Горячая гей библиотека

Письма (глава 1)

Часть 6

Лёше

Привет! Я уже почти не злюсь на тебя. Не то чтобы мне удалось простить тебя, скорее, я просто устал презирать тебя. Ненависть, как и любовь, требует больших душевных затрат, а меня никогда надолго не хватает. Как изменчивы и эфемерны человеческие чувства, эти тени и блики, бездумно появляющиеся и пропадающие на водяной ряби реки жизни! Наверное, как и всё в этом мире. Ничто не вечно под этим ночным светилом, которое само подвержено постоянным метаморфозам, и лишь повторение его циклов своим ложным примером вселяет в нас надежду на возвращение радостей навсегда ушедших минут. Но, вопреки нашим чаяньям, всё рано или поздно остаётся существовать только в нашей памяти, как, например, то место, где нам суждено было впервые встретиться. Об одноэтажном здании бывшей столовой, являвшимся когда-то единственным в городе притоном "голуборозовой" тусовки, сейчас напоминают лишь гниющие руины, пустыми глазницами выбитых окон маня бомжей и таких вот, ностальгирующих по ушедшему, экземпляров, как я.

Вспоминаешь ли ты, что происходило в этих стенах неизменно жаркими, невзирая на время года, воскресными ночами? Эти вакханалии, эти шабаши своим безумным колоритом и атмосферой безудержного праздника неизменно повергали в шок всех впервые пришедших сюда. Наверное, всё дело было в публике, потрясающе разношёрстной и в то же время объединённой целью своей ночной охоты.

Дедушки, а скорее "бабушки" городской "плешки" соседствовали здесь с уже определившимися представителями более молодого поколения и даже с совсем юными, ещё мечущимися в поисках себя юнцами. Здесь отплясывали на высоченных каблуках впервые увиденные мной вживую ещё простоватые постсоветские трансы и раскидывали зазевавшихся по сторонам своими залихватскими па похожие на пьяных моряков бритые налысо лесбиянки. И конечно, между этими крайностями вовсю расцветало буйное великолепие полутонов: сочувствующие, до конца не самоопределившиеся, с романтическими взглядами девушки всех возрастов; тихие, с опаской озиравшиеся юноши; рабочие, ухоженные солидные дамы с бесполезно-пышными грудями, холеные и стреляющие хитрым прищуром; похотливо-весёлые упитанные дядьки и, конечно, студенты всех полов (создавалось ощущение, что их в природе больше двух) с ошалевшими, бегающими глазами, выдававшими безнадёжную молодость.

Вся эта свора, предварительно обблевав ступени перед входом, поразительно быстро расхватывала все имеющиеся в буфете химические коктейли на основе дешёвого спирта, несмотря на очевидное обилие выпитого до этого момента и внушительное количество принесённого с собой спиртного. Низкое тесное помещение в единый миг заполнялось едким табачным дымом, сотрясаемым звуками музыки, бьющей из антикварных динамиков. Что это была за диковинная смесь! Последние песни Мадонны сменяли раритеты из репертуара Аллы Борисовны, которые в свою очередь уступали место "Рамштайн" и группе "Ленинград". В понятие "танцевальная музыка" входило всё, подо что можно было дёргаться в пьяном угаре, а так же всё, что угодно, за что было уплачено 20 рублей так называемому ди-джею. Золотое было время! Эти стены, по рассказам очевидцев, помнили брезгливый взгляд Моисеева и снисходительные улыбки "Ночных снайперов", так часто бывавших на гастролях в нашей сибирской глуши.

В обязательную программу вечеров неизменно входили лёгкий мордобой и любительский стриптиз. Перед двумя вечно загаженными, потерявшими былую чёткость половой дифференциации туалетами выстраивалась очередь особо эстетствующих, стесняющихся справить все свои естественные нужды в ближайших кустах.

Среди этой какофонии звуков, безумства образов, карнавала накрашенных мужских ресниц и гладких женских черепов зарождалась моя разборчивость. Я заметил, что далеко не каждому желающему прижать меня к стене туалета я готов открыть тайны своего тела. Как-то по-бабски звучит... Это ты виноват, сам называл меня своей девочкой, придурок! Не обижайся.

Так вот, постепенно мне стало чудиться, что вокруг меня мелькают маски. Все окружающие казались мне вариациями героев классической итальянской комедии: все эти ржущие арлекины, перебравшие пьеро и сексуально неудовлетворённые мальвины (те, которые с голубыми волосами, и просто хронически с голубыми). Я любил приходить сюда после полуночи и слегка трезвым взглядом смотреть на них, как на экспонаты Кунсткамеры, и думать о том, что не имею ничего общего с этими людьми, с этими гипертрофированными жертвами социально-психологических факторов. Я казался себе очень умным, взрослым и особенным. Меня разбирал смех от жеманства пристающих ко всем подряд престарелых пассивов, от женщин, тайно жаждущих вернуть заблудших мужчин на путь истинный, от отроков, крутящих передо мной своими куцыми задами, стремящимися доказать мне свою привлекательность. Они вызывали у меня жалость и презрение к ним, и всё же я был с ними. Каждую неделю я продолжал проводить одну ночь там, со всей этой сволочью.

Почему? Отчасти потому, что в нашем провинциальном городе не было особых вариантов. Больше негде было ловить откровенные взгляды, полные вожделения, заигрывать с приглянувшимися пареньками и просто быть собой, не рискуя нарваться на "нормальных пацанов". Да, я походя искал случайного, эпизодического секса, но это было не главное. Здесь можно было повеселиться, окунуться в разгульный праздник, ни на кого не обращая внимания. Сейчас я умиляюсь своей юношеской гордыне, высоко держащей подбородок и даже не подозревающей, что моя жизнь своей трагической комедийностью мало чем может отличиться от жизней всех этих скоморохов.

Я сидел на грязном полу рядом со стойкой гардероба и курил, запивая горький дым приторно-сладкой отравой с искусственно-едким вкусом дыни. В ушах у меня звенела кутерьма цокающих каблуков, хабальных выкриков и отчаянного дребезжания динамиков. Состояние пьяного покоя размеренно плыло по моим венам, навевая веселящие мысли, заставлявшие уголки моего рта то и дело лениво подрагивать.

В очередной раз раздался душераздирающий скрип ржавой пружины и следующий за ним оглушительный удар входной двери. Я рефлекторно поднял веки. Сквозь прокуренный воздух, стряхивая с мехового воротника одним движением широких плеч первый ноябрьский снег, в направлении мимо меня, овеваемый трескучей свежестью, шёл ты. Впущенный тобой морозец пробежал мурашками по моей спине. Задев меня взглядом пронзительно голубых глаз, ты растворился в толчее темноты зала. Не осознавая до конца, что произошло, я вдруг протрезвел. Мне стало стыдно за то, что я сижу на полу и пью эту гадость. Мне захотелось танцевать, но прежде, непонятно зачем, мне нужно было найти зеркало.

Ах, как инстинктивны и непосредственны эти порывы, о жизненно важной никчёмности которых никогда не задумываешься в момент их возникновения! Интересно, кто-нибудь однажды приблизится к тайне этих помешательств, этой заразы, одинаково непредсказуемо и необъяснимо разящей без разбора просветлённо зрелых и неопытно желторотых, свято воздержанных и пресыщенно грешных, удовлетворенно счастливых и горестно страдающих!

Пригладив перед треснутым пыльным стеклом окна свой короткий бобрик и утешив себя мыслью, что не так страшен чёрт, как большинство окружающих меня особей, я нырнул в сотрясаемую децибелами толпу. Танцуя, я искал твой силуэт, то возникающий совсем рядом со мной, то вновь удаляющийся от меня в мерцающий мрак. И вот в какой-то момент мы оказались совсем близко, танцуя почти вместе и определённо друг для друга. Я не был готов к этому, но на испуг времени у меня не оставалось. Отступать было некуда!

Ты знаешь, я обожаю танцевать. Этот язык сближения, позволяющий без слов сказать первые фразы знакомства, кажется мне чем-то полуживотным-полубожественным. И ты говорил на нём со мной, говорил плавной игрой рельефа рук, дразнящими изгибами крепкого торса, чувственными поворотами головы, говорил о том притяжении, что заставляло вздрагивать наши бёдра от нечаянных соприкосновений. Движение за движением расстояние между нами тлело жаром дыхания, ставшего одним на двоих.

страницы [1] . . . [4] [5] [6] [7] [8] . . . [11]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Молодые парни

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>