Горячая гей библиотека

Я возьму тебя с собой

Часть 16

Я, приложив ладонь к горлу, склонившись, смотрю в пол. Пашка с Никитой молчат, прижавшись друг к дружке. Братья!

- Это так... Как это красиво! - шепчет Пашка. - Да. И плакать хочется.

- А мне нет! - глаза у Никиты горят. - Нет уж! Уж пусть те плачут! Ну, барсуки эти, которые вонючие... Мало им эти братья дали! Эх! От меня бы вот тот жирный не ушёл бы.

- Пусть его, Никитка, - улыбнувшись, говорю я. - Он нехорошо кончил. Его же собственный брат, Такаудзи (это который Лисица), вот он его потом и убил.

- Туда ему и дорога! - совсем по-Пашкиному скривив губы, цедит Заноза.

- Никита, - откашлявшись, говорит Пашка, - знаешь что? Можешь теперь мои самолёты брать. Даже играть с ними можешь. Осторожно только.

- Да?! Ладно. Ты не думай, я, Павлик, осторожненько! И знаешь что? Я ж почему внизу спать напросился? Я это... ну, я хотел тебе на кровати нашей стойку подпилить, ну, так чтобы это... Не буду! Ладно?

- Всё, братцы сероглазые! Сейчас тут точно кто-то расплачется - от умиления, блин. Давай-ка, Паш, ещё по чуть-чуть, что ли. Нет, Никитос, даже и не мечтай! И нечего тут с бокалом ко мне соваться! Да не ори ты! Фиг с тобой. Пашка, налей и ему капельку. Ага, щас! Коньяка тебе! Вина.

- Держи, Ил. За что выпьем?

- За память, Паша. Давай за память.

Я, развалившись на пушистом ковре, грызу яблоко, смотрю в потолок и с улыбкой слушаю сероглазых. После приступа братских чувств они, опомнившись, живо обсуждают проблему, почему это Никитосу нельзя в спальном мешке спать на кровати, а можно только на полу.

- Я вовсе не маленький, понял ты, а на полу негигиенично вовсе, понял ты?

Хорошо-то как!

Пашка, махнув на Занозу рукой, встаёт с ковра и идёт к музыкальному центру. Опять, наверное, рэп свой врубит, поганец! Никитос, деловито сопя, перекладывает что-то на нашем столе, возится там чего-то, копошится со спальным мешком. Это, и в самом деле, полезная штуковина. Надо будет... А то с этими походными шатрами вечно одна морока. Не так заметно, опять же. Как там, в Орледе? Война скоро. Ничего, Гирс, ты хорошо отдохнул. И Пашка ещё...

- Пашка, ты перепил, что ли? Это же ты Тома Вэйтса моего воткнул, Swordfishtrombones. Чего это ты?

- Захотел и воткнул! Хочешь, выключу? Ну, а чё тогда, блин? То тебе рэп мой не нравится, а то - перепил.

- Ладно, не бухти, послушай лучше. Это вот я и называю: "настоящая музыка". А надрыв какой! А слова! Послушай только, вот это хорошо: "человек открыл под землёй Мир, и там стучат чёрные кости". А рэп твой...

Пашка открывает было рот, но тут в разговор встревает Никитос.

- А по-русски нельзя было чего-нибудь поставить? Ну, там чего-нибудь про "глухо щёлкнул затвор автомата" - такого чего-нибудь!

Я аж задыхаюсь от смеха, а Пашка - тот вообще катается по полу.

- Ты... ты откуда это выкопал, поганец мелкий? - смахиваю я слезинку с ресниц.

- Оттуда! - гордо заявляет Заноза. - Сам поганец!

- Балалайка его это родила, не иначе. Она у него, Илюха, теперь на военную тематику переключилась.

- Да, загадочное устройство, непостижимое для человеческого разумения.

Никитос тут же наливается спесью.

- Понял, Пашка? А ты - сломаю! Я те, блин, сломаю! Может, у меня она такая одна в целом мире? Наверное.

- Такая - точно одна! Паш, а нам спать не пора?

- Это какое ещё такое спать! Не-не-не! Илюшечка, Пашечка! Да и я не хочу, и вам не дам. Да погодите вы! Кидаются тут. С двух сторон тут, как эти самые, как барсуки какие-то. Посидим ещё, а? Илюшечка, расскажи нам ещё чего-нибудь.

- Нет, Никита, хватит на сегодня, ты и так вон спать не хочешь. Эх, надо было мне сказочку тебе рассказать или песенку колыбельную спеть...

- Колыбельную?! - теперь уже Никитос валится на ковёр от смеха.

- Правда, Ил, всё равно, пока этот обормот сам не заснёт, ну, или пока мы уж совсем без сил не свалимся, всё равно нам не уснуть.

- Ладно. Тогда, может быть, телик включим? Или дивидишку какую-нибудь воткнём?

- Не, так посидим. Илья, груша последняя. Не хочешь? Ты, Никитос? Ха, да я бы и не дал!

Странно, но Заноза пропускает эту Пашкину реплику мимо ушей, а сам что-то уж больно деловито начинает переставлять и передвигать с места на место тарелки, бокалы, конфеты и при этом бросает быстрые короткие взгляды то на меня, то на брата. Что-то тут...

- Пашка, не ешь! Погоди-ка! Никишечка, а ну-ка, откуси-ка от этой груши.

- Ил! Уйдёт, зараза! Лови его! Эх... У-у, гадёныш! В ванной закрылся. Щас я ему свет отрублю - мигом выскочит.

- Брось ты его, Паш. Сам выползет. Пошли посмотрим, что он там такое с грушей сделал.

Пашка хлопает по двери ладонью.

- Лучше не выходи, гадёныш, а то убью, к чёрту!

Из ванной раздаётся что-то невнятно-угрожающее:

- Зу-зу-зу! Зу-зу!

- А вот выйди только, тогда и посмотрим! - хлопает Пашка по двери ещё раз. - Айда, Илюха, хрен с ним.

В комнате мы с Пашкой осторожно, словно это бомба, рассматриваем грушу.

- Вот тут, смотри, Ил.

- Да. А с виду-то целая совсем. Надо же! - восхищаюсь я.

- Ни фига себе! Да он в неё пол шпроты затолкал. Как только ухитрился. И когда, главное?

- Да это не важно. Пока ты с центром вошкался, а я яблоко грыз, тогда, наверное, и...

- Нет, ну какой всё-таки! Надо заставить его это сожрать.

- А ему пофигу. Сожрёт и не поморщится. Он и так всё без разбора, вперемешку трескает. Дай-ка её мне. Хм. Интересно, а рыбой почти и не пахнет, груша всё перебила.

- Явился! Ты почему террорист такой растёшь?! Как хочешь, Илья, а я всё бате расскажу.

- И про коньяк? - невинным голосом спрашивает Заноза.

- Мама, - беспомощно разводит Пашка руками. - За что это такое на меня, а, Ил? У-у, болячка ты!

- Вот чё орать-то вот, а? Подумаешь, груша. Дай её сюда, Илюха. Груша как груша. Орут только и орут.

- Брось, Никита, её теперь выкинуть только.

- Да пусть подавится! Ему по барабану, у него же желудок, как у страуса: гвозди переваривает.

- Гвозди? - тут же задумывается Заноза.

Пашка от избытка чувств только трясёт башкой и идёт за сигаретами.

- В окно кури.

- Да я на балкон пойду. Ил, дай мне на плечи что-нибудь накинуть.

- А футболка твоя где?

- А я не знаю. Да ладно, тепло, так пойду.

- Я с тобой. Сидеть, Никитос! На вот, полистай пока.

Сунув Занозе июльский номер "Men’s Health", я иду следом за Пашкой на балкон.

- Как, блин, всё неудачно вышло! Слушай, Илья, придумай что-нибудь.

- Да что ж я придумаю? Будем ждать, пока он не отрубится.

- Сами вперёд отрубимся. Да... - сероглазый расстроен не на шутку.

- Ладно. Дай-ка затянуться. Да я разик только! Фу-у, как ты только их... Так, ладно, Паш. Полчасика ещё посидим, а потом я его угомоню.

- Как?

- Помнишь, позапрошлой зимой ты ангиной болел? Вот тебе и ну. Я тебя усыпил тогда, помнишь?

- Не помню, - Пашка пристально смотрит на меня.

- Ещё бы! У тебя ж сорок градусов было. Вот. Я тогда очень захотел, чтобы ты уснул...

- И что?

- И ты заснул.

- А потом?

- А потом проснулся, блин! Ты чего, Паш?

- Ох, Илья! Вот, кажется, всю жизнь я тебя знаю, и всё ты меня удивляешь! Усыпил. Ни фига себе! Что ещё расскажешь мне такого, чего я не знаю?

Я лишь загадочно усмехаюсь. Расскажу, сероглазый, я тебе такое расскажу!

- Илька, а ему ничего не будет? - волнуется за брата Пашка.

- Да ни шиша! Тебе же ничего не было, наоборот даже, поправляться начал потом.

- Илья, скажи... - Пашка смотрит мне в глаза. - Честно только. Часто ты со мной так?

- Честно? Ты меня спрашиваешь - честно? Глаз не отводи! Смотри внимательно, Паша, и слушай. Это был единственный случай, когда я навязал тебе свою волю. Возможно, такое повторится ещё, я не знаю, жизнь большая. Наверное, точно повторится, раз у нас с тобой это всё навсегда. Слушай меня, Сероглазый: никогда я не сделаю ничего, что было бы для тебя плохо, больно или просто неприятно. Не смогу. Я сильный человек, ты это знаешь, но сделать такое мне не по силам. Моя Любовь к тебе сильнее всего, сильнее меня, она ведь от Начала и навсегда, - я, сам того не замечая, перехожу на Извечную Речь.

Пашка зачарованно смотрит мне в глаза. Всё, Паша, всё сказано.

- Веришь мне? - спокойно говорю я по-русски.

- Верю! Прости, Новиков, я дурак, - выдыхает Пашка.

- Дурак я, что не рассказал тебе этого раньше. Ты что, вторую подряд? Пашка, если ты будешь так часто курить, я тогда Занозе один рецепт расскажу - по секрету. Берёшь, понимаешь, молоко. Вот, пипеткой, значит, набираешь его, ну, и на сигарету капаешь. Вот, а потом сигаретку суёшь обратно в пачку - потихонечку, незаметненько так...

- Я те, зараза, расскажу! И так житья от него нет! Я тогда тебе в комп вирус какой-нибудь засуну, червяка какого-нибудь!

- Ох, ты ж и поганец, а! Я о его здоровье пекусь, ночей, можно сказать, не сплю, а он мне вместо благодарности червя в машину запустит! Это ж ни в какие ворота! Это ж... Чего ржёшь, поганец?

- Прикол, Новиков, я тут у Николы такую прогу видел, прикинь...

страницы [1] . . . [14] [15] [16] [17]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, С другом

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>