Горячая гей библиотека

Ладонь, протянутая от сердца (глава 1)

Часть 4

- Пересаживаемся, Станислав Сергеевич, - мягко говорю я Стасику. - Дальше уже вы.

Мы меняемся местами. Стасик мой весь из себя задумчивый такой, но уже не напряжён, отошёл. Однако ехать он почему-то не торопится. Так, милай, что ещё?

- Что, Станислав Сергеевич?

- Илья, ты ко мне обращайся на "ты", пожалуйста. Мне всего двадцать пять. На берегу же ты мне "ты" говорил? Ну и вот...

Я изображаю глубокое раздумье. Всякую там интеллигентскую хуйню про то, что неудобно мне, не принято так, мол, мне нести щас не в тему.

- Ладно, - решаю я. - Поехали, Стас, трогай. Слышь, а можно я тогда тебя Стасиком звать буду?

- Вот уж Стасиком не надо, сделай одолжение!

- Нет? А чо? Ладно, ладно, не хочешь, не буду, хуй с тобой. Ой-ёй-ёй! Вырвалось, блядь, ой, сука, ой, не буду больше, Стас! И ни хуя смешного, между прочим. Мог бы, между прочим, и потерпеть, до Магнитки совсем ничего осталось, как я понимаю.

Я тут же - кстати! - лезу, изогнувшись, на заднее сиденье, достаю оттуда свой рюкзак. Стасик, улыбаясь, бросает на меня короткие взгляды. Это не возбраняется. Так, где тут у меня... Вот. Я достаю свой телефон. Проверим. Ага, сеть поймал! Звонить вот только больше некому.

- Ух, ты! Это с цифровой камерой, да? А как он работает?

- Ты на дорогу-то смотри, Шумахер на хер! Это ж Камаз, бля!

Ну, всё - надулся. И кто тут из нас пацан, спрашивается? Нахохлился, блядь. До чего же он сейчас на Лешку Петлякова похож из интерната.

- Вот будешь так педали дёргать - недолго твоя лоханка протянет. Да смотри ж ты на дорогу! Вот скажи мне, почему у тебя зажигание не выставлено? От верблюда! Тоже мне, тайна мироздания... Так надо учиться! Не умеет он. Не умеешь, обратись к тому, кто умеет. А причём здесь я? Я, Стас, попутчик: сел, вышел, аригато, сайонара. Да, именно так, представь себе. Сфоткаю щас вот тебя на память, разве что.

Я быстро делаю пару снимков, Стас бросает на меня взгляд, я ловлю и этот кадр. Опять молчим. Блядь, напряжение какое-то возникло. Ну, а что? Что я, не прав, что ли? Прав. Никто он мне, и я ему никто. Ну, нравится он мне (признаюсь, наконец, я себе), ну и хули с того? Мало ли кто мне нравился за всю мою жизнь-то! Тихона нет, и плевать мне теперь на это "нравится".

- Возле какой-нибудь остановки высади меня, - сердито говорю я, потом сбавляю тон. - Такси у вас в Магнитогорске этом вашем есть?

Стас аж подпрыгивает.

- Так ты не местный? Так чего ж ты по степи-то один шляешься? А, ну да. Ты не из пугливых, это я уже понял, и за себя постоять можешь. Очень даже можешь. Ну, хорошо, но ведь в Магнитке же ты, Илья, всё равно куда-то направляешься, к кому-то? Зачем же такси? Я же сказал, что довезу. Адрес говори.

И тут я теряюсь по-настоящему. Я же хотел по дороге всё обдумать, да тут вот Стас попался, и не до того стало. Бандероль придёт дня через три, контейнер позже, ясен перец. Значит, нужна база, квартира - съёмная, разумеется.

Я задумчиво смотрю на Стасика. Нет, он мне симпатичен, а значит не подходит. По-всякому ведь дело может обернуться, проколов быть не должно. И ведь как дядь Боре звонить неохота!

- Так что, Илья? Куда ехать-то?

- Ехать-то? А ехать-то до городу. Это город? Мда... - "Цемзавод" - читаю я указатель на обочине. - Ах, это окраина! А на этой окраине газетный ларёк может нам попасться? А кто знает? Ладно, Стас, погоди, я думаю. Собственно, думай не думай, а мне нужна газета с объявлениями. Сдаётся-снимается, типа. Не кто, а что! Квартира, понял? Ой, да отъебись ты! Затем, что за надом! Так, всё, пиздец! А ну, тормози! Тормози, сказал, ну?

Я выскакиваю из лоханки, забрасываю рюкзак за плечи, открываю заднюю дверь, вытаскиваю кейс. Стас тоже вылезает из машины, стоит и поверх крыши растерянно смотрит на меня своими тёмно-синими глазищами. Вот же!

- Ну, что уставился?! Всё, Стасик! Сайонара. Вам налево, нам направо!

- Ну и мотай! Мотай, давай, отсюда! Эх, ты... Катись!

Стас залазит в свою лоханку, она тут же глохнет, он начинает дёргать стартер. Теперь я стою и растерянно смотрю в никуда. Как тогда Тишка мне сказал? "Не плюй, Ложка, в протянутую ладонь, если она протянута от сердца. В сердце ведь душа, Ложка, а в душу плевать нельзя". А я смотрел ему в глаза, следил за его губами и вспоминал, как хорошо нам было ночью, и запоминал его слова, и думал о том, как мы любим друг друга... Всё! Всё! Не могу больше!

Я пинаю колесо, ставлю на землю кейс и запрыгиваю в машину.

- Слушай! Слушай меня, я сказал! Что ты обо мне знаешь?! Ни хуя! А хочешь знать? Хочешь, Стасик? Я людей убивал, людей! Понял?! За мной пять трупов до Анвара было! Понял?! А чтобы Анвара кончить, мне у него всю контору положить пришлось! Я там их не считал, блядь! Понял?! Я там патроны считал! Это как тебе? И никого из них мне не было жалко. Это ещё не всё, рот закрой! Я интернатовский, понял, я там долгое время тёрся, так последний год меня ебали там, понял, Стасик, ебли, сука, в обе дырки. Сказал, рот закрой, дует. Удрал... Дальше, на улице, было ещё хуже. А потом меня человек купил, понял, купил! Но он-то, он как раз человеком оказался. Я влюбился в него, понял? Ты знаешь, что есть любовь? Я знаю. И он знал. А потом его убили, а я убил тех, кто убил Тихона, всё их гнездо блядское перебил. А перед смертью - он знал, что его грохнут, понял это, чувствовал, - он большие бабки поднял, охуенные, и на меня все счета оформил, понял? Охуенные, бля, бабки, и паспорт мне сделал. А сам... Ти... Тишка мой. А я, сука, в... в Ита-али-и... Он туд... он туда меня... "Отдохнёшь, Ложка", - говорит. - Карнава-ал. Венеция, Ложка - эт-то..." Тишенька...

Я рыдаю, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки, бейсболка свалилась на пол, и сквозь рыдания я чувствую, как Стас осторожно тянет ко мне руку, касается моего рюкзака. Так-то, Стасик, таков вот мой мир. А-а, чего там! Я дёргаю плечом, не глядя на Стаса, нащупываю дверную ручку, вываливаюсь наружу. Блядь! Не могу! Я без сил опускаюсь на свой кейс.

- Илюша, кепка вот. Илюша, поехали, а? Поехали, пожалуйста.

Я, сквозь пелену слёз, смотрю на сидящего передо мной на корточках Стаса. Точно, бля. Как похож! На Лёшку нашего, Петлякова, на Петельку нашу - до того, как его... И чумазый такой же. Тот тоже вечно...

Я, хмыкнув, беру у Стаса свою бейсболку, вытираю ей своё лицо, потом, глянув ещё раз на Стасика, вытираю ему солидоловые разводы со лба. Пытаюсь. Мало толку. А Стаська не уворачивается, сидит, зажмурился только.

- Ни хуя, Стас, - хрипло говорю я. - Мыть надо. С мылом.

- Кепку свою испортил совсем, Илюшка, - я выкидываю бейсболку себе за спину. - Поехали? Правда, Илья.

- Куда? - устало спрашиваю я, а самому всё до пизды.

- Как это куда? - удивляется Стас. - Ко мне, конечно!

Теперь моя очередь удивляться. Рука, протянутая от сердца...

- Ну, как же я могу к тебе? Ты сам-то подумай, Стас, я ж тебе правду сказал сейчас. И даже не всю. Жуть ведь!

- И что? Правда - она правда и есть, хоть жуткая, хоть какая. Я, Илья, похоже, и сотой доли не пережил того, что на твою долю выпало, и не мне тебя судить. И никому ты неподсуден... Погоди, Илья! Я же вижу, какой ты... Такой! Немазаный, сухой. Поехали, а? Илюш.

Я медленно киваю головой, цепляюсь Стасу за коленки, встаю, поднимаю кейс, засовываю его в лоханку. А Стасик озабоченно шебуршит ногами в траве у дороги. "Бейсболку ищет!" - доходит до меня. Охуеть! Точно, нашёл!

- Выкинь ты её на хер! - сердито говорю я, снимая рюкзак. - Пиздец ей.

- Да ты что, Илья! Отстираем, и как новая будет. Красивая ведь кепка, "Феррари".

- Красивая. Настоящая, кстати: я её в Модене купил. Где, где... Да уж не в Караганде! В Модене! Там "Феррари" делают. Представь себе, был. Да не газуй ты вхолостую, чего ты бензин качаешь? Ох, Стаська, посадишь ты так аккумулятор. Попробуй резкими рывками. Вот видишь? Слушай меня, и будешь в шоколаде. Прогазуй немного, погоняй движок. Хорош, Шумахер на хер! Не "Феррари" же, блядь... Как умею, так и разговариваю. Мы едем, едем, едем! Тра-та-та! Точно! И чижика, и собаку. Чо, в натуре?! Настоящая? А не пиздишь? Ладно, ладно, какие мы обидчивые, какая у нас нервная организация нежная! Да, погоди ты, Стас, я ж шучу, бля! А какой породы? А она не кусается? Ну, он. Какая мне, в пизду, разница, кто там меня сожрёт: кобель или сука? Смотри, Стас, ты меня ещё в деле не видел! Да это разве дело было? Ладно, проехали. Ну, вот куда ты этой "Ауди" в жопу уткнулся? Ты что такое дистанция, знаешь, Шумахер? И я же ещё и хам. Слышь, Стаська, а как твоего пса зовут? Что это ещё за имя такое - Улан? Рекс там, Мухтар какой-нибудь, а то Улан! Что это вообще значит, это же что-то кавалерийское? Ну, слышал что-то такое, смутно... А у меня образование специфическое, я всего знать не обязан! Оно у меня, знаешь ли, очень даже специфическое. Не чему-нибудь и как-нибудь учился - кстати, это Пушкин, я знаю! Мне, если хочешь знать, Тихон лучших репетиторов нанимал, я, если хочешь знать, историей плотно интересуюсь. Ни хуя себе! Не помню, разумеется. И на хуя бы мне это помнить, когда Куликовская битва была, сам подумай?! Помню, что там Мамаю по дыне настучали. Смеётся, бля!

страницы [1] [2] [3] [4] [5] [6] . . . [16]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, Первый раз

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>