Горячая гей библиотека

Город из двух букв

Часть 7

Саратов

С утра я решил в последний раз съездить на кладбище. Я просто не мог уехать, не попрощавшись с бабушкой.

- Прости, родная, я не принёс тебе розы, которые ты так любила, но я знаю, ты не будешь сердиться на меня. Они слишком дорогие, а мне сейчас никак нельзя тратить деньги, ты же всё понимаешь, правда? Ты же всё видишь оттуда сверху, - пробормотал я, чувствуя, что меня душат слёзы, и, наклонившись, поставил в вазу скромный букетик из тюльпанов, собранных в огороде.

- Не знаю, как она, но вот мы точно всё видим и слышим, правда, Лёха? - раздалось вдруг сзади.

Я застыл как вкопанный, не в силах шелохнуться.

- Что, не ожидал? А мы ведь за тобой следим, за каждым твоим шагом. И вот что, смотри не вздумай из города сбежать, мы тебя всё равно найдём.

- Да ему бежать некуда, - отозвался знакомый голос, который я за последнее время просто возненавидел. - У него из всех родных только бабка, и больше нигде никого нет, он сам мне говорил. Если бы родня была, он у них бабло бы тогда просил, чтобы старуху свою лечить.

- Тварь! - пробормотал я сквозь зубы и медленно повернулся.

Лёшка и один из тех амбалов стоят, облокотившись на ограду соседней могилы, а рядом с ними припаркована машина. И как это я не услышал звук мотора?

- Я, может, и тварь, а ты чмо редкостное, я даже не знал, что такие лохи бывают! Толстый, ты прикинь, он подумал, что ему доверили товар покупателю доставить и что за это он получит пятьдесят кусков, как раз на лекарство для своей старушенции. В транспорте у него пакет отобрали, так он даже ничего не заметил, а потом, когда я решил прикольнуться и сказал, что сейчас, типа, поедем бабло с одного чувака трясти, и дал ему пушку, так он даже не удивился. И даже не заподозрил, что это подстава. Кстати, Ден, ты, когда со стволом в дверь-то звонил, не видел случайно, что на другом этаже около окна кое-кто стоит? Нет? Ну, молодец, хлопаем тебе! Мы туда чувака одного поставили, чтобы он потом, в случае надобности, свидетелем мог пойти и рассказать ментам, что видел. Так-то вот. Мы тебя трогать больше не будем, поиграли немного и хватит, но знай, ты у нас теперь на крючке, не захочешь деньги отдавать, так к тебе тогда уже менты придут и совсем по-другому разговаривать будут.

- Какая же ты сука! - закричал я.

- Эй, ты полегче со словами-то, гадёныш! - запротестовал Толстый. - Что-то ты совсем страх потерял, надо бы тебе напомнить, ху из ху! Так, что ли, на инглише? А, ну да, ты же там какой-то узкоглазый учил! Вот ты балбес, все нормальные люди английский изучают, это же мировой язык сейчас, а ты казахским занялся.

- Киргизским, - машинально ответил я.

- Да какая, фиг, разница? Слушай, иди-ка сюда, расскажешь мне, чем они отличаются! Лёха, ты прикинь, я сейчас на погосте сексом займусь, вот умора!

Ну уж нет, на этот раз у них ничего не выйдет! Я лучше умру, чем снова позволю проделать с собой такие вещи!

Я незаметно вытащил из кармана газовый баллончик, купленный после того, как эти звери приходили ко мне в последний раз, и, резко повернувшись, выпустил в них мощную струю. Парни закашлялись и стали тереть вмиг покрасневшие глаза.

- Сука, ты что творишь?! Ну всё, тебе конец! - Толстый вдруг вытащил откуда-то тонкий металлический прут, и оба пошли на меня.

Я понял, что дела мои плохи - на кладбище, расположенном на окраине города, не было ни души, так что они запросто могли разделаться со мной в два счёта.

Снова брызнув в них содержимым баллончика, я сам начал жутко кашлять и даже испугался, что сейчас задохнусь, но, когда Толстый замахнулся на меня и я чудом увернулся от удара, весь страх вдруг куда-то ушёл. Я стал холодным и решительным, как никогда. Таким, что, схватив обеими руками старую лопату, оставленную неподалёку могильщиками, сам пошёл на них, стиснув зубы и не говоря ни слова, как хорошо обученная собака молча нападает на свою жертву. Отчаяние придало мне силы, так что мне удалось не только выбить прут у Толстого из руки, но и самому пойти в наступление. Конечно, может, это нехорошо, но ведь говорят же, что лучшая защита - это нападение. В любом случае, ничего другого мне не оставалось. И я боролся, боролся за свою жизнь, зная, что если проиграю, то проигрыш будет последним. Как и этот день.

Борьба затянулась; несмотря на моё импровизированное оружие, силы были слишком неравны. Но вот Толстый неожиданно падает, и я даже не успеваю сообразить, ударил ли я его, потому что краем глаза вижу, что Лёшка достаёт из кармана какой-то предмет и наставляет его на меня.

- Ты покойник! - визжит он, а я смотрю на чёрное дуло пистолета и уже начинаю мысленно прощаться с жизнью.

- Уродина, ты сейчас будешь умирать медленно и долго! Я прострелю тебе ноги, и ты будешь молить меня о смерти, потому что только она сможет избавить тебя от страданий. Ты будешь мучиться, но потом всё равно сдохнешь и встретишься со своей старухой.

Дальше всё происходит с быстротой молнии: Лёшка кладёт палец на курок, я прыгаю на него, и в этот момент раздаётся выстрел, после которого становится тихо, как в могиле.

Надо же, мне почему-то совсем не больно. Может, пуля задела нерв, и поэтому я ничего не чувствую? Я смотрю на свою грудь, руки, ноги, даже провожу рукой по лицу, но крови нигде нет, и тогда я понимаю, что он промахнулся. Надо отобрать у него пистолет, он же может выстрелить ещё раз! Наклонившись над неподвижно лежащим парнем, я сначала тянусь к его руке, всё ещё сжимающей оружие, но потом мой взгляд падает на его лицо... Почему он так широко открыл глаза, словно увидел что-то необычное там, в небе? И откуда эта кровь на виске?

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что при падении он ударился головой об ограду. Леденящий страх сковывает меня, когда до моего сознания доходит простая истина: Лёшка умер, точнее, это я убил его!

Плохо соображая, что делаю, я кидаюсь к машине в надежде найти там дорожную аптечку, хотя умом понимаю, что нет такого лекарства, способного вернуть человека с того света. Ага, вот и она! Так, нужно найти бинт и перевязать рану, ещё здесь должны быть обезболивающие, сейчас ведь ему очень больно, удар-то был сильный... Чёрт, о чём это я? Если он правда умер, то ему уже ничего не поможет, а меня теперь посадят на много лет за двойное убийство, или как там это называется. Только ведь я не сам же напал на них, я защищался. Вроде как есть такое понятие, как вынужденная самооборона, и если бы мне удалось доказать, что я толкнул его в целях самозащиты!..

И тут я случайно замечаю, что видеорегистратор, висящий на лобовом стекле, работает, то есть продолжает съёмку. Видимо, водитель забыл выключить его, когда они приехали сюда. И в кадре как раз умещается то место, где всё произошло. Так вот же оно, моё алиби! Я отрываю аппарат от стекла и кладу его в карман. Выйдя из машины, снова подхожу к парням и вдруг вижу, что Толстый, открыв глаза, начинает медленно подниматься. Завизжав, как камень из пращи, я бросаюсь бежать к выходу из кладбища, что-то крича по дороге. На шоссе останавливаю попутку и прошу водителя отвезти меня домой, где уже ждёт заранее собранный чемодан, а потом мчусь на вокзал.

Ош

Мы снова внизу, на одной из центральных улиц. Прошли мимо необычного здания местной телерадиокомпании рядом с Кыргызтелекомом и остановились около фонтана напротив Ошского университета.

- Эмильбек, послушай, я тебе ещё не всё рассказал из того, что случилось в Саратове. Я ведь уехал оттуда не только потому, что нашёл бабушкину записку. Я бы и так сбежал из города, только не знаю куда.

Он удивлённо посмотрел на меня, а я как на духу выдал ему всю правду, умолчав только о двух вещах. Мне не хватило смелости описать, как те парни несколько раз надругались надо мной, я ограничился лишь тем, что рассказал про побои и прижигания сигаретой. Ну и, естественно, Лёшка в моём рассказе предстал не любовником, а другом, лучшим и единственным, потому я и обратился к нему за помощью, когда мне так срочно понадобились деньги.

Эмильбек долго ругался матом на кыргызском, употребляя слова, которых нет ни в одном учебнике и которые не произнесёт ни один профессор на лекции, так что о значении отдельных, особо колоритных выражений мне оставалось только догадываться.

- Вот уроды! Теперь понятно, откуда у тебя ожоги на руках! Блин, да я бы там их всех перебил бы нафиг!

- Я и так убил одного, - тихо сказал я. - И второго сильно ранил лопатой. Теперь меня там, наверное, уже разыскивают.

- Да ладно тебе, не переживай! Если они такие преступники, то вряд ли будут куда-то обращаться, им самим от этого только хуже будет. И потом, ты же не первый напал на них, а защищался, так что никто ни в чём тебя не обвинит. Кстати, у тебя же есть это видео, где всё записано. Его ты, надеюсь, не потерял, как записку?

- Нет, оно всё время со мной, - ответил я, трогая маленький карман на рубашке, где лежала флешка, - сам видеорегистратор я оставил дома, посчитав, что он мне не нужен.

- Ну, вот и всё, чего тогда волноваться-то! Да, прямо страшно становится, как представлю, что тебе пришлось та пережить! Но теперь всё это позади, ты будешь жить у нас, отец уладит всё с документами, устроит тебя к себе на работу, и всё будет хорошо.

- Я надеюсь, - отозвался я и всхлипнул.

- Дениска, не унывай! Пойдём-ка лучше чаю выпьем, я вот уже проголодался. Здесь есть одно хорошее место.

страницы [1] . . . [5] [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Азия и Кавказ

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>