Горячая гей библиотека

Отрывки из неопубликованного романа

Часть 8 (последняя)

Тут случилось непредвиденное, нечто, сбежавшее из страшного ужастика и попавшее в реальную жизнь.

Водитель притормозил у поворота на Поповку, где стояли несколько женщин с бутылками молока на асфальте.

- Пойду молочка куплю, а вы тут посидите! - сказал мужичок, выбираясь из машины.

Глянув направо, я запоздало закричал, увидев, что одна из торговок одета в серое платье и вуаль, закрывающую лицо. Чёрт, да ведь это она, та самая серая баба, столько раз появлявшаяся во время расследования и имевшая к нему самое прямое отношение!

- Стойте! Не надо ничего покупать! - но было поздно.

Как только дверь машины открылась, злодейка рванулась к нам и ударила бидоном по голове Петра Фроловича, который охнул и рухнул на землю, как подкошенный. Женщины, стоявшие на дороге, завизжали и бросились врассыпную, а нападавшая, изобразив страшный оскал, способный напугать кого угодно, принялась дёргать ручку двери со стороны Аслана. Потом она снова вскинула руку с бидоном, и вот в машину посыпалось разбитое боковое стекло. Фуч страшно закричал, когда один из осколков вонзился ему в шею. Лицо его, тут же обагрившееся кровью, исказила дикая гримаса боли и страха. Бидон снова пошёл вверх, но я, выскочив наружу, с силой толкнул безумную даму, пару раз ударил ногой по мягкому животу, вызвав у неё гневные крики боли, а затем вскочил за руль. К счастью, бедный хозяин "копейки" не вытащил ключ зажигания, он даже не удосужился выключить мотор, что было очень кстати.

- Почему она не едет? - закричал я, вдавливая в пол педаль газа.

- Ручник, - прохрипел Аслан, обливаясь кровью. - Отпусти ручник, газ... потом выжми сцепление. Быстрее, она встаёт!

Убийца действительно поднималась, как в замедленном кино. Вот она подобрала тару из-под молока, сделала шаг, другой... Взревев, машина рванула вперёд, разбросав по дороге оставшиеся бутылки и бидоны.

- Давай на вторую, потом на третью.

Легко сказать, я ведь никогда не сидел за рулём. Как же перейти на эту самую вторую? Ага, вроде надо дёрнуть вот за эту ручечку, то есть за переключатель скоростей, потом вдавить вот эту педальку... или нет?

- Жми на сцепление, отпускай и давай газ!

Наконец мне удалось совершить таинственные манипуляции, в результате которых скорость авто существенно увеличилась. Оглянувшись назад, я дико закричал, увидев, что из шеи Аслана торчит огромный кусок стекла. Лицо парня, залитое кровью, представляло собой жуткое зрелище.

- Не отворачивайся от дороги! - прохрипел он и почему-то стал задыхаться.

- Нет, не умирай! Я спасу тебя, только ты не умирай, пожалуйста! - молил я, прикидывая, сколько же времени понадобится, чтобы добраться до ближайшей больницы.

Так, спокойно, стекло просто порезало шею, ничего страшного. Тогда почему он бьётся в судорогах и дышит так, словно пробежал десять километров без остановки? Наверное, всё куда серьёзнее. Осколок мог повредить нерв или задеть сонную артерию.

- Держись! - но он наклонил голову, позволив ей болтаться.

Похоже, ему конец, необходима срочная медицинская помощь, а здесь, в лесу где её взять?

Стрелка спидометра плясала около цифры сто, колымага ходила ходуном, что-то трещало, стёкла дребезжали, как во время воздушной атаки, но я не снижал скорость. Наоборот, мне казалось, что машина едет очень медленно, слишком медленно.

- Аслан, куда ещё надо нажать? Каждая минута дорога, ты теряешь кровь!

- Можно включить пятую, но мы разобьёмся!

- Плевать!

Сто двадцать, сто сорок, сто пятьдесят... Выскочив на широкую трассу, я еле увернулся от огромного грузовика, мчавшегося нам навстречу. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я заметил, что Фуч уткнулся головой в дверку и не подаёт признаков жизни. Нога остервенело начала бить по педали. Сто шестьдесят. По-моему, это предел, больше не разогнаться.

- Не молчи! Скажи хоть что-нибудь!

Он молчал. Молчал, когда, чуть не врезавшись в пост ДПС на въезде в город, мы понеслись вниз, спускаясь с горы по правому краю дороги, молчал, когда, выскочив на проспект Энтузиастов, капот подмял под себя торговые палатки, заставив продавцов с криками разбежаться.

- Люблю тебя! - послышался сзади жаркий шёпот, еле слышимый сквозь крики и визг тормозов на дороге Дружбы около Астраханского переезда.

- Надо притормозить! - задыхаясь, пробормотал я, пытаясь вспомнить, где же центральный въезд в Третью Советскую.

Конечно, в данном случае больше подошла бы Первая Клиническая, но ехать туда больно долго; что-то я от страха даже дорогу позабыл.

Я ударил по тормозам, лишь когда, протаранив полуоткрытые ворота, "копейка" влетела во двор и начала быстро приближаться к какому-то зданию. На крыльцо высыпали люди в белых халатах, много людей. Они что-то кричали, жестикулировали, двое подбежали к машине и, глянув на заднее сидение, умчались в корпус, откуда через секунду выскочили с носилками. Я видел всё это краем глаза, положив голову на руль. Всё тело вдруг налилось свинцовой усталостью, вспотевшие руки дрожали, а правая нога всё ещё продолжала давить на газ, хотя мотор был выключен.

- Вы в порядке? - к окошку наклонился молодой врач в чепчике.

С меня моментально спало оцепенение, я распахнул дверь с такой силой, что доктор, получивший удар в живот, не устоял на ногах. Вскрикнув, он приземлился в цветочную клумбу. Не обращая на него никакого внимания, я помчался ко входу в больницу. В коридоре несколько мужчин толпились около носилок, один брал анализ крови, второй пытался вытащить стекло. Тут в дверном проёме появился доктор, так некстати оказавшийся около дверки. Чепчик его съехал набок, лицо было перепачкано землёй, а на шее странным образом закрепилась оторванная роза.

- Готовьте его к операции! - дико вращая глазами, скомандовал он. - У парня порезана ветка сонной артерии, он потерял столько крови, что может умереть в любую минуту!

Конечно же, меня в операционную не пустили. Пришлось скакать под дверью, бегать из угла в угол, временами прислушиваясь к голосам, доносившимся изнутри. В голове сидела только одна мысль: если Аслан умрёт, что будет со мной?

- Давление падает, мы теряем его! - послышался монотонный, ничего не выражающий голос операционной сестры.

Не в силах больше сдерживаться, я рванул дверь.

- Вам нельзя сюда! - загородила дорогу медсестра, но я оттолкнул её, прорываясь к столу.

- Аслан, не надо! Не надо, прошу тебя! Вспомни, как нам было хорошо вместе! Мне так нравился твой рэп. Ты обязательно станешь известным, на твоих концертах всегда будет много народу, толпы поклонников, а я буду сидеть в первом ряду! Я полечу с тобой на Канары, там мы будем счастливы! Поверь, нам правда надо было уйти из домика, но не потому, что я хотел быть с Женьком; нет, это не так! - причитал я, глядя на неподвижное тело с маской на лице.

- Успокойтесь, он всё равно ничего не слышит. Мы дали ему наркоз. Не мешайте, вашего друга ещё можно спасти, - мягко сказал хирург.

- Хорошо, - я отступил, предоставив врачам свободу действий; пусть они работают, я и так сделал много, всё, что от меня зависело. - Только разрешите быть здесь, так ему будет легче!

Что-то запикало, и глаза всех присутствующих впились в небольшой монитор, стоявший в изголовье кровати.

- Сердце остановилось! - возвестила медсестра.

- Электрошок! Быстро! Кофеин, адреналин! - послышались распоряжения доктора.

- Разряд! - долетело до меня сквозь шум в ушах и пелену, вставшую перед глазами.

Сильное головокружение заставило схватиться за одного из ассистентов, стоявшего ко мне ближе всех. В глазах стало темно, как если бы вдруг наступила ночь; неожиданная тишина, наступившая кругом, образовала как бы преграду между всеми остальными и мной; сильно захотелось плакать.

Отрывистая команда доктора, требовавшего разряд, ещё несколько раз нарушила эту тишину, вспоров её по швам.

- Всё кончено! - ворвался в уши другой голос. - Вам лучше выйти. Он потерял слишком много крови. Вот если бы чуть-чуть пораньше, можно было бы спасти.

Я вышел, плохо понимая, что к чему. Вдруг весь мир перестал для меня существовать, как если бы я остался в нём один на один со своим горем. Нет, это уже было не одиночество, а самое настоящее горе. А ещё страх сойти с ума. Почему погибают все парни, к которым во мне зарождается любовь? Последним был Тишкин - что с ним стало? То же, что и с Асланом. Кто-то явно решил отобрать у меня всех близких; только странно, что в моём окружении нет ни одной женщины, подходящей на эту роль. Значит, снова предстоит заниматься расследованием, собирать улики, что-то выяснять, устанавливать. Зачем? Ради кого? Стоп, ещё остался Женёк. Вот только боюсь, что теперь моё отношение к нему будет несколько иным - познав верх наслаждения, трудно удовлетвориться малым, делая вид, что счастлив. Впрочем, он вовсе неплохой, просто они такие разные. Потребуется много времени, чтобы переключиться с одного объекта на другой, чтобы снова забыть. Но это будет потом, а сейчас нет сил ни на что.

Я сел на стул в коридоре, обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону, чтобы хоть как-то унять боль, ворвавшуюся в сердце. Да, тут уже новокаином не поможешь, слишком глубока рана.

- Вы в порядке? - рядом снова стоял тот самый врач. - Сейчас вашего друга будем в морг оформлять, пожалуйста, дайте координаты его родственников.

Почему-то я назвал телефон Женька - единственный, пришедший мне в голову. Доктор умчался, нацарапав цифры в блокноте...

Вдруг в конце коридора появилась каталка, подталкиваемая санитарами. Вот, наверное, ещё один едет на операцию. Интересно, что с ним случилось? Ой, да это пацан - кстати, симпатичный. Неожиданно его лицо показалось мне знакомым, а присмотревшись получше, я закричал, вскочил со стула, но тут сознание оставило мой измождённый разум, и, взмахнув руками, я повалился прямо под ноги санитарам.

страницы [1] . . . [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Азия и Кавказ, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>