Горячая гей библиотека

Нильское наитие

Часть 4

- Скажи мне, Дамастик, - молвил жестокий римлянин, когда они разомкнули уста. – Каким образом ты отдавался Антонию и как он овладевал тобой?

- Он любил брать меня как бы силой, - сообщил эфеб с полной готовностью, - и чтобы я кричал, когда он входил в меня, и сопротивлялся при этом. Он скручивал мне руки и привязывал к столбу либо к статуе. Так советовала царица, а он всегда следовал её советам.

Октавиан, держась рукой за пах, чтобы пальцы виртуозного юного кинеда не усилили давления на плоть, удивлённо вскинул брови:

- Клеопатра присутствовала при этом?

- Царица всегда наблюдала за нами из-за занавесей.

- Даже так?! – иронично усмехнулся римлянин, ещё раз пристально оглядывая юного наложника, ухватившегося ладошками за восставший меч повелителя. – Что же.... Вот здесь верёвка. Где же твои руки?

- О, повелитель... - простонал податливый Дамастик, млея от сладострастного предчувствия. Юнец вдруг тонко засмеялся, быстро закрыл лицо ладонями, но затем с готовностью протянул кисти. – Ты хочешь так, как было при них?

- Да-да, всё как при них, – загадочно протянул римлянин. Он приподнял юного наложника и на руках отнёс к ближайшему столбу. Через минуту он был уже накрепко привязан к мраморной колонне, соблазнительно извивался и блистал под красными светильниками вызывающей наготой. Притворная стыдливость едва прикрывала распалённое желание.

- Подожди немного, - сказал Октавиан. Его восставшая плоть пришла постепенно в спокойствие. – Я сейчас приду, только глотну вина.

Полководец быстро накинул на себя тунику и вышел из опочивальни. Он направился прямиком в пиршественный зал, откуда ещё не успели разойтись хмельные гости. Он сделает все так, чтобы узнать всю низость про надменную куртизанку. Даже мёртвая египтянка не давала ему покоя, она выскользнула, уже почти пойманная в его силки. Но вскоре эта сладострастная сводня будет посрамлена, никто не захочет почитать её бренное тело, и в стремлениях достигнуть этого он даже не остановится, вернее уже ничто не остановит его: ни его плоть, ни всесильные боги.

Возвращения Цезаря Октавиана никто не ожидал. Ирод тревожно приподнялся на подушках, а хитрый секретарь Диомед, напротив, пригнулся вниз, не зная, что и подумать.

Не замечая растерянности своих бывших сотрапезников, он остановился в нескольких шагах от своего места.

- Не беспокойтесь, друзья мои, - улыбнулся Октавиан в ответ на недоумённые взоры. – Оставайтесь на своих местах и не прерывайте пиршества.

Его взгляд сразу упал на огромного эфиопа, застывшего позади иудейского царя. Чернотелого гиганта трудно было не заметить: он возвыщался над всеми сотрапезниками подобно гранитной скале. Его могучий торс закрывал почти треть мозаичной стены со сценой состязания чёрного и белого борца в палестре. Невысокий Октавиан даже на своих любимых сандалиях с громадной подошвой едва достигал тому до подбородка.

Полководец, смотря в упор, довольно резко обратился к Ироду:

- Этот гигант южных кровей – твой раб?

- Мой оруженосец Ахенот, Цезарь. Необыкновенный силач. Послушный, но нем как рыба; у него вырван язык. Он стоил...

- Отлично, царь! Мне не важно, сколько о стоил тебе... Он то, что мне нужно. Я возьму его у тебя на время.

Ирод не посмел возразить, тем более расспросить за чем:

- О! Цезарь, ты можешь считать его совершенно своим.

Все присутствующие в зале с замиранием и крайним удивлением следили за их диалогом. Но римлянин резко вышел из залы, оставив остальных с выпученными глазами решать посланную им загадку.

Не задерживаясь нигде, римлянин привел эфиопа в опочивальню и показал на привязанного к колонне эфеба:

- Этот юнец наказан мной и ожидает казни. Понимаешь меня? Займись им.

Бессловесный великан непонимающе расширил глаза, но после того, как римлянин выразительно похлопал по ягодицам приговорённого и раздвинул их, эфиоп тотчас всё понял, сверкнув белками огромных глаз.

При виде приближающегося чёрного гиганта на лице Дамастика отобразился неподдельный испуг. Он рванулся, пытаясь убежать, но освободиться уже не мог; колонна не отпускала его. Суровый черный оруженосец не заставил себя ждать: судорожные рывки обнаженного невольника распалили его грубое влечение. Черный жезл эфиопа, раскрыв набедренную повязку, стремительно поднимался на невиданную высоту.

- Пронзи же его насквозь! – смеясь, подсказал повелитель, жестом подав знак к началу постыдной казни.

Услышав это, перепуганный и совершенно побледневший кинед издал тонкий жалобный крик и, дёрнувшись из стороны в сторону, в отчаянии полез на колонну. Вот тут его и настигло мощное и толстое эфиопское орудие, бесцеремонно тараня головкой раздвинутую сильными пальцами белую плоть. Ухватившись за ягодицы, толчками и насаживаниями, обезумевший от похоти гигант все дальше впивался в сладкое отверстие. Тонкие черты лица юнца, не привыкшего к такому обхождению, исказились гримасой жуткой боли.

Октавиан тихо опустился в своё ложе-седалище, положив одну руку на удобный подлокотник, и покусывал смоченное в вине яблоко. Наблюдая за агонией дворцового кинеда, он испытывал мстительное наслаждение. Как долго и сильно он хотел отомстить этой коварной и изворотливой египтянке. Терпение всегда входило в число достоинств римлянина. Лицо его, казалось, хранило равнодушное выражение, но глаза ярко блестели. Любимый и желанный наложник Антония, это тайное оружие воздействия нильской притворщицы теперь погибает. Он выпытает всё до последней капли. Он прославит низость и коварство египтянки. Клеопатра активно поощряла необычайную расположенность Антония к этому смазливому, острому на язычок кинеду. Эта она погубила Антония, его товарища с юности и по многим делам. Тогда, покинутый всеми у мыса Акциум, Антоний покончил собой, вонзив в себя короткий меч. Узнав об этом, Цезарь Октавиан не сдержался и заплакал.

- Продолжай рассказывать, мой юный раб. Итак, говоришь ты, Клеопатра находилась поблизости, любуясь вашими телодвижениями. Чем она при этом занималась?

- Только наблюдала–а -а..., - еле вымолвил несчастный юнец, терзаемый беспощадным эфиопом, уже погрузившимся в его тело на желаемую глубину.

- Может, она присоединялась к вам? – беспощадно вопрошал римлянин.

- Нет, не при- соединялась...никогда-а-а. - последовал ответ совсем обмякшего на столбе эфеба, резко побагровевшего от иступления.

- Странно, - пожал плечами римлянин, продолжая с любопытством созерцать гнусное насилие. – До моих ушей доходили самые невероятные, самые невообразимые вещи о ней. Правда ли, о чем толкуют во всех тавернах и на всех базарах. Что она взяла себе в норму священный разврат и отдавалась в храмах чужестранцам под видом храмовой жрицы – гиеродулы, так что любой входящий мог получить её на ночь?

- Сам я... не видел... - пробормотал маленький кинед, пыхтя и отдуваясь под всё усиливающимся напором эфиопского орудия. Гигант, широко расставив ноги, сумел почти сомкнуть мускулистые ручищи за колонной, припечатав и грудью, и животом невольника к ней, намертво обездвижив таким образом. Его чёрный мускулистый зад то оттопыривался, то сжимался в ускоряющемся ритме.

- В горо- оде... многие про- мышляют этим... - продолжил писклявым голосом полузадушенный кинед. - О-о! Г-г-господин! Сжалься, помилуй меня! Я по–о-гибаю... При-и-кажи е-му отойти...

- Рассказывай, рассказывай! – Октавиан развалился на седалище, раскинув ноги в их сторону. Это видение соития и забавляло и распаляло его одновременно. Он желал рассказа пообстоятельнее.

- Я с -слышал, дав- но, во времена смут... Селедочни-и-к (муж сестры Клеопатры и узурпатор) при- нуждал её к сожи- тельству, чтобы о- на наряжалась Еленой,... а он... Мемноном... И она ... возненави- дела храмовые со- ития. Вот все,... что я зна-а-ю.... Ой! ... Не мо-огу больше.... О, мой бог!!! А-а-а...!

страницы [1] [2] [3] [4] [5]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Прошлые века, Изнасилование, С неграми

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>