Горячая гей библиотека

Отрывки из неопубликованного романа

Часть 6

6.

Наверное, в тот день мы по-настоящему научились ценить жизнь, потому что в течение получаса боролись за неё. Там, в холодных тёмных волнах, полумёртвый от страха, я вёл неравную борьбу со стихией, борьбу за двоих, потому что Аслан почти сразу потерял сознание. Дальше началось самое страшное. Мне, боявшемуся воды до судорог, пришлось грести в сторону берега, поддерживая голову Фуча. Ноша была тяжёлой, к тому же сильно мешал круг. Неловкими, редкими движениями я бил по воде, с каждым ударом продвигаясь по чуть-чуть вперёд. Казалось, что берег совсем не приближается, но не этот обман зрения придавал мне сил, а осознание ответственности за чужую жизнь, за жизнь красивого восточного пацана, пахнувшего терпким потом и подарившего мне волшебную ночь. Нет, он не может умереть, хватит уже смертей. Аслан будет жить во что бы то ни стало. Может, именно поэтому, несмотря на разноцветные круги в глазах, заводской шум в ушах и слабость, сковавшую конечности, я, сцепив зубы, гребу к берегу? Может, именно поэтому я, один, отвоёвываю у обезумевшей стихии две жизни, даже не подумав о том, что, оставив парня, я получу больше шансов для своего собственного спасения? Признаюсь, в тот момент я действительно не допускал такой мысли, хотя сил оставалось всё меньше, дыхание становилось всё учащённее, а гребки более редкими.

До заброшенного пляжа, видневшегося впереди, оставалось не больше каких-нибудь ста метров, когда я остановился и, закрыв глаза, постарался привести в порядок разлетевшиеся мысли. Не знаю, сколько времени прошло, но вдруг рука Аслана показалась мне холодной, а, глянув налево, я увидел, что голова его ушла под воду.

- Нет! - вырвался из моего горла нечеловеческий крик, преисполненный дикого ужаса и смертельной тоски. - Нет! Ты будешь жить!

Говорят, что страх предаёт сил. Теперь я полностью согласен с этим утверждением, потому что мы всё-таки достигли берега. Я положил на песок бездыханное тело и завыл, как волк. Держу пари, в тот момент моё сознание помутилось - ни одно существо, находящееся в трезвом уме, не способно производить такие звуки.

Немного придя в себя, я начал делать парню искусственное дыхание, припав к его холодным, как лёд, губам, из которых струилась вода. Наконец поток иссяк, а прижатое к груди ухо уловило еле заметные сердечные сокращения. Тук-тук...

- Оно бьётся! Бьётся! Аслан, ты не умер!

Я плакал, всхлипывал, давился слезами, махал руками, бегал вокруг тела, спотыкался, вставал и снова принимался кружить вокруг Фуча.

- Успокойся, я жив, - это были его первые слова, на лице возникло подобие улыбки, получившейся слишком грустной. - Не думал, что кто-нибудь когда-нибудь будет так обо мне волноваться! Ты настоящий друг! Теперь всё будет хорошо!

Я все два часа наших приключений словно ждал этих слов, а сейчас, услышав их, подогнул под себя заплетающиеся ноги и наконец-то грохнулся в обморок. Сознание вернулось ко мне только к вечеру, во всяком случае, распахнутым моим глазам предстали сумерки. Мы оба лежали на песке около воды.

- Аслан, вставай!

Он приподнял голову, попытался сесть, но тут же со стоном упал.

- Не могу, нога болит! Укол уже прекратил своё действие, я не смогу идти!

Ну вот, новая проблема. Интересно, где мы находимся? Помню, что долго плыли вниз по течению, город остался далеко позади, кругом темнота, не видно ни одного огонька, значит, ближайший населённый пункт... Как он может быть ближайшим, если его даже не видно! Так, спокойно, всё-таки это не вода, прямой угрозы для жизни уже нет. Правда, без очередной порции лекарства парню придётся туговато, а ведь ещё надо есть, пить... Когда же закончится это страшное приключение, начавшееся утром?

Осмотр местности совсем не утешил: прямо перед нами протянулась жёлтая линия заброшенного пляжа, а может, песок оказался здесь совсем по другой причине? Насколько известно, здесь, вниз по течению, не должно было быть никакого пляжа - я всё-таки неплохо знал окрестности города; только вот я никак не мог взять в толк, где же мы? Сзади чернел лес, перед которым проходила узкая, местами поросшая травой дорога. Всё ясно, машины не часто жаловали своим появлением здешние места, иначе бы там не было растительности. По логике вещей, все дороги куда-то ведут, в этом заключается их предназначение. Ясно, что если пойти в любую из сторон, то куда-нибудь да придёшь. Куда? Когда? Я, правда, в порядке, но со мной тяжело ранненый пацан, которому нужен покой и надлежащий уход.

Я осторожно поставил Аслана на здоровую ногу, взвалил его руку себе на плечо и потащил вперёд. А может, назад?

- Куда мы идём?

Хороший вопрос, вот если бы ещё знать на него ответ, но в любом случае нам не следует оставаться здесь, а стоит поискать жильё - авось, набредём на какую-нибудь деревеньку.

- Не знаю, только здесь нам делать нечего. Сильно болит?

- Ничего, самое страшное позади, - бодро ответил парень.

Два раза мы упали. Как больно было смотреть на него, распластавшегося на земле с гримасой, отражающей ощущение страшной боли в сломанной ноге! Как хотелось помочь, хоть чем-то облегчить ему страдания, но, увы, под рукой не было ни одного шприца, который можно было бы всадить в распухшую коленку. После второго падения он заплакал, как малыш, потерявший дорогую игрушку, - горько и безнадёжно.

- Денис, а ведь ты мог бы бросить меня, я только мешаю...

- Не говори ерунду! Даже там, в воде, мне и в голову не приходило поступить так, хотя я сильно напугался, ведь плавать-то не умею, думал, потонем вместе. Сейчас уже не так страшно - мы на суше!

Он горько усмехнулся, вытирая слёзы. Смешно, но разве не о чём-то подобном я столько раз мечтал? Разве не похожие сцены проигрывал в голове, словно на винамповском плеере, представляя, как вот так вот иду по дороге с раненым пацаном, помогаю ему, спасаю его, и затем мы остаёмся вместе? Я никогда никому не признаюсь в том, что порой картины, нарисованные воображением, граничили с безумием, но что тогда оставалось делать, как не мечтать?

7.

Вдруг вдали, среди деревьев глаза заметили нечто большое, тёмное, как бы спрятанное между ветками. Зрачки сфокусировались на неизвестном объекте, мозг вынес вердикт: дом.

- Дом! - закричал я, подпрыгивая.

- Где? - спросил Аслан, но через секунду сам увидел строение.

Маленькая хибара с покосившейся дверью смотрела на нас заколоченным досками окном. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что на двери висит замок, свидетельствовавший о том, что внутри никого быть не может. Ладно, нет хозяев, так мы сами себя пригласим в гости; думаю, они не очень разозлятся. Впрочем, вряд ли эта лачуга имеет постоянного хозяина, а бомжи, коротавшие здесь свои ночи, не станут серьёзной помехой.

Замок поддался с пятого удара, дверь заскрипела, обнажая недра единственной комнаты. Мы оба не смогли сдержать возглас удивления, увидев то, что было внутри. Согласен, кровать, стол с разложенными на нём продуктами и многочисленные полки, висевшие на стенах, никого не удивят в городской квартире, но как они оказались здесь, в домишке, стоявшем почти в лесу, вдали от основных дорог?

Уложив Аслана на кровать с настоящим матрацем, я принялся обследовать содержимое полок. Банки с консервами, сухарики, чипсы, много минеральной воды, старый приёмник, фонарик с батарейками, но самое главное - большой чемодан с изображением креста. Неужели... На пол посыпались ампулы, бинты, под стол упало несколько одноразовых шприцев в упаковках.

- Аслан, мы спасены! Здесь вода, еда и даже аптечка! По-любому должно быть обезболивающее, сейчас посмотрю!

Первая же коробка оказалась заполнена ампулами с тем самым новокаином.

- Смотри, тут новокаин есть! Сейчас сделаю укол - теперь уже не так страшно, в первый раз боялся. Тебе ведь тогда лучше стало, да? - не дожидаясь ответа, я наполнил шприц содержимым двух ампул и уверенной рукой вколол лекарство в коленку.

- Денис, странно всё это! Откуда здесь еда и лекарства? Если в доме кто-то живёт, то нам плохо будет, когда хозяин вернётся. Мы сюда вошли без спросу, лекарства трогаем, есть будем, да?

- Ерунда, мы ему всё объясним!

В глубине души я придерживался другого мнения. Наличие в доме практически всех вещей первой необходимости и его удалённость могут свидетельствовать о том, что здесь укрывается какой-нибудь преступник. Вышел себе погулять, подышать свежим воздухом перед сном, а вернувшись, взгреет нас по полной программе за незаконное вторжение.

- В любом случае, мы не можем пока никуда идти, переночевать придётся здесь, а там видно будет.

- Ты прав, - согласился он. - Смотри, мы опять будем спать на одной кровати!

Мы действительно опять спали на одной кровати, опять сердце замирало от безумных ласок, закончившихся далеко за полночь. Осторожно, боясь задеть его ногу, я сосал и сосал, забыв обо всём на свете, как в ту, первую ночь. Между двумя разгорячёнными потными телами опять вспыхнула искра страсти, принеся с собой счастье.

Утром я побродил по окрестностям - никаких следов присутствия человека, бесконечная даль, уходящая за горизонт, вода и лес с двух сторон.

- Так, что мы имеем? Еда есть, причём её хватит надолго, по крайней мере, на пару недель точно, минералка тоже. Нога у тебя вроде не сломана, уверен, что это ушиб, так что скоро будешь в норме, и мы сможем уйти отсюда. Наверняка здесь недалеко есть какое-нибудь селение и...

- Забыл, что ты в розыске? Да если ты там появишься, сразу мусора заметут!

- То есть ты хочешь сказать, что нам предстоит пробыть здесь долго? - спросил я, замирая от счастья.

- Честно - не знаю, у меня в голове всё перепуталось. По-моему, сейчас надо отсидеться, решить, что делать дальше. И лучше никому не показываться, пока не придумаем какой-нибудь выход.

В обед сосание повторилось, а к вечеру я сбился со счёта, сколько раз липкое кисловатое семя приятно щекотало мне язык. День прошёл быстро, никто не появился ни тогда, ни на следующее утро.

Потянулась череда однообразных, так похожих друг на друга, но таких счастливых дней, полных настоящей радости от обладания друг другом. Аслан и я... Страсть заставляла стонать. Каждый раз, поднимаясь на вершину оргазма, я словно парил над кроватью, сжимая крепкое потное тело, принадлежавшее мне. Во сне наши руки переплетались, образуя причудливые объятия, а наяву они почти не отрывались друг от друга.

- Люблю тебя! - бормотал он за миг до семяизвержения, когда мои губы с силой сжимали головку, толстую и красную.

Травма ноги, как я и надеялся, оказалась просто сильным ушибом, и вскоре Аслан уже мог нормально ходить. Мы грели на костре банки с тушёнкой, пили минеральную воду, объедались сухарями из пакетиков, даже заваривали чай в котелке, обнаруженном на одной из полок. Кровать с матрацем служила неплохим спальным местом, а так как стояла жаркая погода, не было необходимости укрываться. Несколько раз мы выходили на прогулку, любовались закатом, медленно идя вдоль берега, целовались, слушая шум воды и наблюдая за полётом чаек. Отсутствие часов не позволяло определить точное время, а вскоре я уже не мог назвать и день. Вроде как катер затонул в понедельник. А может, во вторник? Впрочем, какая разница! Счастье рядом, оно постоянно присутствует в воздухе, напоённом ароматами леса, запахами воды, деревянных стен и тел. Оно звучит в тишине, звучит без звука, если построенное таким образом предложение имеет логический смысл.

- Как такое возможно? - спросил однажды Фуч.

- Понимаешь, ведь мы не слышим счастья, но оно есть. Вот сейчас кричат чайки, волны ударяются о берег, в лесу поёт какая-то птица, вот я стучу по столу, ты это слышишь, верно? А счастье, оно беззвучно, понятно?

- Понятно, - со смехом отвечал он.

страницы [1] . . . [4] [5] [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Азия и Кавказ, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>