Горячая гей библиотека

Прости, родной, прости...

Часть 2

По дороге познакомились. Парня звали Серёга. Он пришёл поздно, к концу нашего веселья, но не стал подходить к нам из-за большого количества людей вокруг.

- А вот ты мне больше всех понравился: такой весёлый, как заводной... Я на лавочке лежал и, когда засыпал, ваш смех слушал. Приятный. Ты симпатичный. Я уже хотел подойти, познакомиться, но у вас там такая очередь в вашу машину была!

Низкий, мужчинский бархатный голос... Парнишка сидел на заднем сиденье, рядом с Лёшкой, и смотрел на меня в зеркало заднего вида. Я благодарно взглянул на него, а у самого промелькнуло в голове: "А он тоже ничего вроде. Раз я ему понравился, значит проблем не будет. А то уж больно натурально он выглядит и разговаривает не по-нашенски как-то. А ведь, похоже, он натурал и есть".

Я и сам знал, что я очень хорошо выгляжу. Следил за собой тщательно. Одежду подбирал долго, но наверняка. Да и лицом, действительно, не урод. Но натуралы не говорят таких комплиментов. Натуралы и новички всегда ведут себя настороженно, слегка бычатся, всего боятся. Так кто же он?

В зеркале автомобиля не рассмотреть было всего лица, но глаза были видны хорошо. Они были синие. Красивые глаза. И каждый раз, когда я бросал свой взгляд в это зеркало, я тут же встречался взглядом с ним. Парень неотрывно смотрел на меня. Правильной формы тёмно-русые брови, живой взгляд. Но по его глазам я тоже не смог более-менее определиться в отношении его возраста, который, как интересующая меня субстанция, казалось, постоянно ускользал из лап моего мозгового аналитика. "Интересно, а сколько ему на самом деле лет? - думал я. - Если он мне понравится в сексе, я, пожалуй, оставлю его у себя на несколько дней".

Дело в том, что слишком молодые партнёры, я имею в виду парней до двадцати-двадцати пяти лет, всегда меня не очень устраивали - ни в плане секса, ни в интеллектуальном плане. Я называл и до сих пор называю их манекенами, не способными на настоящее чувство, корыстными, эгоистичными, способными на любое предательство. Сам такой был. От них не дождёшься настоящей нежности, ласки, но хорошего секса ведь без этого не бывает, а плохой меня не устраивает.

Когда я с партнёром, я его люблю в этот момент, люблю по-настоящему, я отдаюсь ему без остатка, я становлюсь его принадлежностью, безотказным для внутренних его желаний и потребностей. Поэтому за спиной меня иногда называли и называют "Клео", по аналогии с царицей Клеопатрой, неприступной днём и сексуально безудержной ночью. За мной прочно закрепилась слава отличного секс-партнёра. Мне это нравилось, и я поддерживал её всеми силами. Но зная, что я ненавижу, когда мужики называют себя женскими именами или обращаются друг к другу в женском роде, меня называли Клео, а не Клеопатра. Я не соглашался с этим, но и не возражал. Ко мне вообще не лепились никакие клички. Более получаса не держалось ни одно прозвище. А женские прозвища у мужиков - это вообще уродство. Пусть только попробуют меня как-нибудь так назвать! Если кто-нибудь это посмеет сделать - убью. Ну, может, не убью, но по морде дам точно. У меня это не заржавеет!

Приехав, усталые, мы сразу стали суетиться, готовясь укладываться спать.

Всю дорогу до дома я находился в предвкушении классной ночи с классным мэном, но при комнатном свете меня постигло жуткое разочарование. Вместо крепкого мужичка я увидел перед собой юного парнишку. Красивое лицо, соломенного цвета светло-русые волосы, крупная ладная, треугольничком, фигурка, широкие, как у двадцатилетнего - плечи, крепкие, с рельефными мышцами, руки, чуть курносый нос и голубые, почти синие глаза. Но всё это принадлежало парню!

- Господи Боже, да ты же ещё молодой! - я был удивлён. - И ты уже вовсю снимаешься с мужиками?! Я-то думал, что тебе лет двадцать пять. Плечи-то у тебя шире той лавочки.

- А все так думают, - юнец неожиданно улыбнулся. - Я крупный и накачанный... А пожрать есть чего-нибудь?

Я накормил его, предварительно налив юноше обещанную водку. Обещания я выполняю всегда. Он залпом выпил больше, чем полстакана, и спокойно выдохнул:

- Ну, теперь можно.

Похоже, несмотря на мои слова, он был абсолютно уверен в том, что ему сейчас надо будет натурой расплачиваться за моё гостеприимство. Или, как это кощунственно не прозвучит, надеялся на это. Что-то в его поведении и взгляде мне подсказало, что второе - это и есть верный вариант. Хотя ничего геевского в его поведении не проглядывало, а взгляд был прямой, добрый и совсем не похотливый.

Мы улеглись рядом, на полу, где постелил нам Юрка, за неимением других спальных мест.

Сергей повернулся ко мне и попытался поцеловать меня в губы. Я резко приподнялся на локте.

- Ты что, не понял, что я тебе сказал? А ну, убрал лапы от меня! Вот, молодец. А теперь повернись на спинку, закрой глазки и - баиньки. Сказочку рассказывать не буду. Очень устал. Понял? Спи.

- Я тебе не нравлюсь?

- Нет! Спи. У меня СПИД, я люблю трахать стариков в момент их предсмертных агоний и выпивать их кровь, и мой муж-покойник третий год в холодильнике лежит, ревновать будет. Ясно?

Ему ничего ясно не было, но он послушно перевернулся на спину и закрыл глаза. Заснул он очень быстро и действительно безмятежно. По крайней мере, таким было выражение его лица. Мы, вся наша компания, представляли собой такой открытый тип людей, что не надо было гадать, обидим мы человека или нет. Всё и так было ясно. Юноша это почувствовал и теперь спокойно сопел рядом.

Я лежал на спине, подложив руки под голову и тоже уже почти засыпал, когда Серёжка, повернувшись во сне ко мне лицом, перевернувшись на бок, что-то пробормотал, подтянул свои ноги к животу и преспокойно улегся головой на моё плечо, уткнувшись носом мне в шею. Вместо подушек у нас были под головой кое-какие навороты из курток, свитеров и чего-то ещё. Мне было неудобно так засыпать, дома я привык к высоким подушкам. Я подумал, что ему тоже неудобно было спать в таком положении, и он поэтому перелез ко мне на плечо, повыше головой.

Эх, матушка природа! До чего же ты умно всё придумала. Как предусмотрительно ты заложила в нас всё то, что помогает тебе самой не вымереть, не опустошиться... Я растаял. Как волчица пускает человеческое потомство к своему вымени ради спасения его жизни, так и я вдруг почувствовал себя почти отцом, а этого бездомного пацана почти своим сыном.

Я смотрел на Серёжку и чувствовал себя не в своей тарелке. Мне было жаль этого бродяжку. Красивого пацана, беззащитного и такого доступного! Я вспомнил шакалью стаю "доярки" и представил себе, как завтра они - или шакалы из другой стаи - растерзают его, выдоив из него все соки, как выдаивали их сегодня из нас с Юркой. Но мы-то ладно, мы за этим туда и приехали, но этот юноша - он-то не за сексом, за куском хлеба туда пришёл.

Бросить его на произвол судьбы? Ну хорошо, не бросить, а тогда что с ним делать? Отправить домой? Помочь ему добраться домой? А может, я его отвезу сам, ведь у меня быстрый, как ветер, мустанг с таким известным именем - "Форд"? Ладно, завтра утром разберёмся. Сейчас надо поспать, а там видно будет. Если будут силы, завтра утром отвезу его к родителям, тем более он говорил, что живёт где-то недалеко, в Подмосковье. Ну, максимум километров сто. А сто верст - бешеной собаке не крюк.

Так думал я, смотря на этого пацана, слушая его тихое сопение, ощущая его ладошки у себя под мышкой, а сопящий нос на своей шее. Я так и не уснул. И хотя рука затекла, и я чувствовал становящуюся уже нестерпимой ноющую боль от пальцев до шеи, я терпел, боясь разбудить его. Отцовское чувство захлестнуло меня, сделало мягким, осторожным, приятным теплом окутало мне сердце. Я скучал по своему собственному сыну, такому же белобрысому шустрику. Скучал всегда, как только мы не виделись с ним более нескольких дней. А теперь вот этот...

Юрка протопал в ванную, за ним скользнул тенью Лёшка. На обратном пути Юрка чуть задержался около меня и, вглядываясь в сумеречное освещение, окружавшее нас, шёпотом произнёс:

- А вы неплохо смотритесь вместе. Слушай, у вас даже какое-то сходство есть.

- Пошёл ты! - абсолютно беззлобно ответил я, улыбаясь. - Не видишь разве, молодой он. Неужели у кого рука поднимется его обидеть. Последнее это дело.

- Ни фига себе молодой! Ты заметил, что у него прибор еле в трусах помещается?

- Ну и что? Спермотоксикозом не страдаю! Если видишь, что у меня уже из ушей капает, то это не моё, скорей чужое. Тебе сегодня мало было? Мы ж сегодня, как стахановцы, человеками с пятнадцатью перетрахались. Я подряд раз десять кончил, это точно. А ты почему сегодня филонил, а, сачок? Я же видел.

- А ничего особенного сегодня не было. Не за кого было зацепиться.

страницы [1] [2] [3] [4] . . . [12]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>