Горячая гей библиотека

Новости (глава 7)

Часть 1

Подкатегория: без секса

Папа и Серёжа разминулись, как в комедии, на несколько дней. Тем летом отец трудился в Ленинградской области, где шло сооружение новой компрессорной станции на Выборгском газопроводе. И хотя эта область не значилась в списке регионов, в которых президент Медведев ввёл в начале августа чрезвычайное положение, мама все равно с тревогой, выражавшейся то в придыханиях, то в заламывании рук, смотрела вечерние выпуски новостей, опасаясь, что торфяные пожары могут охватить и район строительства. На Москву тем временем опустился густой торфяной туман, который на экране выглядел как угольная мгла, из-за которой в репортажах заметно опустевшие улицы столицы стали похожи на заставку из Сайлент Хилла, а на лицах попавших в кадры людей появились медицинские маски, которые снова стали привычным зрелищем через десять лет.

Очищенное от лишней мебели жилище, в котором мама заботливо укрыла югославскую стенку шторами в тон обоев, стало походить на музей-квартиру, по которому мама с энтузиазмом напрашивавшегося на чаевые экскурсовода водила напряжённых риелторов и приценивающихся покупателей. Текст экскурсии к какому-то моменту успел выучить даже я: да, дольше трёх лет в собственности, без обременений, без залога, прописаны три человека, ТСЖ, а не управляющая компания, долгов за оплату коммунальных услуг нет, собственником стала через наследство, приватизировали квартиру в девяностых. Покупатели были обычно двух типов: либо семейная пара, в которой вопросы чаще всего задавала жена, а мужа интересовал только порядок расчётов, либо какой-нибудь мужчина на дорогой машине, интерес которого к недвижимости был явно инвестиционным.

Мама с аккуратностью, ожидаемой от школьной учительницы, вносила имена и телефоны визитёров в свой блокнот, как в классный журнал, и исправно звонила им через несколько дней, чтобы узнать, не приняли ли они какое-нибудь решение. Я же имён не запоминал, едва связывая посетителей с днями недели, в которые они появлялись, но после того, как просмотры участились, я стал различать их по степени раздражительности посторонних запахов, которые они приносили: табачный шлейф, который пытались скрыть то мятной жвачкой, то освежителем воздуха из салона машины, пышный аромат выпечки, спрятанной в лоснящемся от жира бумажном пакете, нейтральный мужской парфюм, перечный настолько, что приходилось гадать, не обрызгали ли обладателя по пути из баллончика, и тошнотворный запах чужого пота, который тем летом был везде, хоть в транспорте, хоть в продуктовых, хоть в раздевалке бассейна.

Я думал, что, пока Серёжа отдыхает с родителями у родственников, я как следует отосплюсь, но в первый же день после его отъезда я проснулся по привычке в рассветную рань и понял, что уже не смогу уснуть. Велосипед я оставил в покое, да и в баскетбол в такое время играть было не с кем, но пробежки я не бросил. Без Серёжиной машины я остался прикован к своему району, который очаровал меня красотой своей утренней пустоты. Казалось, что специально для меня шумное шестиполосное шоссе превращалось в тихую, перекрытую улицу, которую я с хулиганским азартом перебегал на максимальном ускорении в неположенном месте, обгоняя на другой стороне сердитую хозяйственную машину, которая зачем-то поливала растрескавшиеся пересохшие клумбы, встречал невыспавшихся собачников с мятыми лицами, не все из которых тогда ещё были приучены к тому, чтобы убираться за своими питомцами. Небо висело над головой тяжёлой бескрайней гладко-синей наковальней, по которой всегда молотило раскалённое солнце, из-за чего мне приходилось прятать под футболку плеер, чтобы хоть что- то разглядеть на его отсвечивавшем экране. Я выучил район маршрутами для пробежек, измерял время вывесками магазинов, трещинами на асфальте, изображениями на рекламных плакатах, поворотами, перекрёстками, светофорами. На длинном маршруте я оббегал старую хоккейную арену, чтобы избежать рассыпающихся, как старый мел, ступенек, летел вниз по аллее с памятниками до трамвайных путей, пытался отдышаться в тени крошечной двухэтажной деревянной избушки с голубоватыми белилами на первом этаже, покупал пол-литра воды в надутой пластиковой бутылке, горячий лаваш к завтраку в окне кирпичной стены крохотного домика и минут двадцать возвращался домой тихими дворами с голыми клумбами в палисадниках.

Папу я застал дома вот так, вернувшись с пробежки: мама решила, что время прилёта почему-то московское, и мы ждали его на несколько часов позже, подарив ему бесценный шанс сюрприза.

- Тебя что, голодом морят, что ли?

- Да он почти ничего не ест и целыми днями бегает! - запричитала мама, которую подобное предположение возмутило.

- Куда бегает? - удивился отец.

- Да просто бегает. Спортсмен!

- Ну ладно. Главное - не увлекаться. Как говорили в училище, солдат, помни: зарядка - друг, а спорт - враг!

Мама с привычной улыбкой на радостном лице закатила глаза, как делала она всякий раз, когда отец вспоминал своё инженерное училище, и ушла на кухню, а я последовал за отцом в пустынную гостиную смотреть, как он разбирает багаж с подарками, которые всегда привозил нам и всем своим знакомым из командировок. Ему потребовалась моя помощь, чтобы открыть толстый пластиковый чемодан с ссадинами на углах, молния замка которого грозилась разойтись в нескольких местах сразу. Внутри были рассыпаны крошки от каких-то выборгских кренделей, которые папа неряшливо завернул в пакет; маме достался новый смешной чайник из радужной керамики со сломанным при погрузке носиком, а мне - шкатулка, превращавшаяся в шахматную доску с рыцарскими фигурками, стилизованными, по-видимому, под какой-то исторический период Выборга (я тогда плохо представлял, что вообще такое Выборг). В чемодане остались сложенные, как контрабандистские золотые слитки, плитки шоколада с латинскими буквами в названиях, бутылки каких-то наливок, завёрнутые в носки, как в бронежилеты, резные шкатулки, шитые из льняного лоскута игрушки, которых испугался бы даже Чаки, пакеты для приготовления какого-то напитка, похожего на глинтвейн, и, конечно, магнитики, которые были рассыпаны по всему чемодану, как ракушки или камушки после отдыха на Черном море.

Проще всего было бы назвать чувство, которые я испытывал, обнимаясь с вернувшимся отцом, стыдом, но в том чувстве все ещё было больше смущения, тревоги, волнения из-за того, что я будто скрывал от родителей какую-то новую, существенную часть своей жизни, чем простого страха из-за того, что я якобы сделал что-то позорное, о чем скоро придётся их уведомить. Другая проблема была в том, что даже в самых смелых размышлениях я не мог вообразить, что именно мне надо им сказать, ведь я и раньше не отчитывался перед ними всякий раз, когда занимался сексом. В тот момент тайной мне виделся именно сам Серёжа, а не то, что я стал заниматься сексом с другим парнем.

За тем, как мне его не хватало, было интересно следить. О том, что мне станет недоставать секса, я поначалу даже не беспокоился, ведь раньше я, бывало, месяцами без него обходился и поэтому несколько недель его отсутствия думал перенести спокойно. Но всего через несколько дней после его отъезда я начал лезть на стены, когда воспоминания о его прикосновениях, о шорохе ветра в листьях, который смешивался с его шёпотом, о том, как я искал во вкусе его поцелуя сладость газировки посреди табачной горечи, и о том, как после оргазма я забывал самого себя, пускай на мгновение, в душной еловой темноте ночи, стали вставать у меня перед глазами везде: в транспорте, в магазине, на кухне, на пробежке. Серёжа не помогал моей попытке оформить членство в клубе воздержания: мы не обменивались фотографиями, потому что это тогда ещё не вошло в моду, но его сообщения из Америки постоянно заканчивались рассуждениями о том, что он сделал бы со мной, если бы я был рядом.

Одно из самых взволновавших меня открытий того периода - это порно. Серёжа скинул какое-то видео в личном сообщении с подписью "хочу так", и ничего особенного в самом видео не было, но я помню тот момент в моей комнате, когда при приглушённом мигающем свете компьютерного монитора на меня вдруг свалилось это виртуальное яблоко озарения, и я понял, что в интернете есть гей-порно, что его так же просто найти, как и обычное порно, которое я раньше смотрел, и что я могу сделать это прямо сейчас. Трудно было вообразить более подходящий момент для такого открытия, чем когда Серёжа был на другом конце света за океаном, но в каком-то смысле мне повезло, что с гей-порно я познакомился позже, чем с гей-сексом, потому что тяжело было отделаться от ощущения какого-то несовпадения того, что я видел на экране, и того секса, которым успели позаниматься мы с Серёжей. Однотипные, словно в выставочной секции шведской мебельной фабрики, дизайны студий или кабины мужских туалетов, похожие на декорации к "Бегущему Человеку", были так непохожи на те места, где мы с Серёжей вынуждены были искать уединения, пока не имели собственного жилья, что мой первооткрывательский интерес к гей-порно угас почти так же стремительно, как вспыхнул.  

страницы [1] [2] [3]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, С другом

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>