Горячая гей библиотека

Я возьму тебя с собой

Часть 13

Я, махнув на парня рукой, иду на кухню и оттуда слышу, как Пашка в ванной пускает воду. Я лезу в шкаф за конфетами. Так, две коробки: "Ассорти" какие-то и бабаевские "Птичье молоко". Наверное, надо обе взять, пусть Пашка сам выбирает. Хотя, чего тут выбирать, он обе и слопает. Так, бокалы. Может, бутерброды соорудить? Я-то не хочу...

- Паш! - ору я. - Ты бутеры будешь?

- Чего? - орёт из ванной Пашка.

А, ладно, перебьётся! Если захочет, то сам тогда пусть их и делает. Ветчина, сыр - смотрю я в холодильник. Масла нет, блин. Во! Копчёная фазанья грудка. Да, вот это пойдёт. Ладно уж, сам сделаю.

- Ты помер здесь, что ли? - Пашка появляется в кухне.

- Банку открой, - я протягиваю ему грудки. - Я хлеб пока нарежу. Помер, понимаешь. Жду, пока ты покуришь... Пашка, блин, да не включай ты её ради всего святого!

Пашка устанавливает на разделочном столе электрическую открывалку для консервных банок. Как я в прошлый раз жив остался!

- Я же тут, не боись! Смотри: просто всё как. Раз, два, три! Н-да, чего-то... Погоди, а может, это выключатель? Ты её не трогал, а?

Я, спрятав руки за спину, с опаской убираюсь подальше от стола.

- Сдурел, да? - возмущаюсь я с безопасного расстояния. - Трогал! Да я её, сволоту...

- Погоди, Илюха! Чего ж это такое-то, а? Щас. Отвёртку дай.

- А ну, брось щас же! Брось, Паш, ну её к бесу! Пойдём выпьем, а? Па-аш!

- Да? Ну, ладно, - с сожалением вздыхает сероглазый. - Я её завтра дожму! Дай мне консервный нож, где он, здесь? Вот, а ты её далеко не убирай, Ил. Странно, вроде бы не Китай, и с виду целая, и включается, а как банку суёшь, так кранты.

Я помалкиваю себе в тряпочку - так оно, пожалуй, лучше будет. "Да, - вздыхаю я про себя, - моя работа. Кто ж мог подумать, что эта шмакодявка оттенок души имеет?! Главное дело, я особо-то ничего и не говорил про неё - так пару слов на Извечной Речи... Какое тут, на Земле всё нежное, блин!"

- Хлеб порезал? Илька, давай помидорчики ещё, так вкуснее будет.

- И варенье! Нет? А то давай, так ведь ещё вкуснее.

Пашка молчит, задумчиво смотрит на меня и лишь похлопывает себя по ладони консервным ножом. Ясно. Я, стараясь не выпускать Пашку из виду, торопливо достаю помидоры - и замираю, потому что сейчас в дверь позвонят. Вот! А ведь это...

- Пашка, живо одеваться! Это батя твой! Коньяк прячь! Ёлки, какого ж ты мои плавки под диван-то!

Я, прыгая на одной ноге, натягиваю на себя плавки и скачу к двери. Раздаётся второй звонок, уже понастойчивей. Вот, спокойно, дыхание, Илья!

- Илюша, привет ещё раз, - в дверях стоит смущённый дядя Саша, из-за него выглядывает донельзя довольный почему-то Никитос.

- Павел, Илья, пацаны, такое, понимаете, дело: нас с мамой срочно на работу вызывают, сейчас машина придёт. Форс-мажор там у нас.

- А чё стряслось-то? - тут же начинает волноваться Пашка.

- Самолёт там горит! - трагическим шёпотом сообщает нам Никита. - А меня брать не хотят, прикиньте! Это ж раз в жизни такое, а они не хотят!

- Молчать, Никита, тебя там только и не хватает! Грузовик казахский загорелся, его с терминала утащили, пожар затушили, слава богу, обошлось всё. Сейчас разборки начнутся. Ну, это ладно. Никиту вот деть куда-то надо. Решайте, Паша, или вы у нас с Ильёй спать будете, или...

- Чего тут решать! - орёт Заноза уже в полный голос. - У Илюхи, конечно!

- У меня, дядя Саша. Прав Никитка, чего ж тут решать. Может, помочь чего?

- Да нет, Илья, чем же вы поможете! Ладно, берите его, пойду Таню потороплю. Эх, как некстати!

- Такое всегда некстати, - рассудительно говорю я.

- Папа, только ты ему сразу скажи! Чтобы он человеком был! А если он опять, то я... Понял ты, болячка?

- Никита, если нам с мамой старшие на тебя пожалуется, если хоть что-нибудь ты из своего репертуара отмочишь, я тогда...

- Папа! - искренне возмущается Заноза. - Отмочу! Да я, да вот чтобы мне... Всё, короче! Езжай на пожар свой. Привези мне там чего-нибудь такое. Штурвал там какой-нибудь, только чтобы обгоревший, чтобы такой... Во! Комбинезон от сгоревшего пилота!

Мы с Пашкой не выдерживаем и смеёмся, дядя Саша потрясённо смотрит на своего младшего сына, машет рукой (бесполезно, мол) и сочувственно смотрит на нас.

- Ладно, вы уж тут сами как-нибудь, я на тебя, Илья, особенно надеюсь, - и он, пожав мне руку, уходит.

Мы втроём проходим на кухню. Я продолжаю заниматься бутербродами, Пашка нервно барабанит пальцами по столу, Никитос с выражением тихого счастья на физиономии наблюдает за братом. Ёлки, во попали!

- Добился своего, болячка гнойная, - шипит Пашка на брата. - Вот как хочешь, Ил, а что-то тут нечисто. Блин, если бы он не с нами был, я б тогда уверен был бы в том, что это он самолёт поджёг! Вот сто пудов!

- Сам ты, - дёргает плечом Заноза. - Брехня! Илюшечка, а это что это ты такое вкусненькое делаешь, а? А грушечки у вас ещё остались, или Пашка уже все сожрал? А давайте в джакузи поедим! Ладно, ладно, молчу. Я скоро смогу пять минут под водой не дышать! Илюха, ты мне помидоры эти вот свои не клади, а то я их Пашке в трусы засуну. Отстань, гад, сейчас в глаз дам! Вот. Пожар, пожар... Подумаешь, пожар! Ни одного трупа - ха! Тоже мне, пожар. Если хочешь знать, Пашечка, то если бы я эту лоханку грузовую поджёг бы, тогда бы... Тушить тогда бы там нечего было бы! Илюха, а это чё, "Птичье молоко"? Не бзди, не испорчу я себе никакой там аппетит. Пашка, гад, это ж не твои конфеты! Ил, скажи ему. Да? Ладно. А где я спать буду? Сам на балконе дрыхни! Вот смотри, ещё одно только слово... Горя хапнешь, вот чего! А ты не встревай, Илюха, понял? Я щас с ним по-честному, один на один! Ладно, Ил, пускай живёт, сухопутное! Пока! Это как это так? Что ж я, один, что ли, спать буду, а вы вдвоём? А почему это втроём нельзя, диван ведь здоровый же у тебя? Вот тогда давай я с тобой спать буду, а Пашка пусть тогда один дрыхнет! Какой мешок ещё?! Я те, блин, такой мешок щас покажу! Чё, правда? Илюшечка! Настоящий спальник? Вау, круто! А почему ты мне раньше его не показывал? А вдвоём можно? Жалко. Хорошо, хорошо, Илечка, ладно, ладненько! А хочешь, я для тебя всё-всё сделаю, хочешь? Это какую тут тарелку, эту вот тарелку? А спорим, я могу три тарелки сразу унести. Сам ты в зубах, Пашка, ещё один подкол - и не проснёшься завтра. На голове могу, запросто даже! Глядите... Спокуха, Ил! Ну, подумаешь, она ж пустая и не разбилась вовсе. Всё, несу, сказал! Ил, ты когда хоть какую-нибудь игруху себе на комп поставишь? Как, блин, в пещере. Да несу уже!

Пашка утомлённо роняет вихрастую голову на сложенные на столе руки. Это ты, Пашка, прав, это да...

- Стихийное бедствие! - глухо бубнит сероглазый. - Новый, блин, Орлеан! Хочешь, Ил, из окна его выкинем?! Хотя... Ему-то ни фига не будет, пара царапин если только (двенадцатый этаж всего-то), а нам с тобой тогда точно хана. Чего это он там затих, а?

- Костёр, наверное, разводит, - хихикаю я. - Раз, понимаешь, спальник я ему пообещал.

- Костёр не костёр, а вот если он коньяк наш найдёт... Мама, он же полбутылки вылакать может запросто!

Мы с Пашкой некоторое время молча смотрим друг на друга. Пьяный Заноза... Боги, Боги! Ворвавшись в комнату, мы с Пашкой наблюдаем следующее потрясшее нас зрелище. Никитос устроил всё-таки нечто. Посреди комнаты на ковре лежит неведомо откуда взятая им свёрнутая вчетверо простыня. В её центре дованивает огрызок ароматической свечи в окружении двух тарелок с бутербродами, трёх груш, грозди винограда, а по краям лежат три бумажные салфетки. Сбоку пристроилась моя подушка. "Это-то и будет главное место", - понимаю я, и совершенно ясно, для кого оно предназначено. А сам Никита, подперев подбородок крепеньким кулачком, задумчиво взирает на это великолепие сверху, чуть отстранённо. Так, наверное, смотрели на свой Парфенон Иктин и Калликрат.

- Ну, ты даёшь, братан! - восхищается Пашка и застенчиво смотрит на меня. - Ты ничего, Илья, ладно? Не ругай его, чего уж там.

Я подхожу к Занозе, сажусь перед ним на корточки, осторожно берусь за его стройные икры и, глядя ему в серые, Пашкины, глаза, проникновенно говорю:

- Никитка, я не могу сказать тебе, кем ты будешь, когда вырастешь, потому что не знаю я этого, да и кем захочешь, тем и станешь! Но то, что тебя в этом Мире века будут помнить, - это я тебе точно говорю. А ну, нос опусти щас же!

Я легонько хлопаю Занозу по упругой попке. Мы все втроём смеёмся.

страницы [1] . . . [11] [12] [13] [14] [15] . . . [17]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, 18-19-летние, С другом

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>