Горячая гей библиотека

Чудовищный Макс (глава 2, последняя, Горький вкус победы)

Часть 6

Вереницы дорогих машин, урча мощными моторами, выворачивали с подъездных дорожек, пытаясь обогнать друг друга. Эти пригородные посёлки похожи друг на друга, как капли воды, возле какого бы города они не находились. Так же, как похожи друг на друга их обитатели. Одни и те же высокомерные взгляды из-за тонированных стёкол. Один и тот же показной успех. Одни и те же школы. Один и тот же круг лиц для общения. Мент на выезде на трассу, кивающий каждой проезжающей мимо него машине. Вечеринки для своих, уже порядком поднадоевшие всем своим однообразием и модным безвкусием. Одинаковая ненависть к соседу, потому что его ландшафтный дизайн кажется тебе лучше и интереснее твоего. И одиночество, тоже одинаковое для всех, одиночество в роскошных апартаментах. Деньги - это всегда одиночество.

- Это, конечно, не моё дело, но мне кажется, что зря ты так с ней, - наконец выдал Андрей.

- Ты о чём? - сморозил я.

- Она была рада тебя видеть. Я не знаю всех тонкостей ваших взаимоотношений, но она твоя мать, и ближе её у тебя никого нет.

- Ты верно подметил насчёт того, что не знаешь. Нет никаких взаимоотношений, Андрюх. Нет, и никогда не было, и нам их уже поздно строить... Блядь, ну куда он прёт, а?! - я посигналил пытавшейся было обогнать меня машине.

- А ты хотел бы, чтобы они у вас были?

- Хотел ли я, чтобы у меня были настоящие родители? - я посмотрел ему прямо в глаза. - Да.

- Поговори с ней. Тебе станет легче. Никогда не поздно сделать первый шаг, Макс.

- Хорошо, - улыбнулся я, - поговорю. Хуже всё равно не будет.

- Знаешь, иногда она ведёт себя со мной так, как будто это я её сын, - говорит Андрей, смотря в боковое окно. - Ты же признаёшь, что родители дали тебе всё, по крайней мере, гораздо больше, чем имеют твои сверстники.

- Да, - прищурившись от промелькнувших по стеклу солнечных лучей, говорю я Андрею, повернувшись в его сторону, - но они не дали мне самого главного. Они даже не объяснили мне, что этим самым главным в жизни является, а сейчас, когда я сам понял это, мне не хватает этого, как воздуха.

- Жизнь - интересная штука, - кивает Андрей. - У тебя есть всё, о чём ты только можно мечтать, но для тебя это не имеет никакого значения. Знаешь, мне кажется, что это не только твоя проблема.

- Я ни на кого не злюсь, только на себя. Я люблю своих предков, какими бы они не были. Они дали мне свободу, а я уже сам решаю, как мне ей распоряжаться.

- Макс, они не могли дать тебе того, чего в их жизни не было. Я уверен, что они были бы счастливы, если бы ты встретил настоящую любовь.

- Любовь-морковь... Слушай, Андрюх, давай сменим тему, а то я сейчас кого-нибудь протараню, - говорю я, пытаясь выдержать бодрый, непринуждённый тон.

- Мне кажется, что вон то зелёное убожество на колёсах как раз подходит для этих целей, - подхватывает он.

Мы вместе ржём, и, обгоняя этого монстра, просто давимся от хохота, потому что видим за рулём сурового полного дядьку, чей вид никак не вяжется с размерами, цветом и формой его машины.

- Куда едем-то? - спрашиваю я.

- Да, в общем-то, никуда, - загадочно произносит Андрей.

- В смысле?

- Я учусь во вторую смену. Мне в универ к двум часам.

- Я хули ж ты тогда морозился-то?

- Ну, не знаю, из приличия, наверное, - бормочет он.

- Ну, тогда едем вперёд, - заключаю я.

- Вперёд, - соглашается парень.

Последнее осеннее солнце заполняет улицу своим ласковым светом, ярко контрастируя с мрачным питерским небом, вечно затянутым серыми тучами. Я невольно ловлю себя на мысли, что, возможно, Дане здесь бы понравилось. В одно мгновение позитивный сдвиг в моём настроении улетучивается без остатка. Мысль о Дане резкой пульсирующей душевной болью заполняет моё сознание. Я пытаюсь улыбаться на шутки, отпускаемые Андреем, хотя мне изо всех хочется вопить от безысходности. Я понимаю, что даже здесь я не смогу скрыться от своих проблем, и именно потому, что это мои проблемы, и гнездятся они в моей голове. Я, как идиот, попытался убежать от самого себя.

Образ взъерошенного сонного паренька, рядом с которым я просыпался в одной постели ещё каких-то несколько дней назад, тепло его взгляда, его приглушённый шёпот "я люблю тебя", этот обезоруживающий шёпот, от которого даже сейчас у меня трясутся поджилки, а всё тело становится мягким и податливым, как пластилин, - всё это гнетущей обидой возвращает меня к той субботе, когда всё между нами закончилось, так и не успев, как следует, начаться. Это обида на собственную чёрствость, обида на мир, который меня таким сделал. Мой мир. Внезапно он стал пустым. Я отдал бы многое, чтобы только вырвать эти несколько недель из своей жизни. Я начал свою обычную игру, даже не подозревая, что смогу её проиграть. Если бы можно было вернуться назад, я обходил бы Шмелёва десятой дорогой.

Андрей оказался на редкость проницательным парнем и, несмотря на все мои старания, заметил мою отрешённость, скрываемую за натянутыми улыбками.

- У тебя есть два варианта, - наконец произносит он. - Хотя второй тебе вряд ли подойдёт. Так что остаётся только один.

- Ты о чём? - переспрашиваю я его, и так, естественно, понимая, что он имел в виду.

- Попробуй всё исправить. Любым путем. Унижайся, угрожай, ври... убей, если хочешь, но исправь, - от серьёзного тона, которым Андрей произносит эти слова, у меня по коже бегут мурашки.

- А что там насчёт второго варианта? - с ухмылкой и наивной надеждой спрашиваю я его.

- Я же сказал, что второй вариант тебе не подходит. Мне так кажется. Хотя я в своё время предпочёл именно его, - он опускает глаза, и я понимаю, что Андрею тяжело об этом говорить. - Это вообще даже не вариант.

- Второй вариант - не вариант? Любопытно, - я приподнимаю бровь, не вполне соображая, что он имеет в виду.

- Второй вариант - это оставить всё, как есть, - резко обрывает он мои мысленные потуги. - Второй вариант - это боль. Сначала она будет сильной, потом станет слабее, но она всегда будет грызть твой мозг, возвращая тебя назад, к той точке, когда у тебя ещё была возможность выбирать из двух вариантов.

Парень закурил и отрешённо стал смотреть куда-то вдаль. Я не могу ему возразить, эти истины просты, как мир. Человек может привыкнуть ко всему, кроме двух вещей в мире: Голода и Боли.

- Я не до конца был честен с тобой, - продолжает он.

- Ты и не должен был, - говорю я. - Мы же с тобой почти незнакомы.

- Помнишь, я вчера говорил о той девушке... Мне кажется, я не могу забыть её до сих пор. Это моя личная боль, которая мешает мне жить дальше.

- По тебе не скажешь, - морожу я и тут же сожалею об этом.

- Ты думаешь, я сплю со взрослыми тётками из-за денег? - почти злобно спрашивает меня Андрей. - Я просто не строю серьёзных отношений, потому что боюсь повторения той истории. Они почти боготворят меня, ведь я молодой, красивый, плюс тупым себя тоже не считаю.

- Извини, - выдавливаю я из себя.

- В моих отношениях я хозяин ситуации, даже если речь идёт о твоей матери. Я держу дистанцию, потому что память о моей боли не даёт мне строить серьёзные отношения. У меня уже нет возможности всё исправить. Она за сотни километров от меня, и у неё есть парень, которого она, кажется, любит. Даже если бы у меня ничего и не вышло, я бы смог успокоить себя тем, что я хотя бы попытался изменить ситуацию. У тебя же ещё есть возможность всё исправить, Макс. Может быть, этот твой парень - это как раз то, что может случиться с тобой только один раз в жизни. Попробуй, Макс, возможность отступить есть всегда!

Я подумал о том, как это, возможно, просто и одновременно сложно. В одном я уверен наверняка: мне тяжело без Дани, но я не знаю, как он примет мою попытку примирения. Я не хочу снова причинять боль себе и ему.

страницы [1] . . . [4] [5] [6] [7] [8] . . . [11]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Студенты

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>