Горячая гей библиотека

Точка отсчёта (глава 1)

Часть 6 (последняя)

Через несколько минут Толик снова тащит меня на руках в кровать, а я бормочу:

- Не надо, Тошка...

- Что "не надо"?

- А что ты хочешь со мной сделать? - выворачиваюсь я.

Он тихо смеётся:

- На тебе так много лишнего... - стаскивая с меня одежду.

Зажмурившись, я помогаю ему завершить эту процедуру. Вчера была ночь, темнота, а сейчас я при свете дня лежу перед ним в чём мать родила. Он неторопливо гладит и рассматривает моё тело, заставляя меня изнемогать под его взглядом.

- У тебя очень красивое тело, - шепчет он, едва касаясь меня губами. - Повернись, я хочу посмотреть на тебя сзади...

Я послушно переворачиваюсь на живот. По крайней мере, так можно спрятать от него лицо, пылающее от смущения. Толик быстро избавляется от своего халата и накрывает меня своим телом. Прощай, моя крыша!

Когда он, подтянув за бёдра, поставил меня на колени, я уже не сомневался в том, что последует дальше, но мог лишь невнятно бормотать:

- Не надо, Толик, не надо, пожалуйста, не надо...

Несмотря на обильную смазку, я сжимал зубы и кулаки от боли, пока он втискивался в меня. Насадив моё тело на свой член до упора, он начал медленно двигаться - и тут на меня накатила невероятная истома! На этот раз боль была уже вполне терпимой, а вот наслаждение оказалось ещё более острым. Через какое-то время я начал слегка подаваться ему навстречу.

- Хороший мой... Ох, да, вот так... - бормотал Толик, чутко реагируя на каждое моё движение...

Мне хочется, чтобы ему было так же офигительно со мной, как мне с ним - и я стараюсь изо всех сил. Это словно инстинкт, на подсознании. Он доводит меня "вручную", после чего уже более резкими и быстрыми толчками начинает догоняться сам, и я второй раз ловлю кайф, чувствуя, как он финиширует.

Некоторое время мы оба лежим без движения. Постепенно сознание всё же возвращается в мою бедовую голову... Допрыгался! Гомик, блядь глупая! Сколько раз он ещё трахнет тебя, прежде чем ты ему приешься? Подстилка... Да, сейчас тебе всё в кайф... Пока ты не встал с этого сексодрома и не вышел на улицу. Как он сходу просёк, что с тобой этот номер пройдёт! Как теперь матери в глаза смотреть?! Боже мой, а если кто-нибудь узнает... И ведь наверняка узнают: он же понял... Ну почему, почему это случилось именно со мной?!

- Ты чего? - Толик неожиданно разворачивает меня лицом к себе. - Что случилось? Я тебе больно сделал?

- Нет, - выдавливаю я из себя.

Да отъебись ты, урод!

- Что случилось, скажи мне! - требует он. - Что не так, Эдик?

- Всё нормально! - со злостью отвечаю я. - Может, хочешь меня ещё раз трахнуть, прежде чем я уйду?

Анатолий замирает, затем с издёвкой соглашается:

- Разумеется, и не раз!

У меня от этого ответа перехватывает дыхание. С силой оттолкнувшись от него, я вылетаю из кровати и оказываюсь в дальнем углу комнаты. Анатолий удивлённо присвистывает:

- Ну, ты даёшь, горец! Кончай дурить, Эдик!

- Пошёл на хуй! - огрызаюсь я, торопливо натягивая на себя одежду и не выпуская его из поля зрения ни на секунду.

- Погоди, куда это ты собрался?

- От тебя подальше!

- Да что случилось-то, мать твою?! Вот чокнутый парень!

Не отвечая, пячусь к двери. Закрывая её, вижу, что Анатолий встаёт с постели. Бегу почти наугад, прихожую нахожу каким-то чудом. Ботинки даже не шнурую - некогда, хватаю куртку и начинаю открывать замок. Когда Анатолий появляется в коридоре, я уже стою на лестнице.

- Эдик... - это звучит почти умоляюще.

Не могу отвести от него глаз, поэтому просто с силой толкаю дверь. Всё. Кончено! Давясь рыданиями, скатываюсь вниз по лестнице и на выходе едва не падаю, наступив на развязанные шнурки. Мне приходится остановиться и привести себя в порядок, хотя какой уж тут порядок: я измазан его спермой, губы распухли от поцелуев, лицо мокрое от слёз, которые текут безостановочно. Я беззвучно скулю, пытаясь выдавить, выдохнуть из себя эту боль, и повторяю про себя: "Всё пройдёт. Пройдёт"...

До общаги я добираюсь как в тумане. В комнате никого, да и вообще этаж пуст: середина учебного дня. Скидываю с себя джинсовый костюм с водолазкой, засовываю их на самое дно дорожной сумки, дублёнку укладываю туда же, потому что выбросить всё это великолепие у меня рука не поднимается, но и носить эти вещи я не могу. Вспоминаю, что моя одежда так и осталась в пакете на заднем сидении БМВ. Значит, из обуви у меня теперь только "парадные" кроссовки и зимние прошлогодние ботинки, которые мне уже жмут. И джинсы только одни остались. Эта мысленная ревизия помогает мне прийти в себя.

Я беру полотенце, чистое бельё и отправляюсь в душ. Вода смывает с меня всё запахи, следы его прикосновений и мои слёзы. Ничего не было. Меня просто сбило машиной...

***

Именно так я и объяснил своё долгое отсутствие вернувшимся вечером парням. Они разбудили меня, ввалившись в комнату, словно стадо слонов. Димыч тут же начал тормошить меня и вопить, как они с Лавитой все испереживались, затем вдруг притих и всмотрелся в меня более внимательно:

- Ты действительно в порядке?

- Нормально всё, Димыч, - я улыбаюсь. - Славный парень Димка Сергеев переживает за меня.

- А водку с нами пить пойдёшь?

- А пойду! - решаю я.

- Ай, молодца! - одобряет Лавита.

Водку идём пить в комнату этажом ниже - у Вити Федотова, ударника-второкурсника, день рождения. Народу набирается человек десять. Все знакомятся друг с другом, Витёк вертится и тараторит, словно радиодиджей:

- Это Михаэль Громцев, теоретик, если кто не знает. Запомните это лицо - будущий великий композитор! Будете потом перед своими отпрысками хвастать, как пили водку с самим Громцевым! А это, первый курс, внимание, это - гениальный трубач Сергей Дёмин!

- Витюха, прикрой фонтан! - советует Дёмин с ухмылкой. - Лучше меня с первым курсом познакомь, а то я тут половины народа не знаю.

- Так, первый курс... Ну, вот это Игорь Лавита, скрипатор. Димон Сергеев у нас гитараст. А это самый интересный из первокурсников, Эдик Ледов! На чём он играет, не помню, но вчера его сбила машина!

Красавец Дёмин дружески хлопает меня по плечу:

- Не обращай внимания, Витя-Вентилятор в своём репертуаре!

Водка мне не нравится, но я всё же пью, из принципа. Клин, как известно, клином вышибают: если вам хреново - усугубите, и поймёте, что всё не так страшно. Хуже есть куда...

Хмель от водки совсем не такой, как от вина: пьянею я сразу, причём у меня развязывается язык не хуже, чем у Вити-Вентилятора, так что через некоторое время мы уже сидим и хохмим на пару, и иногда мне даже удаётся Витюху "сделать", так что компания закатывается после моих реплик.

Витя постепенно скатывается на приколы по голубой теме, причём довольно непристойные. Димка Сергеев нервно ржёт, Демин высокомерно-насмешлив, остальные прикалываются больше над Вентилятором, чем над темой. Именинника явно несёт. Мне становится не по себе: парень прямо напрашивается. Потом кто-то предлагает прогуляться за косяком, и ветер меняется: компания настраивается на авантюрный лад для вылазки. Я к тому времени передвигаюсь уже плохо, так что уползаю на свой этаж, с трудом открываю комнату и заваливаюсь спать.

На следующий день голова трещит, меня мутит, и весь трагизм случившегося накануне скрывается для меня в тумане похмелья, точнее, банального алкогольного отравления. Я не могу ни есть, ни курить, на уроках сижу с трудом, и наша заботливая преподавательница по музлитературе списывает моё состояние на полученную травму (новость, что меня сбило, разлетается по училищу с фантастической скоростью). А вот Георгий Владимирович Конягин, или просто Конь, наш теоретик, на это дело не ведётся и ехидно занудствует о вреде пьянства:

- Рано начинаете, молодые люди! Боюсь, рано и закончите! Учёбу, по крайней мере...

Словом, жизнь начала входить в прежнее русло. Только вот на работу я больше не ходил - слишком боялся встречи с Толиком, хотя и призрачной, но всё же вероятной. Случайной встречи и равнодушия в его взгляде.

В ожидании приближающейся сессии и первого академконцерта я налегал на учёбу и из училища уходил одним из последних, чаще всего с Димкой. Мы с ним занимались по разным классам, но время от времени либо я к нему заглядывал, либо он ко мне:

- Перекурим?

- Давай!

Мы запирались в туалете и сидели там по полчаса, а то и по часу, болтая обо всём на свете: обсуждали учителей, студентов, болтали "за жизнь", слушали новые записи: Пьяцолла, "А-ha", "The Cure", Шапошникова... Слушали мы всё это на моём плеере, один наушник в моём ухе, другой - в ухе Димыча, а сигареты чаще всего курили его. И когда мы так вот сидели, в задымлённом толчке, на корточках, тесно прижавшись друг к другу плечами, мне начинало казаться, что всё у нас будет хорошо, потому что просто не может быть плохо. И позвонившей в одну из суббот на вахту общежития матери я сообщил, что у меня "всё хорошо" уже совершенно искренне...

страницы [1] . . . [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Первый раз, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>