала, перед самым приёмом пищи, когда пацанов привели в здание столовой и рассадили за столы, в помещение в сопровождении нескольких воспетов зашёл "Турист". Те провели его к столам, за которыми сидел его отряд, и когда "Турист" сел на своё место, отошли обратно, встав в дверях еле слышно переговариваясь. Пацаны обедали, косясь на присутствующих, перешёптываясь и пытаясь понять, что происходит. "Михей" же всё это время старался хотя бы на секунду встретиться со своим другим взглядом, чтобы тот как-нибудь сумел намекнуть ему, как у него дела. Но бесполезно. "Турист" сидел к "Михею" спиной и даже не оборачивался. Тогда "Михей" решил закончить с обедом побыстрее и подождать "Туриста" на крыльце столовой, чтобы разузнать у него, что с ним произошло и зачем того таскали к "Мюллеру". Доев, он поднялся, хотя это было строго настрого запрещено до соответствующей команды воспета, оставил свою грязную тарелку на столе и пошёл к выходу. Посуду, конечно, он не убрал за собой, потому что никто из блатных этого не делал - для этого существовали шныри. Воспеты какое-то время пытались с этим бороться, но потом смирились и давно уже не обращали на это никакого внимания, стараясь не обострять ситуацию без необходимости. Разве только что в крайнем случае, когда "блатного" хотели поставить на место, или просто шло закручивание гаек, тогда они могли при всех заставить какого-нибудь авторитетного пацана унести свою посуду на мойку, и, разумеется, после отказа сделать это, тащили последнего в ДИЗО или на подвал. В этот раз, судя по всему, такой необходимости не было. Поэтому "Михей" спокойно прошёл к двери, где был остановлен теми, кто привёл сюда "Туриста". Они быстро что-то в полголоса сказали "Михею", после чего взяли того под руку и вывели в гардеробную. Находившиеся в зале пацаны недоумённо переглянулись. Артём тоже вопросительно посмотрел на "Татарина", однако тот сделал вид, что сам с трудом понимает происходившее. А уже ближе к вечеру по отрядам разлетелась новость, что "Мюллер" закрыл "Михея" на подвал. Правда, за что и насколько, никто сказать не мог.

страницы [1] . . . [5] [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, 18-19-летние, Мастурбация

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>