Горячая гей библиотека

Город из двух букв

Часть 8 (последняя)

В чайхане мы просидели больше часа. Я перепробовал все сладости, начиная от халвы, готовящейся здесь по-особому, совсем не как у нас, и заканчивая печёными яблоками в сахаре с желе, которые носят название "ширин-алма".

- Слушай, тут такое дело... - замялся Эмильбек, когда мы наконец-то вернулись домой и я буквально рухнул в кресло от усталости. - Короче, у нас же в той комнате ремонт, там грязь ужасная, а ни кровати, ни дивана больше нет. В общем, тебе придётся спать со мной.

Я вздрогнул. Ну вот, опять очередное искушение, да ещё какое! Мы будем спать не только в одной комнате, но и на одной кровати!

- Надеюсь, тебя это не смущает?

- Нет, что ты, всё нормально, - поспешно ответил я, а сам подумал, что будет очень нелегко привыкнуть ко всему этому.

Жить под одной крышей с парнем, который нравится мне до безумия, но ничего об этом даже не подозревает, видеть его каждый день, слышать его голос, да ещё и делить с ним кровать, пусть даже какое-то время. Для меня это будет настоящей пыткой. И обиднее всего то, что он никогда ничего не узнает о моих чувствах. Да, похоже, самое страшное наказание для гея - это влюбиться в натурала, который просто физически неспособен ответить взаимностью. Эх, за что же меня так наказали?

Перед тем как улечься в достаточно узкую, явно не двуспальную кровать, мы разделись до трусов, и я залюбовался его смуглым, немного подкачанным телом, на котором практически не было волос. Ещё учась в институте, я много читал про тюркоязычные народы и помимо всего прочего узнал, что у многих представителей монголоидной расы слабо развит третичный волосяной покров. Тогда эта информация не представляла для меня никакого интереса, но сейчас...

- Дениска, ты чего на меня так смотришь? - с улыбкой спросил Эмильбек. - Никогда не спал в одной кровати с парнем, что ли?

- Никогда, - честно ответил я, и это было правдой.

- Если честно, я тоже. Но рано или поздно всё происходит в первый раз, да?

- Да, только бывают вещи, которым вообще лучше не происходить.

- Ты прав.

Некоторое время мы лежали молча. Поскольку кровать была совсем неширокой, наши тела, укрытые тонкой простынкой, находились в непосредственной близости друг от друга. Сначала, когда мы только легли, я попытался отодвинуться на край, но тут же понял, что в любом случае от телесного контакта никуда не деться, и, вздохнув, стал прикидывать в уме, сколько же таких ночей предстоит мне перенести, прежде чем они закончат ремонт в той комнате. Боюсь, счёт пойдёт на недели.

- Что-то спать не хочется, - первым нарушил молчание он и повернулся ко мне.

В свете луны, падающем из окна, Эмильбек походил на эдакого восточного принца, сбежавшего от своей прекрасной принцессы и по чистому недоразумению оказавшегося в одной кровати со мной. Представив, как он вот так же лежит или когда-то будет лежать со своей девушкой, я почувствовал острый укол совершенно неоправданной ревности и даже подумал о том, что лучше бы у дяди Алихана вообще не было никакого сына. Правда, тогда после выписки мне бы в лучшем случае пришлось ночевать в больничном коридоре, и то если бы нянечки разрешили, а днём носиться по всему городу, судорожно пытаясь отыскать этот самый дом. Но зато тогда в чём-то мне было бы спокойно, в моём сердце не было бы этих чувств, огнём обжигающих всё моё существо и не дающих прожить хотя бы минуту, не думая о нём... Да, похоже, под вечер обостряются не только симптомы простуды.

- Дениска, я хотел тебе кое-что рассказать. Ты только ничего такого не подумай, ладно? Вот мы с тобой друзья теперь, да?

- Ну, да, - осторожно ответил я, стараясь понять, куда он клонит. - И что?

- Просто я считаю, что с настоящими друзьями нужно делиться всем, они должны знать всю правду.

- Какую правду? - прошептал я и зачем-то отодвинулся от него.

- Ба, да ты чего, испугался, что ли? Я же не маньяк какой-нибудь, чтобы меня бояться. Просто...

- Ты знаешь, Эмильбек, я тоже хочу, чтобы ты знал правду.

Не знаю, что на меня нашло, но в мою голову вдруг заглянула шальная мысль - что если взять и рассказать ему о своих чувствах? Естественно, я подумал о возможных последствиях своего признания, последствиях, которые могли оказаться очень негативными. Если он плохо относится к геям, то запросто может побить меня, но это ещё не самое страшное. Что будет, если этим же вечером я окажусь на улице? Нет, пожалуй, всё же не стоит, пусть лучше я буду мучиться и страдать, но зато у меня будет дом. И друг, самый настоящий и первый в жизни друг. Такой, о котором я раньше и мечтать не мог.

- Я пошутил, - выдавил я из себя. - Никакого секрета у меня нет.

- Зато у меня есть. Я задам тебе один вопрос - только обещай, что ответишь на него честно.

Неужели он как-то догадался?

- Тебе нравятся парни?

- Что?!

- Не притворяйся, пожалуйста, ты слишком хорошо говоришь на киргизском, чтобы не понять эту простую фразу. Мы с тобой сегодня за весь день ни слова по-русски не сказали, и ты ни разу не переспросил.

- Зачем тебе это?

- Дениска, тебя разве не учили, что некрасиво отвечать вопросом на вопрос? Или у вас так не говорят?

- Так везде говорят. Ну, отвечу я тебе сейчас, и что это изменит? Если я скажу, что нравятся, ты набьёшь мне морду и выгонишь из дома, да? А ты подумал о том, что мне некуда идти и что я стану самым настоящим бомжом? Или тебе всё равно? Эх, ты, а ещё другом называешься! Только разве друзья так поступают? - неожиданно для самого себя я перешёл на крик. - Впрочем, не надо себя утруждать, я и сам уйду, вот! - у меня началась самая настоящая истерика.

Вскочив с кровати, я принялся судорожно одеваться, изо всех сил стараясь при этом не расплакаться. Эмильбек молча смотрел на меня, потом вдруг схватил меня за руку и мощным рывком заставил упасть обратно на кровать. Прямо на него. Я уткнулся носом в его грудь и замер, тяжело дыша. Еле уловимый запах пота, смешанный с лёгким ароматом туалетной воды, ударил мне не только в нос, но и в голову; странное, незнакомое мне до того момента чувство завладело мной, и я погрузился в состояние, которое очень сложно описать. Словно во мне в одночасье проснулись воспоминания и ожили образы из всех самых сладких и ярких снов, видимых мною с рождения, как если бы этот неповторимый аромат вобрал в себя все земные и неземные удовольствия и наслаждения. Я поддался этому чувству и позволил унести себя далеко, дальше тёмного восточного небосвода, усеянного звёздами, дальше луны, которая с удивлением смотрела на меня, не понимая, как это человеческая тварь осмелилась подняться так высоко, не боясь упасть, когда закончится полёт. Если бы в ту секунду мне сказали, что я могу загадать любое желание, которое обязательно исполнится, я бы пожелал только одного - остановить время. Сделать так, чтобы тот момент превратился в вечное настоящее и никогда не ушёл бы в прошлое. Но я понимал, что так бывает только в сказках, в реальной же жизни всё совсем по-другому. Всё очень жестоко и несправедливо. И, взлетев высоко, непременно придётся упасть на землю, чтобы провести остаток своих дней, ползая по ней, как червяк, и терзаясь воспоминаниями о том моменте, когда у меня вдруг ни с того ни с сего выросли крылья. Чудесная сказка, персонажем которой я почувствовал себя, закончится очень скоро, как только Эмильбек вышвырнет меня из своей кровати и, возможно, из своей жизни, дав при этом хорошего пинка. Восточному принцу ведь нужна принцесса, а не чужеземец-голодранец, осмелившийся осквернить его ложе, к которому его, в идеале, и близко не должны были подпустить.

- Успокоился? - спросил он и, взяв мою голову в руки, заставил посмотреть ему в глаза. - Какой ты нервный, оказывается! Я ведь просто хотел поделиться с тобой, как с другом, одним своим секретом. Хотел сказать, что мне не нравятся девушки. Нет, я, конечно, спал с ними, но особого удовольствия от этого не получил. А с парнем у меня ещё ни разу не было... Пожалуйста, только не подумай, что именно поэтому я начал с тобой общаться и пригласил тебя к себе домой, когда ещё не знал, что на самом деле ты и так приехал к моему отцу. Поверь, это совсем не так! Мне всегда нравились русские, но здесь их так мало, а геев ещё меньше, и все, что мне попадались, почему-то выглядели и вели себя, как бабы, а меня это страшно бесит. И потом, я же учился в киргизской школе, и ты, наверное, заметил, что почти не говорю по-русски.

Я слушал его с открытым ртом и, кажется, даже перестал дышать.

- Когда в больнице появился ты, мне сразу захотелось с тобой познакомиться и подружиться, но я думал, что мы не сможем общаться. Потом ты заговорил на киргизском, и я понял, что это мой шанс. К тому же иногда ты смотрел на меня так, словно что-то хотел... Прости, пожалуйста, если я обидел тебя этим. Если ты не такой, то я никогда не буду к тебе приставать, ты не подумай, и даже на эту тему говорить больше не стану. Только тебе теперь, наверное, не захочется спать со мной в одной кровати.

- Эмильбек, я... - слова застряли у меня в горле.

Нет, так не бывает! Или я сошёл с ума от всех стрессов, или это сон! Смешно, но я даже незаметно ущипнул себя за руку, как раз в месте одного из ожогов, и вскрикнул от боли. Значит, я не сплю! От волнения я перешёл на русский и зачем-то быстро-быстро заговорил о том, что если бы бабушка в своё время не заставила меня изучать этот редкий язык, то ничего бы этого не было.

- Понимаешь, она будто чувствовала, что мне в жизни понадобится именно кыргыз тили (кыргызский язык), она словно знала, что я приеду сюда, встречу тебя и полюблю, впервые в жизни полюблю по-настоящему и что сам я тоже понравлюсь тебе. Она...

- Я ничего не понял, - виновато улыбнувшись, ответил он. - Только "кыргыз тили" и что-то там про любовь. Тебе не нравятся азиатские парни, да? Ну вот, я так и думал! У меня ведь глаза слишком узкие, скулы сильно выступают, да и такая смуглая кожа не каждому понравится. Или тебя вообще парни не интересуют, а?

- Сеники туура эмес, кыргыз жигиттери коп сууллу... (Ты не прав, кыргызские парни очень красивые...) - прошептал я, когда ко мне вернулась способность изъясняться на его родном языке, и, снова уронив голову ему на грудь, услышал, как быстро бьётся его сердце.

- Я устал, - простонал Эмильбек уже под утро.

- Я тоже, но мне нравится такая усталость. Я хотел бы уставать так очень часто.

- Это я тебе обещаю, - со смехом ответил он. - Знаешь, у меня уже глаза слипаются, давай спать, иничек (братишка)!

От этих слов мне захотелось и плакать, и смеяться одновременно.

- Ты назвал меня братом... Мне так ещё никто никогда не говорил.

- Ну да, ты теперь и будешь для меня как младший братишка, я ведь старше тебя почти на год. Иничек, самый дорогой и самый любимый, - он обвил руками мою шею и уже через несколько секунд засопел.

Прислушиваясь к его ровному дыханию, я снова подумал про бабушку. Родная моя, как же я благодарен тебе за это счастье, которое ты, сама того не ведая, подарила мне!

страницы [1] . . . [6] [7] [8]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни, Азия и Кавказ

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>