Горячая гей библиотека

Сетка

Часть 3

По натуре я человек открытый, эмоциональный, шумный и весёлый. Мне нужно, чтобы вокруг меня всё кипело, бурлило. Одиночество для меня - острый нож, я очень тяжело переношу одиночество. А в зоне одиноки все, и каждый по-своему, и никто друг в друге не нуждается, если говорить о человечности, о дружбе, о взаимопомощи, то есть о тех понятиях, которые формируют человеческие отношения, наполняя их смыслом, терпимостью, теплом на воле. Это я уже после зоны постиг, что на воле гнилости и подлости даже больше, чем в лагере. Подлость на свободе обставляется разными картинками - картинками разных цветов и оттенков. А в зоне - всё чёрно-белое и потому понятное. В зоне ты виден весь, насквозь. А на воле? Вот почему в зоне я как-то сразу свернулся в улитку. Я всех боялся, я боялся собственных слов, никому не доверял и никого не подпускал к себе. Это я уже где-то позже прочитал, что лагерный опыт - опыт целиком отрицательный. А если - нет? Пусть вы - живущие на свободе, считаете нас злыми, опасными, не стоящими доброго слова, которых надо бояться, но здесь нас много, и мы думаем друг о друге иначе. При всей кажущейся простоте и даже однообразии лагерной жизни она, эта жизнь, богата важными для заключённых оттенками, которые тем незаметнее, чем однообразнее лагерная жизнь.

Кто-то свыше диктовал мне правила поведения в зоне, поэтому я понимал, что внешне я должен быть "как все" и не должен показывать виду, что кисну. Иначе те, кому ещё хуже, додавят, добьют, дорвут мою душу на куски, и моё тело умрёт прежде меня.

"Так вот об этой сетке..."

Когда из карантина нас распределили по отрядам, а в отрядах - по бригадам, то уже на следующий день вывели на работы. В принципе, в каждом из цехов промзоны работа заключённых была связана с металлом. А в нашем - в особенности.

Вы когда-нибудь, например, задумывались над тем, как изготавливают металлическую сетку? Какую? Простую, самую простую. Ту, которой садоводы пользуются, как изгородью, обнося ею свои сотки, крепя её на столбы. Ту, которую натягивают на рамы кролиководы и прочие натуралисты. Да мало ли где и на что её используют. Человечество придумало решётки и сетки не из боязни зверей, а из страха перед самим человеком. Он и есть самый лютый зверь, потому что человек часто нападает на другого человека, не защищаясь и обороняясь, но совсем с другими намерениями и целями. Животное вас не ограбит, не оскорбит, не унизит ни при какой погоде, если только вы не посягнёте на его существование и на жизнь его потомства. А человек может без всяких видимых причин истребить другого человека. Люди занимаются этим со времён Адама. И если человечество до сих пор ещё украшает нашу планету, то, по-моему, только потому, что среди нас появляются порой люди, способные сопротивляться злу и насилию. Так и в зоне. Впрочем, что-то меня на философию потянуло.

Так вот о сетке этой. Я до того, как сюда попасть, тоже о сетке не задумывался. Сейчас я опишу, как её изготавливают. Но чтобы всё понять, это надо испытать или хотя бы увидеть. А может, и не надо...

Короче, "станок" - это прямоугольный угол, с торца к нему прикреплен "механизм" - две шестерёнки, одна побольше, с ручкой, а другая - другая примерно вдвое меньше. Меньшая соединена со специальным приспособлением, через которое пропускается обычная проволока. Когда крутишь ручку, проволока, пройдя через это приспособление, превращается в зигзагообразное звено сетки. Откусив кусачками два метра, дальше переплетаем второе звено с первым. Вот и получилось 10 см сетки - один ромбик, то есть ширина два метра, а длина - все те же 10 см. Это только две проволочки. Вот так, проволочку за проволочкой, крутим, пока не выйдет бухта - рулон длиной в десять метров и шириной - два.

За смену, а это часов 9-10, надо накрутить целую бухту плюс семь с половиной метров. В конце смены руки - пальцы в особенности - ноют, спина гудит, глаза ничего не видят, кроме этих проклятых ромбиков. От металлической пыли трудно дышать. А от холода в соприкосновении с металлом, если работаешь зимой, и вообще всё тело превращается в железо. И так - день за днём, месяц за месяцем, год за годом. И вот что удивительно: чем меньше срок, тем всё это невыносимее. У кого срок больше пяти лет и кто хоть кое-как с головой и с руками, тех начальство устраивает на производительные работы или даже на халявные. Если, конечно, у тебя от земляков, которые сидят уже давно и при деле, есть поддержка. А у меня вся поддержка - куцый ремень на штанах, да и тот разъезжается от возраста: ремень этот я в бане на курюху выменял у банщика. Известно, человек привыкает ко всему на свете. Правда, к хорошему он привыкает быстрее. А плохое - умеет заставить себя не замечать это плохое. Я постепенно привыкал к худшему, потому что срок мой ещё только начинался, и что и как будет со мной в лагерной жизни, я ещё не ведал, да и думать об этом не хотелось.

Так продолжалось месяцев четыре-пять. Я уже находился на пределе и не знаю, что было бы со мной, если бы не случай, круто изменивший всю мою лагерную, да и последующую жизнь. Но моя последующая жизнь - это уже другая тема для других ушей.

"Ширпотреб"

Кроме этой сетки мы выпускали ещё очень много разной продукции. Был в нашем цеху механический участок - токарные, фрезерные, сверлильные станки. Все станки были в таком состоянии, что об этом лучше промолчать. Но ради собственной безопасности сами зэки - из года в год - ремонтировали их, за ними следили и ухаживали, как за любимой девушкой.

Что такое знаменитый лагерный ширпотреб, я думаю, все знают. У нас в лагерях и тюрьмах пересидела половина населения страны, не самая худшая, надо сказать, половина. А другая... Недаром наш замполит, когда я освобождался, увидев моё нетерпение, на полном серьёзе сказал мне: "Ты, Короленко, на волю не спеши. Раньше выйдешь - раньше сядешь". А замполит в зоне - главный наш воспитатель, он зэку - после кума и хозяина - отец родной. Так что, как говорится, я дико извиняюсь.

В лагере, на промзоне, делается всё - от мундштуков и разных безделушек до охотничьих ножей отличного качества и высокой художественности. В Питере недавно даже выставка зэковских поделок проходила - от мебельных гарнитуров до микроволновых печей. Народ дивился собственной гениальности!

Так вот, в каждой зоне есть один-два заключённых, которые этот пресловутый ширпотреб делают на самом высоком уровне и для самого высокого уровня: я слышал, что у начальника Пермского УВД и кабинет, и квартира, и дача обставлены мебелью, произведённой по индивидуальному заказу зоновскими индивидуалами. Этих индивидуалов высококлассных начальство бережёт, потому что ими кормится. Они - лагерная элита, и заслуженно, между прочим. Им всё или почти всё можно. Был у нас в отряде на всю зону единственный такой золотых рук мастер - Сергей. И фамилия-то у него была прямо подходящая для его профессии - Образцов. Ну, как у знаменитого кукольника.

Руки у этого Сергея были удивительные и голова светлая. Половине зэков он поставил зубы (коронки, конечно, потому что в зоне зубы не вставляют, их там вышибают) из технического металла или даже из настоящего золота - тому, кто хотел и мог заплатить. Забегая вперёд, скажу, что и мне однажды Серёга поставил коронку из чистого золота: "Носи и помни".

Хороший охотничий нож Сергей делал за неделю. О наличии же в УК статьи, предусматривающей суровое наказание за изготовление холодного оружия, наши воспитатели как-то вдруг все разом позабыли. С этими замечательными ножами Серёгиными они - и прапора, и офицеры - ходили в тайгу на охоту. Они по пьянке об этом сами говорили.

"Передовики производства"

Серёга числился токарем. Именно числился. Плановые детали он никогда не делал. Занимался только своим ширпотребом. Поэтому и отношения у него с мастерами и оперативниками были хорошие. Если кому-нибудь из них требовалась какая-то деталь, запчасть к мотоциклу, автомобилю или ещё что - все шли к Сергею. Он им всё делал в самые сжатые сроки и всегда отменного качества. Поэтому на все его делишки (способы поработать самому на себя) закрывали глаза. Но мент - он и в Африке мент. Поэтому эти самые суки, которым Сергей сегодня делал ножи, завтра преспокойно могли закрыть его в ШИЗО суток на 10 и даже 15, "для порядка". И вот однажды за какую-то очередную "провинность" его выгнали из токарей, запретив даже близко подходить к механическому участку, и перевели в нашу бригаду, на злополучную сетку. А сетка считалась самым страшным наказанием.

Мы же в бригаде к тому времени, измучившись допотопностью имеющейся технологии, нашли способ облегчить свою каторгу. Мы приспособили электродвигатель в качестве привода, и руками уже ничего крутить не надо было - только нажимай ногой на педаль и кусай кусачками, всё остальное "делалось само". За подобные рацпредложения нормальные люди с нормальными условиями труда премии получают. Но здесь случай особый.

Разумеется, производительность при этом подскочила в 2,5 раза. При норме две бухты можно было за смену спокойно накрутить пять. Но мы были ещё не совсем идиотами. Как крутили две, так и продолжали. Иначе норму бы нам подняли немедленно. Однако счастье это, как и любое другое счастье, не бывает долговечным. Через какое-то время мастера всё "просекли" и, естественно, норму подняли. А в промежутке "просекания" к нам Сергея как раз и перевели - "на перевоспитание".

страницы [1] [2] [3] [4] [5] . . . [14]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Тюрьма, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>