Горячая гей библиотека

Лёшкины университеты (глава 11)

Часть 2

Утро следующего дня принесло сюрпризы. Вадя, прошедший ночью через все возможные унижения и страдания, даже не дожидаясь завтрака, никому ничего не сказав, ушёл на больничку, где рассказал "лепиле", что его избили неизвестные, отчего у него боли в голове, груди, головокружение, тошнота и прочие тяжёлые последствия избиения. Буквально через несколько минут об этом доложили "Мюллеру", и весь отряд погнали в админ. корпус на беседу. По счастливому стечению обстоятельств, начальника, Валентина Ивановича, не было, он уже второй день находился в командировке и собирался там быть ещё не менее недели. "Мюллер" же, наоборот, в душе только радовался происшедшему, так как идея формирования актива была идеей его шефа, и то, что одного из его активистов так быстро "опустили", лишний раз только подтверждало правоту его слов на недавнем собрании. Однако порядок есть порядок, и "Мюллер" приказал согнать весь отряд в коридор для профилактической беседы с каждым лично. Он чувствовал себя хозяином положения. Он тешил себя мыслью, что готов просчитывать многие поступки воспитанников на несколько шагов вперёд, подтверждением чему и служила разыгранная им накануне комбинация. Думая, что делать с сидящим в подвале "Храпом", он понимал, что, делая ставку на "Татарина", теперь ему оставалось только одно - идти до конца, а значит надо было как-то помогать этой бестолочи в завоевании среди блатных бесспорного авторитета. И тогда "Мюллеру" пришла в голову мысль. Он позвонил родителям "Храпа" и, вежливо переговорив, поинтересовался здоровьем, после чего пригласил их навестить сына, обещая трёхдневное свидание за хорошее поведение последнего. Мать "Храпа" обрадовалась и готова была приехать уже на следующий день. После чего, вытащив "Храпа" из подвала, "Мюллер" рассказал тому, что звонила его мать и слёзно упрашивала дать увидеться с сыном. Разумеется, "Мюллер" не смог ей отказать или рассказать, каким реальным уебаном вырос её отпрыск, поэтому "Храпа" ждёт три дня свиданки, чего он, безусловно, не заслуживает. Но поскольку это будет накануне дня рождения "Мюллера", то он решил сделать такой широкий жест, а заодно оградить себя от неприятностей, связанных с "Храпом", чтобы не испортить себе праздничного настроения.

Спускаясь обратно в подвал, "Храп" долго ломал себе голову, ища, в чём же, собственно, подвох со стороны "Мюллера", но так и не смог его найти. Мать действительно давно не приезжала. Даже во время памятного родительского дня она оказалась занятой на работе, и любимого внука приехала проведать только бабушка. И вот теперь, спустя столько времени... Однако было ещё одно обстоятельство, которое не давало "Храпу" покоя: в ночь с субботы на воскресенье планировался "сходняк". Но, сидя в подвале, "Храп" по-любому на него не попадал. Так что, решил он для себя, если уж пропускать такое мероприятие, то лучше с матерью, набив пузо домашними пирожками и отоспавшись на чистом постельном белье, чем сидеть в полумрачном подвале, считая количество камушков, вмазанных в серую шершавую "шубу", которой были оштукатурены стены.

Между тем "Мюллер" принялся за любимую работу и стал проводить дознание. Пацаны выходили от него с перепуганным видом и вздыхали с облегчением. Они бегло пытались рассказать своим ожидавшим тут же, в предбаннике товарищам о сути вопросов, но их моментально прерывал стоявший у дверей дежурный воспет, грубо выталкивая за двери.

- Давай, давай! Выходи. А то вон вниз сейчас отправишься, - прикрикивал он, имея в виду находившийся в здании подвал, и пацаны, стараясь лишний раз не искушать без необходимости судьбу, быстро уходили обратно, к себе в отряд.

"Татарин" заходил одним из последних. Просидев несколько часов под дверью, он настолько устал рассматривать узоры на обоях "предбанника", что готов был самостоятельно отправиться в подвал, при условии, что его оставят, наконец, в покое. От, казалось бы, бесконечного сидения на жёстком стуле уже начинало ломить спину и ноги. "Татарин" поёрзал, пытаясь расправить затекающие части тела, и только хотел было встать, чтобы хоть немного размяться, как дверь распахнулась, и из кабинета вышел пацан, кивнув "Татарину" головой:

- Говорит, чтобы ты заходил, - сказал он и побрёл по направлению к выходу.

"Татарин" поднялся и, испытывая некую неприятную нервозность, вошёл в кабинет "Мюллера". Тот сидел за столом и постукивал карандашом по куску оргстекла, покрывавшему массивную столешницу.

- Давай, давай, заруливай, не стесняйся, - поманил его "Мюллер" рукой, когда "Татарин" прикрыл за собой дверь. - Чего ты, как неродной?

- Здравствуйте, Сергей Витальевич! - первым поздоровался он, вместо того чтобы назвать свою статью, срок и отряд, как требовали воспеты от пацанов, когда те заходили в кабинет.

- Привет! - сухо сказал "Мюллер" и кивнул на стул.

"Татарин" сел и оглянулся. В кабинете больше никого не было. Окно было слегка прикрыто. В самом же кабинете царила идеальная чистота.

- Ну давай, рассказывай, - "Мюллер" откинулся на высокую спинку рабочего кресла, делая вид, что готов внимательно слушать.

"Татарин" молчал. "Мюллер", подождав несколько секунд, вернулся в прежнее положение, сложив руки на столе, и посуровел:

- Я не понял, "Татарин", что за дела? Это что за молчание? Или ты хочешь, чтобы я тебе стал рассказывать что-то? Так ты после моих рассказов быстро с этого кабинета сразу на тюрьму поедешь, а не в отряд! Быстро рассказывай! - в голосе "Мюллера" прорезались металлические нотки.

- Так... Я... Там... Я ж... Ничего... - начал было "Татарин", быстро заморгав глазами.

- Тише, тише, обосрёшься сейчас от напряжения... На х... я только связался с тобой?! Ты весь какой-то дёрганый, - "Мюллер" опять развалился в кресле. - Рассказывай, что вы сделали с председателем совета внутреннего порядка вашего отряда? Я когда тебе говорил про порядок, я что имел в виду - опускать направо и налево кого попало? Что? Власть почувствовал? Так я тебе её быстро обломаю.

- Так он сам накосячил! - стал закипать "Татарин" под грузом необоснованных обвинений. - Мне он на хуй не сдался, этот ваш лох красный. Кто его просил быковать?

- В смысле "быковать"?

- Ну в прямом. Он со своими шавками пидорскими хотели этого вашего пряника, которого вы мне навязали, на хуй натянуть.

- Еремеева, что ли?

- Я ебу, кто он там такой; "Ерёма" называют.

- Ну, тот, которого я просил крышевать?

- Угу.

- И что они не поделили?

- Хуй его знает, я вообще не при делах... Тот пряник ваш лох пиздец; вроде пацан серьёзный, пацанов знает с понятиями, а развели его просто на голимой хуйне, я еле успел... Случайно один малой позвал. Если бы не прибежал, кукарекал бы ваш Еремеев, уже вместо будильника на зарядку поднимая.

- Хм, - задумался на секунду "Мюллер", - так это вы его типа за то, что он хотел по беспределу пацана нагнуть?

- Угу... Вы же сами сказали, что, мол, смотри, чтобы он был в целостности и сохранности.

- Сказал... Сказал...

Хотя это и считалось по законам внутреннего распорядка серьёзным ЧП, но в данном случае уязвлённое самолюбие "Мюллера" мешало ему серьёзно отнестись к происшедшему. Ведь всё, что случилось с Председателем совета внутреннего порядка "Вадей", по своей сути, было пощёчиной самому директору с его проектами и нездоровым оптимизмом, в который не вписывались собственные здравые, как казалось Сергею Витальевичу, идеи и предложения.

- Повезло тебе, "Татарин" - вот, что я тебе скажу, - резюмировал он после небольшой паузы.

"Татарин" вопросительно глянул на "Мюллера".

- Повезло, что директора нет и вот мне приходится с вами тут возиться. Если бы был начальник, ты бы так спокойно не сидел. Потому что этот баран, которого вы там отпрессовали, чисто его кандидатура. И теперь ты мне нагрузил головняков, и придётся придумывать историю директору, как я вас всех тут сурово наказал.

"Татарин" молчал.

- Ладно, хуй с ними, с этими терпилами, рассказывай, как твои дела продвигаются?

- А чего мои? У меня всё пучком. Пацанов сколачиваю, уже троих, считай, подогрел, всё перетёрли, вроде как договорились.

- Общак?

"Татарин" покраснел и опустил голову.

- Понятно. Не нашёл.

"Татарин" молча отрицательно покачал головой.

- Зато я нашёл.

В одну секунду лицо "Татарина" изменилось. Он поднял на "Мюллера" полные волнительного блеска глаза и заёрзал на стуле.

- Оживился? - усмехнулся тот. - Делаю за тебя всю работу. Зачем я только тебя подписал на эту тему?

"Татарин" замялся.

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Тюрьма, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>