Горячая гей библиотека

Моя любимая Тень

Часть 4

Голос у паренька был тихим и безжизненным, он дрожал, как будто от холода, обнимая себя за плечи. Мне было неприятно смотреть на это беззащитное лицо без единой слезинки, на его дрожание, беззащитность и слабость. Я легко поднялся, сел на диван позади него и обнял его за талию, успокаивающе поглаживая юношу и думая про себя, зачем мне всё это надо. Я что, психолог, чтобы выслушивать эту исповедь? Но останавливать его я уже не имел права - после того, как сам заставил его начать этот рассказ.

Он сначала не заметил моих движений и, когда я обнял его, вздрогнул от неожиданности, замер на несколько секунд, но затем расслабился и откинулся на меня, сделал судорожный вздох и продолжил:

- Хуже всего было то, что после всего этого он стал вдруг необычайно нежным и ласковым. Он взял меня на руки, отнёс в ванную, вымыл, нашёптывая какую-то успокаивающую чушь, а я только ревел - позорно, со всхлипами, безостановочно. Я был безвольной куклой. Я не отталкивал его, не сопротивлялся ему, я не мог сам даже руку поднять, и он всё делал за меня: вымыл, закутал в полотенце, взял на руки, отнёс в комнату, смазал меня там чем-то, видимо, каким-то антисептиком и, положив на кровать, улёгся рядом, обнял меня, покачивая, как мама, и поглаживая по голове. Так мы и заснули, только разница была в том, что он спал довольно крепко и спокойно, а мне всю ночь снились кошмары, один из которых и разбудил меня. Я посмотрел на спящего рядом со мной человека и понял, что мне нужно бежать отсюда, что, если я останусь, это снова повторится.

Я тихонько выскользнул из-под его руки, превозмогая нечеловеческую боль, натянул свои вещи и выскользнул в коридор. Передвигаться быстро я не мог вообще, да и просто передвигаться мне было очень тяжело, но у меня были с собой деньги и паспорт, и спустя пару часов я уже летел домой. Мне повезло, что был ранний рейс. Я бы не смог ждать самолёт долго.

Добравшись до дома, я отключил все телефоны, запер дверь, закутался в одеяло и забылся тяжёлым сном. Просыпаясь, я пил - всё, что было в холодильнике: водку, остатки какого-то дорогого коньяка, дешёвое пиво в огромной пластиковой бутылке. Я пил и снова проваливался в сон. Мне казалось, что я выпал из жизни и живу во сне, и всё, что со мной произошло, мне тоже снилось.

Не знаю, сколько времени прошло так. Артур вызвал слесаря. Он сказал ему, что человек внутри болен и не может открыть дверь, дал ему две бутылки водки, и все мои засовы, замки оказались бесполезны. Впрочем, так оказывалось всегда, когда дело касалось Артура.

Как мне потом рассказывали, он попросил того же слесаря починить дверь и сидел со мной двое суток, не давая мне пить и ухаживая за мной, как за несмышлёнышем. Обрывочные воспоминания об этом кажутся мне нереальными и фантастическими. Я помню, как он лежал рядом со мной и шептал, что он не хотел так, что всё будет хорошо, он просил у меня прощения, гладил нежно моё тело, целовал, заботился обо мне, кормил. Это было как в раннем возрасте, когда болеешь и мама заботится о тебе.

На второй день я проснулся окончательно. Артур лежал на постели рядом со мной. Я дёрнулся так сильно, увидев его, что упал с кровати, попятился и забился комком в угол комнаты, глядя на него неотрывно и пытаясь понять, как это чудовище оказалось в моей квартире, реальность ли это, или я продолжаю бредить. Артур тут же проснулся, с силой провёл ладонью по лицу и взглянул на меня виновато:

- Макс, прости меня, - тихо сказал он.

Я только ошалело смотрел на него, стараясь вжаться в угол как можно сильнее. Он долго говорил мне что-то, отвлекая от своих медленных движений ко мне навстречу. Он тихо всё это шептал, затем, подобравшись, попытался схватить меня, но я резко метнулся в сторону коридора и закричал. Я тогда был как животное. Ни одной разумной мысли, только рефлексы. Я боялся его ужасно. Я, наверное, слабак, но тогда всё отвращение к нему, весь стыд, весь ужас произошедшего перекрыло чувство страха. Я боялся его прикосновений, как огня.

Он успел схватить меня, но я продолжал вырываться из его рук. Я уже не кричал - я рычал, кусался, лягался. Он терпел всё это, шипел от боли при укусах, отдёргивался, но тут же перехватывал руки, не выпуская меня. Он намного сильнее меня, к сожалению, и держал меня крепко, не давая мне выскользнуть из его рук. И тогда я заскулил от отчаяния и заплакал от своей слабости и беззащитности от него, а он усадил меня к себе на колени, обнял нежно за плечи, стал гладить меня, целовать. Я стал успокаиваться, погружаться в дремоту, вяло удивляясь тому, что могу засыпать в его руках. И тогда его поцелуи стали более настойчивыми, они больше не несли мне утешения. Я почувствовал это и снова рванулся из его рук, но он удержал меня, а потом мне уже не хотелось вырываться.

Паренёк вздохнул, потянулся немного вправо, взял со стола сигареты и закурил.

- Он очень умелый любовник, и в тот раз он был очень нежен и внимателен ко мне, раз за разом доводя меня до оргазма, но при этом не переходя непосредственно к акту, используя для этого только свои губы, язык и руки. Я кончал снова и снова, уже не сопротивляясь ему и понимая, что этого я не забуду никогда. Это было просто безумное наслаждение. Он ослаблял меня этим ещё больше, чем более ранней борьбой. Он был очень возбуждён, я чувствовал это, видел, но он позволил себе войти в меня только спустя множество моих оргазмов, когда я был размякший и ослабленный удовольствием. И это тоже было сладко. Это было удовольствие, смешанное с болью. Это стало моим наркотиком.

Я вернулся в фирму, в университет, расстался с Настей - это было самым сложным, но я понимал, что со мной теперешним у неё нет и не будет счастливого будущего. Я стал грязным, я перестал быть нормальным, и поэтому мне нельзя было оставаться рядом с ней. Я не хотел портить ей жизнь.

Артур приходил ко мне раз в два-три дня. Мы не разговаривали, только спали вместе. Иногда он вызывал меня к себе в кабинет и трахал прямо там - так же, без слов и объяснений...

Рассказ вновь оборвался. Макс задумался. И я задумался. Достаточно ли рассказанного для жестокого, мучительного убийства? По моему мнению, недостаточно. Явно видно, что Макс давно уже смирился с тем, кто он есть, а значит, от всего происходящего они оба получали удовольствие. Так какого чёрта сейчас тут разыгрывается нешуточная трагедия? Уж не водит ли меня парень за нос? Я слегка напрягся, но от моих мыслей меня вновь отвлёк тихий равнодушный голос Макса:

- Теперь мне уже не стыдно за всё произошедшее, возможно, я даже должен быть благодарен Артуру за то, что он не позволил мне сломать Насте жизнь. Хотя кто знает, может, ничего такого мне никогда и не захотелось бы, не изнасилуй он меня тогда, - паренёк как будто читал мои мысли. - Более того, в определённом смысле, меня устраивало то положение вещей, которое сложилось у нас с ним: никто никому и ничем не обязан, мы каждый живём своей жизнью, и только секс связывает нас.

Единственное, что меня немного напрягало, это то, что отношение Артура ко мне не было ровным и равнодушным, он больше всего возбуждался от моих унижений. Он целенаправленно причинял мне боль, оскорблял меня, опускал при сотрудниках и своих друзьях, а уж если ему случалось довести меня до слёз, это был для него просто праздник удовольствия. Соответственно, секс с ним тоже был достаточно грубым. Но я терпел. Унижался. Плакал. Распределение ролей было утверждено раз и навсегда: он брал, а я подставлялся - это даже не подлежало обсуждению.

Почему я терпел? Чёрт его знает. Я что-то чувствовал к нему. Наверное, так чувствует себя преданная собака, которую бьёт её хозяин. Больно, обидно, но это же хозяин! Вот таким я стал одноклеточным существом. Я отдалился от всех своих друзей, потому что в любой момент мог понадобиться ему, да меня и занимал-то только он, наши с ним отношения, а с друзьями говорить о нём я не мог.

Закончилось всё весьма предсказуемо. Он решил жениться, обручился с этой своей сучкой и решил позабавиться напоследок. Оказалось, что тот брюнет, который провожал его в аэропорту, никуда не исчезал, и именно он и был его полноправным партнёром всё это время, а я оказался лишь игрушкой, средством поразвлечься. Он не посчитал нужным сообщить мне, что в наших так называемых "отношениях" что-то изменилось.

Парень помолчал, затем продолжил:

- Он позвонил мне, когда я уже спал, и сказал, что заедет ко мне через 15 минут, и чтобы я был готов к этому. Я быстро ополоснулся в душе, оделся. Я старался одеваться так, чтобы ему это нравилось. Ну, натуральная сучка, только что не красился! Он приехал не один, а с этим своим другом. Я удивился такому раскладу, но ничего не сказал. Они прошли в комнату, и вдруг Артур с силой обнял меня и начал страстно и жёстко меня целовать, а я привычно расслабился в его объятиях. Я даже не заметил того, как он завёл мне руки за спину и свёл их вместе. Брюнет быстро обмотал их скотчем. Я опомнился только в тот момент, когда мои руки оказались уже абсолютно неподвижны.

Вся эта ночь запомнилась мне непрерывным потоком боли и унижения.

Сначала они меня "растягивали". Артур начал делать это нежно, он засунул в меня два пальца и даже смазал их предварительно смазкой. Найдя ими моё самое чувствительное место, он начал его ласкать, выводя меня из напряжённого, настороженного состояния и заставляя забыть обо всём, кроме его рук. О, он прекрасно знает моё тело! Спустя минут пять я уже стонал, не обращая внимания на курившего в стороне брюнета, ерзал на коленях Артура, подаваясь бёдрами вперёд и желая большего. И я получил это большее. Да уж, в ту ночь я получил по полной!

Вытащив из меня пальцы, Артур вышел из комнаты и вернулся с бутылкой из-под шампанского. Он трахал меня бутылкой. Им было интересно, как глубоко её можно засунуть в меня. Я орал от боли, истекая кровью, я просил его остановиться и оставить меня в покое, но он снова и снова рвал меня.

Возбудившись, Артур поставил меня на четвереньки и стал трахать меня в рот, дёргая меня за волосы, а его партнёр пристроился ко мне сзади и трахал меня рукой, сжатой в кулак. Артур кончил и стал тупо меня избивать. Потом они перетянули мне член скотчем у основания и стали дрочить его, возбуждая меня. Потом брюнету пришло в голову воспользоваться ножом...

Это длилось бесконечно. Когда им надоели мои крики, они залепили мне рот скотчем. Я был весь в крови и только жалобно стонал, умоляюще глядя на Артура, мысленно заклиная его прекратить всё это.

Они пили коньяк прямо из горла, а затем обливали им меня и поджигали мне кожу, фотографируя меня и смеясь при этом. Затем им пришло в голову, что сучка должна выглядеть как сучка. Они нарядили меня в какое-то платье, видимо, оставшееся ещё от Насти, накрасили, как шлюху, и стали меня фотографировать, засовывая оба члена мне то в рот, то в задницу, а потом они выложили эти фотографии на форуме нашего универа и на рабочем сайте фирмы.

Наигравшись со мной, они занялись сексом. Медленно, нежно, тягуче они ласкали друг друга. Они занимались любовью - по-другому я это назвать не могу. Они шептали друг другу признания в любви, гладили друг друга, целовали...

Ты представляешь, каково это? Ты себе это представляешь?!

Макс кричал, в нём не осталось ни следа от его равнодушия. Шокированный рассказом парня, я только гладил его в ответ, стараясь успокоить. Я почувствовал себя ответственным за всё это. Паренька сотрясали рыдания, но лицо его было сухим, а голос лихорадочно дрожал:

- Я любил его! Я его любил!

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Унижение и подчинение, Любовь и романтика, Изнасилование

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>