Горячая гей библиотека

Аномалия (глава 1)

Часть 4 (последняя)

Историческая симуляция 90828-1 к делу № А89123 AGT 78-98113-11-217804:16GTM (адресат - агент 8765, секретность наивысшая)

Сартак прикрыл глаза. Осторожные прикосновения Араша к его покрытому потом телу приносили облегчение. Его мышцы наливались силой. Слабость отступала, а в чреслах зарождался огонь желания. Он вспомнил, что вот так же много лет назад его тело бурей страсти откликалось на прикосновения молодого княжича Владимира.

Тогда сын орулусского правителя по заведённой традиции вот уже несколько лет жил в заложниках у его отца. Впрочем, Сартак никогда не относился к нему как к неравному. За эти годы он сдружился с белокурым юношей. У них были одни забавы, среди которых самыми желанными были скачки наперегонки по бескрайним просторам степей. В ставке Великого хана перестали обращать внимание на длительное отсутствие знатного отпрыска и его орулусского приятеля. Часто такие путешествия заканчивались тем, что юноши ночевали прямо в степи, не опасаясь разбойного набега или диких зверей. Владимира и Сартака за глаза называли братьями. Оба крепкие, почти равные по силе и ловкости, весёлые и одинаково отчаянные.

Особо их сблизила недавняя тайна, которую они тщательно скрывали от окружающих. Однажды Маармат - скакун Сартака - испугался степной гадюки и понёс золотоордынского наследника на бешеной скорости. Не ожидавший этого, всадник завалился, повис на стремени и в результате подвернул ногу. Боль была не сильной, но нога опухла, и этого было достаточно, чтобы Владимир настойчиво потребовал ночлега прямо здесь, несмотря на слабые и нерешительные отказы монгольского наследника. Княжич стреножил успокоившихся скакунов, разжёг костёр, расстелил куртки вокруг огня и разложил снедь из седельной сумы.

За разговорами тянулась ночь. Хищное зверьё ходило поодаль, не решаясь приблизиться. Воздух наполнил аромат степных трав, стрекотание цикад и тихое потрескивание углей. Сартак попытался принять удобную позу, но потревожил ушибленную ногу. Тихий стон приятеля заметил Владимир.

- Ты чего? - встревожился он.

- Пустяк.

- Не лги мне! Я же вижу, как тебе больно. Вон испариной весь лоб покрылся. И дрожь тебя колотит. Наверняка от боли. Придётся тебе завтра на моём скакуне возвращаться. Посажу перед собой, как наложницу, и верну отцу, - уже шутил Владимир.

- А чего это сразу как наложницу-то? Нет чтобы сказать: как раненого воина, мол.

- Раненых на крупе везут, а ты будешь передо мной сидеть. А я крепко обниму тебя, чтоб не свалился ненароком. А может, ещё и привяжу к себе, - потешался над монгольским наследником друг.

- А я согласен! - рассмеялся Сартак и привычно метнулся было, чтобы дать тумака другу, но снова потревожил ногу и закричал от боли.

Владимир испугался уже не на шутку. Подскочил к Сартаку, бережно снял сапог с друга и стал аккуратно ощупывать опухшую ступню, пытаясь понять, насколько серьёзен вывих.

Сартаку, несмотря на боль, нравились прикосновения грубых мужских рук. Внезапно ему захотелось ласки. Казалось, что она обязательно уймёт боль.

Княжич стянул с себя кушак и туго перевязал ступню Сартака. Затем осторожно, чтобы ещё более не потревожить больную ногу, стянул с него штаны. Ханский отпрыск не сопротивлялся, только тяжело дышал и исподлобья наблюдал за действиями друга. Когда Владимир начал нежно гладить безволосую ногу, Сартак не выдержал.

- Что ты делаешь?- хрипло спросил он.

- Лечу... Разгоняю отёк, - ответил друг.

Его руки мелко дрожали. Это можно было бы объяснить полуночной прохладой, но оба понимали, что дело в другом. В очевидном таинстве, которое зарождалось под звёздным небом, под треск гаснущего костра и под тёплое дыхание скакунов, мирно пасущихся чуть поодаль.

Княжич поудобнее расположился у ног Сартака и уже двумя руками откровенно гладил его. Он отбросил прочь смущение. Ему даже доставляло необъяснимое удовольствие наблюдать за тем, как податлив его друг, как беззащитно наг, как отзывчив на непристойные ласки.

А Сартак заметил, что боль в ноге уже не чувствуется. Его больше волновало то, что сейчас происходит у костра. Он и раньше замечал, как откровенны были порой их шутки наедине. Они часто боролись почти обнажёнными. Нагими резвились в воде при купании. И всегда касались чресел друг друга. Но в этом не было ничего необычного. Хотя и тогда их плоть молодецки откликалась на прикосновения. Твердела и пульсировала в ожидании продолжения. Оба замечали такую реакцию, смущались и отводили глаза. Сейчас же с придыханием и любопытством наблюдали за тем, как член Сартака обретает твёрдость. Он был средним по размерам. С тёмной кожей, ровный, с пропорциональной, почти коричневой головкой, окружённый жёстким чёрным волосом. Княжичу член юного монгола напомнил рукоять кинжала, который так удобно лежал бы в его руке. Он потянулся и нежно обхватил ладонью этот манящий член. Как он и предполагал, держать его было удобно и приятно. Он чувствовал, как трепещет эта рукоять в его ладони, как она одновременно и крепка, и бархатисто мягка, как горячая кровь, наполнив её, стучится, словно ищет выхода.

Сартак весь отдался во власть княжича. Видел, как возбуждён его друг, как топорщит штаны его естество, как рвётся наружу, как ждёт ответной ласки.

- Раздевайся, - прошептал Сартак.

Княжич лихорадочно скинул портки и прилёг рядом. При этом не переставал исследовать тело друга, которое и без того было хорошо ему известно. Но сейчас оно открывалось ему с иной стороны. Это было тело молодого крепкого самца, необузданное в своей сексуальной привлекательности, ладно сложенное, под упругой бронзовой кожей которого играли жгуты крепких мышц. А под плоским животом жила своя жизнь, она крутыми волнами гнала страсть к органу Сартака.

Владимир накрыл пятернёй член друга так, чтобы основанием ладони чувствовать упругость аккуратных яичек, спрятавшихся в упругий мешочек, а кончиками пальцев тянуться к основанию этого корешка и к заветной дырочке, которая манила его сквозь розетку жёстких волос. От этих ласк Сартак ещё более выгнул спину, устремился навстречу неизведанным до сих пор наслаждениям. Этим воспользовался княжич и просунул свободную руку под спину друга, ещё более приближая его к себе.

И тут произошло то, что им обоим диктовала природа, что нашёптывала все эти годы знакомства. То, о чём оба грезили в минуты тяжкого сна и что настойчиво гнали из воспоминаний после пробуждения. Владимир сделал глубокий вздох, словно пытался вобрать в себя весь аромат ночной степи, терпкий запах разгорячённого тела своего друга, втянуть до головокружения и оставить в себе навеки.

Сартак сквозь прикрытые веки с удивлением наблюдал за действиями товарища. Ему даже показалось, что в иссиня-голубых глазах орулусса отразился его собственный член. По такому близкому и милому сердцу лику сполохами бежали волны света от костра, а по виску одиноко стекала капля пота, чтобы, начав свой путь под тяжёлой копной соломенных вихров, затеряться в редкой русой бородке любимого.

Тем временем княжич тяжко выдохнул. Его дыхание влажным жаром обдало член Сартака. Владимир прикрыл глаза и лизнул член приятеля в самую макушку, словно хотел распробовать на вкус блестящую бусину, коронующую всю эту красоту. Вкус понравился. Владимир чуток посмаковал его, а затем уже безо всякой робости вобрал в рот весь член своего милого.

- Хах... - вырвалось у Сартака.

Ноги ему свела сладкая судорога. Жар юного сексуального желания сконцентрировался в одном месте - там, где язык княжича настойчиво полировал ствол, а усы и борода щекотали чуткую кожу паха...

Сартака вывел из плена приятных воспоминаний кашель. Это юный ученик лекаря закашлялся, поперхнувшись, когда молодой хан истово пытался протолкнуть свой член в глубину его глотки. Оказывается, в полубессознательном от хвори состоянии его времяпровождение в золотом шатре повернуло в иное русло. Обтирание тела плавно перешло в телесные ласки, а затем и в ублажение ханского естества юрким язычком юноши. Сартак крепко держал его за вихры, задавая темп, который с каждой минутой становился всё более быстрым. По лицу Араша сплошным потоком лились слезы отчаяния и злобы. Это не ускользнуло от внимания хана, несмотря на то, что сейчас его сознание было затуманено возбуждением. Но желание излиться пересилило всё. С возможным предательством он разберётся позже. Животное чутьё подсказывало ему - малой опасен. Но сейчас Сартак на втором дыхании долбил его, вкладывая в каждое движение злость за собственное физическое бессилие последних дней. Будто это ученик лекаря виной тому. Словно он виновен в ненависти, которой все последние солнца одаривал его собственный дядя - Берке-хан. Будто Араш виновен в разлуке с Владимиром, а не устои, предписывающие по истечении пяти лет возвращать высокородных заложников.

Последнее движение бёдрами далось Сартак-хану с превеликим трудом. Так ожидаемое семяизвержение не принесло радости. Араш, повинуясь хану, проглотил всё до последней капли. Вытирая тыльной стороны ладони рот, попятился прочь от Сартака. А тот, не в силах больше стоять, рухнул в мягкое ложе и прикрыл глаза, пытаясь вернуть воспоминание о том, какое незабываемое удовольствие от подобной разрядки он получил с Владимиром тогда в степи.

Сартак-хан не видел, как Араш вынул из недр своих объёмных штанов глиняный флакон и высыпал его содержимое в кубок с вином. Обычная порция этого порошка при ежедневном приёме была не смертельна, а лишь добавляла хворь, медленно отравляя великого правителя. Сейчас Араш высыпал всё, что было, завершая тем самым недолгое правление Сартака.

Последнее, что увидел юный хан, осушивший кубок несколькими глотками, был злобный взгляд Араша с ухмылкой победителя. Когда жуткая резь крутила каждый орган внутри тела, в сознании Сартак-хана гасло воспоминание о единственной ночи любви, которую они провели с Владимиром в степи вопреки предрассудкам и запретам богов...

Первое, что увидел Крис, придя в сознание - это испуганное лицо Эрика. Агент попытался подняться, но художник решительно пресёк эти попытки. Оказалось, что рубашка агента расстёгнута, сам Крис лежит на подиуме, на лоб тяжёлой прохладой давит влажное полотенце, а все окна мастерской распахнуты настежь. Агент обвёл взглядом комнату и не нашёл Дейва.

- Он ушёл, перепугался и сбежал, - разгадал взгляд Криса Рик. - Ты здорово нас испугал. Я впервые вижу, что так реагируют на невинные шалости.

"Ничего себе шалости!" - подумал Крис и начал раздумывать над тем, прекратилась ли запись мыслеотчёта после того, как он отключился. "Это я пойму, когда вернусь в номер", - решил он и начал собираться.

Рик, безмолвно наблюдавший за тем, как агент лихорадочно приводит себя в порядок, стоял поодаль. Он казался смущённым и виноватым.

- Прости, что так вышло; должно быть, это жара и акклиматизация повлияли так на меня... Я ещё позвоню тебе... Обязательно... Прости... - бормотал Крис, спешным шагом выходя из мастерской.

Он понял, что распознал код аномалии генома, который привёл к убийству хана в симуляции. Но никак не мог взять в толк: причём тут Майкельсон? Ничего подобного в поведении подозреваемого он не видел. "Всё это более чем странно" - думал он, возвращаясь в отель.

И всё же сделал первую заметку для анализа.

страницы [1] [2] [3] [4]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Фантастика и мистика, Молодые парни, Прошлые века

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>