Горячая гей библиотека

Пока Воробушек спал

Часть 4 (последняя)

В часть прибывали молодые бойцы. Тихо и как-то незаметно уходили деды. В ноябре я был утвержден на должность замкомвзвода и с нетерпением ожидал к себе нескольких салабонов после карантина.

Где-то далеко в столицах шумела перестройка, почти никак не влияя на нашу жизнь. По вечерам все дружно собирались на "Взгляд" и другие передачи Влада Листьева, вскрывающие одну за другой "страшный тайны" афганской войны и нашего недавнего социалистического прошлого.

Колхоз, подшефными которого мы являлись, к ноябрьским праздникам подарил части новый телевизор и целый комплект музыкальных инструментов, необходимых для создания солдатского ВИА. Таким образом самые интересные события сосредотачивались в клубе. Курирующий его замполит, пытаясь отвлечь наше внимание от бурлящей общественной жизни на гражданке, формировал музыкальный коллектив. Тщательно отбирая в него ребят умеющих играть и петь он не обошел своим вниманием и меня, сделав конферансье и одним из троих вокалистов. Последующие несколько недель и мы и он допоздна задерживались в клубе утверждая репертуар и с энтузиазмом готовясь к первой дискотеке с живой музыкой и проведенной вскоре "на ура". Набор инструментов был стандартным: три электрогитары, комплект барабанов и ионика.

Дискотеки у нас бывали лишь по большим праздникам и для их проведения в часть специально допускались все желающие девицы, предупрежденные заранее вывешенным у КПП красочным объявлением. Нельзя сказать, что среди них были красавицы или особо симпатичные. И на дискотеках и в самом городке молодежь приятной наружности не задерживалась, быстро перебираясь после школы в большие города Крыма или материка. Но большинство солдат, изголодавшихся по женской ласке, и не претендовали на что-то особенное. Именно во время дискотек и оживала наша зона отдыха, наполняясь возней и шорохами, охами и ахами, сдавленными вскриками и стонами, сопровождавшими быстрый солдатский "трах" и исчезая на это время из-под бдительного ока часовых и начальства. Контингент девиц был вполне определенного круга. Уединение с ними, часто игнорирующих кондомы солдат, было чревато всякими непотребными болячками и я, чаще всего, игнорировал их с удовольствием отдаваясь только танцам.

Постоянно бывая в клубе я, естественно, заходил в гости и к осетину, сближаясь с ним все больше. Крохотная киношка имела мощного "козла" и все необходимое для проведения поздних "поедушек", которые мы часто устраивали, раздобыв немного продуктов в столовой или закупив их в гарнизонном магазине. Иногда к ним прибавлялись и пара-тройка бутылочек спиртного, раздобытых в городе или через водил. Проводились они со всеми необходимыми предосторожностями и потому к нашей компании редко присоединялся кто-то еще.

Длинными вечерами поздней осени казармы редко были многолюдными. Подобные нам компании с той же целью втихую собирались и в доступных солдатам кабинетах штаба, пустеющего после пяти, и в каптерках, и на стациях связистов, и в кочегарках, и в лазарете. И тогда под тихую музыку, льющуюся из магнитофона, во хмелю и клубах табачного дыма, истосковавшиеся по гражданке, мы чаще всего предавались воспоминаниям о счастливой жизни до армии, делясь своими историями и любовными похождениями, отдыхая душой от солдатских будней. В своих разговорах мы иногда возвращались и к групповухе у прапорщицы, вновь невольно заводясь и одновременно робея от воспоминаний о последних минутах нашей бредовой близости, и тогда в его глазах вновь зажигались так хорошо врезавшиеся в память искорки, впервые замеченные, когда я нечаянно коснулся головкой его святая святых.

В первое воскресенье декабря у горца был день рождения, в связи с которым он получил из дому увесистую посылку, наполненную разнообразной снедью, теплыми носками и литровой банкой закамуфлированного под вишневый компот виноградного спирта, которые вместе с его припасами составили довольно обильный пиршественный стол. Праздновать начали с самого утра в библиотеке, между запыленных стеллажей с произведениями классиков марксизма-ленинизма и полным собранием трудов вождя революции, находившейся, как обычно, в здании клуба. Кроме нас приглашены были пять человек: два кавказца и трое знакомых славян из нашего призыва. Подарки были самыми разными, юморными и скромными, какие только могли себе позволить ребята на мизерную солдатскую зарплату.

Компания собралась бойкая и интересная и мы веселились, пели под гитару и шутили от души и вновь, в который уже раз, рассказывали о своем знаменитом ЧП часов до пяти вечера, пока на столе не осталось ничего, что можно было употребить внутрь. Во время нашего рассказа ребята неслабо возбудились и, теребя вставшие болты, расспрашивали о самых пикантных деталях того траха. В тот день мы поведали им свою историю во всей ее красе, дружно умолчав лишь о последних ее минутах. Когда рассказ дошел до миньета в ванной, наружу были извлечены первые болты. Началась групповая дрочка и я, продолжая живописать последующие события, присоединился к ней, ловя на своем корне восторженные взгляды ребят, и с удовольствием взирая на их возбужденные достоинства. Вскоре в воздух полетели первые залпы спермы. После того как кончили все был длительный перекур. А вскоре изрядно захмелевшие ребята потихоньку разошлись. Я остался помочь горцу убраться в библиотеке, после чего мы перебрались в уютную аппаратную.

Незаметно вдруг погрустневший, он запарил крепкого чаю, добыл из заначки пачку печенья и бутылку "Белого аиста". Включенный с утра "козел" разогрел воздух до такой степени, что мы разоблачились до нательного белья и усевшись рядом принялись хлебать коньяк, запивая его чаем и заедая печеньем. Вяло текущий пьяный треп как-то незаметно коснулся его ареста и он вновь начал рассказывать о гауптвахте, посвящая меня в ранее умалчиваемые события.

Уже в середине первой недели отсидки он проснулся посреди ночи связанный ремнями по рукам и ногам. В камере был отключен дежурный ночник и он находился в кромешной тьме, чувствуя, как кто-то возится с его ширинкой. Добравшись до члена, неизвестный припал к нему ртом и доил осетина несколько часов подряд, после чего, ослабив ремни, быстро юркнул в дверь и закрыл ее с внешней стороны. Через два дня история повторилась. Еще через ночь незнакомец насадился на него уже своим очком. Утром ему было объявлено, что в связи с отягчающими обстоятельствами проступка ему добавлено еще десять суток ареста, после чего неведомый трахался с ним жопой еще дважды. Осетин говорил, что относился к этому более-менее спокойно. Ну хочется человеку, да и хрен с ним, он бы долбил его и добровольно. Но это оказалось не все.

Следующей ночью он почувствовал, что в камере находятся уже двое. Связав как обычно, они стащили ему штаны до колен и вдруг резко развернули на живот поперек койки. Один уселся ему на спину. Второй стал пробираться к очку, смазывая его чем-то жирным. Осознав происходящее горец принялся было орать, но ему тут же заткнули рот портянкой. Насильник долго дрючил его зад бутылочкой типа из-под пепси-колы, пока не засадил туда свой немалый болт. Оттрахав его, первый поменялся местом со вторым. Короче, они долбили его, сменяя друг друга, почти до рассвета. С утра погнали на работу в свинарник и лишь после обеда ему удалось нормально отоспаться. Они наяривали его и все оставшиеся ночи, днем уже не гоня на работы и сытно кормя. Всегда уходя еще до рассвета. Он так ни разу и не увидел их лиц. Знал только, что оба амбалы и члены у них немалые. Уже в следующую ночь горец начал кончать, а они щупали твердый корень, убеждались что ему это нравится и тихо ржали. Последние несколько раз они сношали его уже с двух сторон и отсасывали у него сами, и что хуже всего, он покорно принимал их, добровольно сося и неимоверно балдея от этого. Так, по его словам, буквально за две недели он из 100%-го натурала, превратился в пидора.

Невеселый рассказ этот был исполнен пьяной жалости к себе, бессильной ярости, страсти и сопровождался отборной руганью, злыми слезами и всхлипываниями. Окончив его, горец обнял меня и тихо рыдал, припав к груди.

Я растерялся.

Я от всего сердца сочувствовал ему.

У меня был каменный стояк...

Гладя по голове и спине и полуобняв, я пытался как мог успокоить и взбодрить его, но вскоре оставил эту затею. Пусть выплачется - думал я - может хоть тогда ему станет легче. Вскоре он и впрямь затих и задремал...

Мне вздремнуть не получалось никак. Рассказанная история так и стояла у меня перед глазами рождая страсть, и я трепетал представляя себя на месте одного из его ночных визитеров - но без связывания и насилия. Алкоголь, длительное воздержание, дикое возбуждение делали свое дело. Руки дрожали гладя бугрящуюся мышцами спину. Член стоял так, что казалось, взорвется от малейшего касания. Голова кружилась и пылала.

Через несколько минут я уловил, что состояние мое передалось и осетину. Руки его лежавшие до того без движения также стали гладить мне спину и грудь. Голова склонялась все ниже, пока не уперлась во взбугривший кальсоны болт. И тут горец резко выпрямился, схватил меня за руки и глядя пылающими глазами страстно заговорил:

- "Слыш, Кир!.. Я тыбэ хачу папрасит... Ну эта... Ты... можеш... Я... хачу тибэ... Как я хачу тыбэ! Как я тыбэ хачу!!... Ну хочеш дай мнэ в морду, хочеш отпизди! Но я тыбэ прашу... я так хачу... ну... как там... как с ними... ну, не так - па добраму... Ы-ы-ы-ы!!...

Я тыбе давно хачу... Ище с того траха! Я проста тагда ище не знал... Помниш как ты тагда мнэ в ачко въэхал!.. Я хател тибэ убит! И я тыбэ хател! Хател, чтоб ее не была... чтоб мы толка с табой... сами...

Я тагда не знал... Эта такой кайф!

А седньа... кагда ты драчил... я так хател быт вместа твоей руки... хател чтоб ты не на пал канчал а... в минэ. Кир, да я пидар... но... Я же вижю - ты тожэ хочеш! Я тыбэ прашу - дай мнэ в рот! Виэби мынэ как паследню бльад!"...

Он затих, тяжело выдохнул и с бесконечной надеждой во взоре смотрел мне в лицо. Из огромных глаз его по пунцовым щекам, уже заросшим вечерней щетиной продолжали катиться слезы, губы кривились в жалком подобии улыбки. Что мог я противопоставить его словам, его напору?

Чувства смешались во мне окончательно. "Зачем он говорит мне это? Зачем слова если и так все ясно?.. Но нет, видно иначе он не может. Для него все должно быть предельно ясно и честно. Ведь это именно мне раскрыл он свою душу! Я должен оправдать его доверие. Это именно я должен расставить все точки над i".

Как же неловко было мне! Как хотел я предлагаемого им, и как смутился я от впервые так открыто предложенной мне мужской ласки! Но член каменел и ныл, пытаясь разорвать спутывающую его ткань и, преодолевая смущение, краснея и потупив взор, я освободился сначала от его рук, а затем от явно лишней одежды. Выпрямился и шагнул к нему.

Как нежно и жадно зарылся он лицом в мои лобковые заросли, как страстно вобрал в себя мой раскаленный член! Громаднейшее цунами восторга, смешанного с наслаждением поднялось внутри и затмило разум. Я едва отдавал себе отчет, когда зажав руками бритую голову стал яростно вколачивать в нее корень, рыча, подвывая и плача от неземного кайфа! Яйца стремительно прилипли к стволу и вдруг взорвались фонтаном спермы. Член, вонзившись до упора дергался в его горле, преодолев трепещущую гортань. А волны неземного кайфа все сотрясали и сотрясали меня, опустошая застоявшиеся семенники. Когда последняя его волна тряхнула телом, я отпустил голову и медленно завалился в стоящий напротив стул. Осетин еще какое-то время пребывал в ступоре. Я отстраненно взирал на него, рассеянно фиксируя выкатившиеся из орбит полоумные глаза, багровое лицо, все еще открытый рот из уголка которого медленно стекала последняя струйка семени, стоящие громадным холмом кальсоны.

Придя в себя он благодарно глянул, поднялся, сбросил с себя одежду и, удобно разместившись меж моих ног, вновь припал к лобку. Какими только изощренными ласками не усыпал его он! Вылизав опавший было корень до блеска, он спустился к ступням и принялся за них; затем медленно стал подниматься, вылизывая ноги, вновь возвращаясь к вожделенному стволу; блуждая руками по всему телу, теребя соски и мошонку, покачивая болт и вновь лаская его языком и губами; что-то восторженно нашептывая, и обжигая время от времени сияющим взором...

Львов - Брюссель. IХ.2007 - VI.2008.
® Кирилл И. Райман

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Военные, Совращение натурала, Бисексуалы

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>