Горячая гей библиотека

Армейские будни (глава 4)

Часть 3

XIII.

Назавтра о диких, не умещающихся в сознании событиях напоминал только злой, срывающийся по пустякам Лёва. Он метался по комнатам, цедя сквозь зубы нескончаемый мат, вызывающий удивление у всех без исключения, кроме, пожалуй, меня. Ревность его была так велика, что в конце концов разразилась банальной дракой с безмятежно улыбающимся Олегом, который вёл себя как ни в чём не бывало, весело зубоскаля.

Перов, фальшиво напевавший какой-то мотивчик, был сбит с ног мощным ударом по совершенно пустяковому поводу. Я кинулся их разнимать и получил такой сокрушительный пинок, что смёл в полёте табуретку вместе с Мишкой. Вскочивший Николаич бросился на обидчика и, пока мы с лейтенантом поднимались, успел пару раз съездить Лёве по мордасам.

Потасовка завязалась нешутейная, вовлекая в круговорот разнимальщиков на глазах у изумлённого воина, приехавшего вместе с Мишуком и Перовым. Кое-как удалось растащить драчунов. Отъезд был скомкан, и мы расстались, не попрощавшись.

Когда я вернулся в дом, Завадский сопел в углу, отвернувшись. Сопение продолжалось и на следующий день без каких-либо попыток наказать неверного. И на следующий. Я несколько робел прерывать затянувшуюся конфронтацию, хотя всё происходящее было, по меньшей мере, смешно.

Наконец, ефрейтор не выдержал:

- Лёва, ну что ты в самом деле?

Брошенный из-за плеча взгляд сочился такой обидой, такой непримиримой болью, что я смутился.

- Господи, товарищ сержант, да что случилось-то? За что Олега замесили? Чего не так?

Лёва медленно развернулся и, глядя в пол, пробубнил:

- Я слышал, как вы стонали в бане.

- Ну?

- Чего ну, курва! Трахал он тебя там, вот чего!

Я зло прищурился в яростные очи сержанта и протянул:

- Траха-ал?

- Трахал, - упрямо подтвердил Лёва.

- Перов? - поинтересовался я.

- Перов - тебя, - раздельно, почти по слогам сказал Лёва.

- Ты ёбнулся, сержант, - сарказм мой был неподдельным. - Кругом, видите ли, одни гомики, и меня обычно трахают все! Кому захочется.

Лёва растерялся, похоже, найдя эту мысль новой для себя, и с неверием прошептал:

- А чего ж вы стонали?

- Пошёл в зад, - я был достаточно категоричен.

К вечеру мир восстановился. Мы спокойно поужинали и стали укладываться. О сексе никто не вспоминал. Я - по причине некоторой насыщенности, Лёва - чувствуя себя виноватым, или, может быть, оскорблённым. Не вспоминали мы о нём и последующие два дня, и ещё день, отлично сознавая, что долго так продолжаться уже не может.

Встретили мы приезжих соседей-оленеводов (или кем они там были), полюбовались на шикарную Омину улыбку и торопливо их проводили.

Завадский успел подмыться, пока я убирал со стола, и явил себя во всём смуглом блеске обнажённой грации. Прошёл, встал в позу, мило улыбнулся, прошёл в другой угол и встал там. Постоял, кашлянул и продефилировал обратно. Я не реагировал. Он глубоко вздохнул и двинулся в мою сторону, остановившись на полпути, потому что бравый ефрейтор сбежал на подмывку, мерзко хихикая. Впрочем, я понимал, что никакие отговорки не остановят грядущий трах, которого мне уже хотелось не меньше, чем сержанту.

Когда я вернулся, Лёва возлежал на кровати, прикрытый лишь тёплым воздухом с крапинами аппаратных бликов. Он явно волновался, поёживаясь, но его член победно кренился над плоским и, чего греха таить, желанным животом, перечёркнутым чёрной полоской волос.

Меня тоже волновало это зрелище. Показательно, не торопясь, я лёг на живот, обнял подушку и стал ждать. Тишина тикала каплями падающих минут, утекающих в наши нервы.

Завадский встал и накрыл меня тряским телом. Бархат его кожи и щекотливость волос обняли меня, лаская, раня и раздражая лихорадкой возбуждения. Я развернулся, и тяжёлое дыхание двух парней закрутилось смерчами в глубоких поцелуях. Мы целовались долго, боясь остановиться. Хотелось ощутить партнёра всего везде одновременно. Горячего, упругого, нетерпеливого.

Откинув Лёву на спину, я вылизал его сильную грудь, кусая коричневые горошины, а потом живот, отчаянно реагирующий на ласки перекатом мускулов. Я лепил жадными руками его тело: сжимал, гладил, мял, тискал. Сержант успевал отвечать тем же, выгибаясь и прижимаясь тренированной плотью. Он разжигал и вгонял меня в транс, нежно ласкал и раздирал на части.

Мы то плющили друг друга на матрасе, то тёрлись, стоя на коленях, то разворачивались валетом, и тогда солоноватый Лёвин конец проникал в моё горло и запирал дыхание. Я успевал заглотнуть его, вкусить торопливой твёрдости, почувствовать нежность головки и снова оказывался под широкой сержантской грудью. Завадский хотел красивой игры и получал её, одаривая меня тем же сверх меры.

Наконец, он уложил партнёра на живот и взялся за его задницу. Я совершенно потерял голову от умелых ласк: от губ, порхающих на ягодицах, от чутких пальцев на бёдрах, от языка в промежности. Когда же этот язык вонзился в анус, мои неконтролируемые стоны медленно поплыли в плотном мареве вожделения, которое окутало сознание, и без того почти угасшее.

Потом меня перевернули на спину, как отупевшую куклу. Я почувствовал членом дыхание и мягкую влажность, в то время как трясущиеся Лёвины пальцы проникли внутрь моего запретного отверстия. Сначала один, потом два. Завадский крутил ими, расширяя неподатливую дырку. Было как-то непривычно, немного неудобно, но не больно.

Так продолжалось довольно долго, до тех пор, пока движения пальцев через манжету ануса не стали свободными. И тогда сержант завис надо мной между поднятыми и раскинутыми ногами. Сквозь пелену я увидел сосредоточенное, как перед решительным сражением, его лицо. Почувствовал прикосновение к горячему бутону, небольшое давление и скольжение твёрдой палки, проникающей внутрь. Лёва смазал член (когда - непонятно), и теперь тот уверенно проникал в меня - медленно, по миллиметру, бережно.

Я не ощущал резкой боли, как прежде. Она была приглушённой и неконкретной. Анус наполнялся странным ощущением дискомфорта и чего-то мешающего. Немного боли появилось, когда сквозь сфинктер проходила головка. Но и эта боль ушла чуть позже. Чужой орган упёрся там во что-то. Чувство было такое, словно вытягивалась какая-то плоскость, связанная со всем моим ливером, который начал вместе с ней перемещаться. Нахлынула дикая слабость и полное помутнение...

Опираясь на руки, Лёва начал совершать движения, загоняя себя целиком и почти полностью выходя из меня. Делал он это мерно, неостановимо, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Я, не замечая того, достаточно громко стонал, подчиняясь чужому ритму и чужому предмету внутри, испытывая жутко раздвоенные ощущения и спереди, и сзади. Что-то конвульсивно сжималось во мне, и непонятно где: то ли в анусе, то ли в члене. Что-то мешало - тоже непонятое. Мне хотелось выпрыгнуть из себя, избавиться от ласкового вмешательства, кончить. Эти чувства нигде конкретно не сосредотачиваясь, пробегали по всему низу живота, сворачиваясь спиралью где-то под ложечкой и выныривая в основании клинка. Мне не хватало воздуха, мешало накрывшее сверху тело, меня истязали долгие толчки внизу и внутри. Они вообще были везде. Я метался под Лёвой, потерянно цеплялся за его плечи и дурнел по всем направлениям.

Что случилось потом, я не понял. Это прорвалось откуда-то из живота, садануло под рёбра, остановило дыхание, разорвало промежность, попыталось сжать сфинктер и вытолкнуть мешавшую плоть, отозвалось спазмом в основании члена и выпрыгнуло через отверстие на куполе головки. Я выгнулся, протяжно простонал и задёргался, отталкивая сержанта и чувствуя короткие сокращения внутри, где-то в брюхе. Завадский рухнул на меня, сдавил, уткнулся в плечо и утробно захрипел, срываясь на визг. Происходило что-то невероятное, до дурноты приятное, облегчающее и умерщвляющее силой эмоций.

Когда Лёва потянул член наружу, меня охватила нереальная истома, отозвавшаяся везде, вплоть до суставов, и такая крутая, что я чуть не кончил вторично, причём опавшим (!) членом.

Сержант сполз на постель, сипло дыша. Я вообще не мог шевелиться, разбитый напрочь, почти не понимая, что произошло. Через несколько минут Завадский склонился, нежно поцеловал меня и проворковал:

- Ну, не умер?

Еле хватило сил шепнуть:

- Умер, - и провалиться не то в сон, не то в полуобморок.

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Военные, Молодые парни, Вода: баня, река

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>