Горячая гей библиотека

Чёртик из коробочки

Часть 8

Я заглядываю в комнату. Ну, ясен перец: Женька сцапал у Митьки из принтера лист бумаги, и теперь рисует этот свой венчик. Я, улыбаясь, на цыпочках иду к дивану, но Прыгун чувствует, что я в комнате, поворачивается в кресле, смотрит на меня, улыбается мне. Говорю же, обожаю!

- Ладно, ладно, Женя, порисуй, я почитаю с децел.

Женька солидно мне кивает (ну да, и это дело, почитай) и продолжает рисовать. А я не читаю, я смотрю на него, на его голую загорелую спину, на то, как под кожей напрягаются и расслабляются тонкие мышцы, как Прыгун то вытягивает шею, то наклоняет на бок вихрастую башку, то откидывается назад, то подаётся вперёд. И думаю. "Вот, - думаю я, - Митька мечтал о братике, и у него появился я. Хотя я Митьке не только младший брат, а Митька для меня не просто старший брат. А Прыгун мечтал, чтобы у него появился старший друг, старший брат, чтобы он был такой, как я: чтобы и защищал, и любил, и понимал. И у Прыгуна появился я. Ну, что ж. Так и должно быть, они же - и Прыгун, и Митька мой - этого достойны, они же и не такого ещё достойны. Ну, а я? Я... Вот такой, какой есть, чёртик из коробочки, - я о чём мечтал, достоин ли я Митькиной любви и любви этого вихрастого пацана, который ни шиша не слышит, но который лучше многих и многих пацанов из тех, которых я знал? Я не знаю. Но я буду стараться, хоть всю жизнь, если потребуется, но ни Митька, ни Прыгун не пожалеют о том, что я у них появился, что я на всю жизнь теперь с ними, навсегда, до самой смерти и дальше. И это решено, так и будет. Но если бы не Митька...

Схемка была непростая, это я сразу понял, как только въехал в то, что Митька затеял. Да только всё оказалось намного сложнее, чем я понял, и одновременно проще всё оказалось. Ну, по порядку.

Пока мне Митька рассказывал, что и как, мы вышли из кафе, сели в "Импрезу". Не едем никуда, я слушаю, челюсть на грудь положил, рот раззявил. Я же такое впервые в жизни слышу, это же... Оказывается, есть такие лаборатории специальные, там генетический анализ делают - ну, про что-то такое я слыхал, но это ладно. А появились эти лаборатории в России впервые тогда, когда в Чечне мясорубка эта, в которой Митька пулю словил, вовсю вертелась, и появилась такая контора именно в Ростове, в госпитале, где Митька с пулей этой снайперской в правом лёгком валялся и с медсёстрами шуры-муры крутил.

- Понимаешь, Илюха, такие пацаны "грузом двести" приходили, в таком виде, блядь, не распознаешь ведь. Только так, с помощью генетической экспертизы, а больше никак и не распознаешь, кто есть кто. Дело прошлое, но сейчас такие лаборатории кругом есть - ну, в больших городах, во всяком разе. И в Челябинске.

- И что, Дим?

- А то, что мы именно туда и поедем завтра утром. Я позвоню Аристову (ну, я тебе говорил, компаньон это мой), пусть он тоже туда подгребает, это три-четыре часа пути от Магнитки, он доедет на своём "Ягуаре".

- Да зачем, Дима?

- Бля, да ты что, не понял?

- Нет.

- Нам с тобой, Илья, нужна будет такая справка, заключение генетической экспертизы, в котором будет написано, что по её результатам ты являешься - на хуй его знает сколько там процентов - моим братом.

"Так, - думаю, - приплыли. Говорит, что в грудь пулю получил, а может, всё-таки, в голову? Бля, да ведь он не шутит! Он же..."

- А как же это, Дима? - а сам верить боюсь. - Я же не твой брат, как же?

Митька хмыкает - ни грустно, ни радостно, так просто - и отвечает:

- Деньги. Илья, в России они всё, а мы с тобой именно в России. Я не знаю, сколько мне будет стоить такая справка, но думаю, что недёшево. Аристов всё разрулит. Он в КГБ-ФСБ служил, нажмёт на кого надо, он же полковником уволился вчистую, по ранению. А деньги... Что ж, сколько надо, столько и заплатим. Настоящая экспертиза стоит что-то около двухсот баксов, где-то так, по-моему, а это же семечки! А вот такая, какая нам нужна, сколько она будет стоить, я не знаю, это не семечки, но это и неважно. А знаешь, что важно?

Я не знаю, что для Митьки важно, а для меня важно, что он мне такое предлагает, такое! Важно? Это не то слово. Главное - вот что сейчас со мной в моей жизни происходит!

- Что, Дима, что важно, что я должен сделать?

- Решить. Решить, Илья, ведь это важно, это же навсегда. Я думаю, что это у нас с тобой навсегда, поэтому я тебе это и предлагаю - стать моим братом. Понимаешь, навсегда! А раз навсегда, то я хочу, чтобы у меня на тебя все права были и чтобы у тебя на меня все права тоже были, - это важно! А с обязанностями... Ну, это уж как-нибудь само собой у нас с тобой решится.

И я поверил ему. Только, думаю, раз это навсегда, я тогда должен всё ему рассказать, и будь что будет. И не страшно мне Митьке это всё рассказывать сейчас, потому что он мне такое предлагает! Я же вижу, я чувствую, что он мне предлагает это, потому что он так решил, и никакие мои рассказы на него уже не повлияют, и никак по-другому он ко мне относиться уже не будет, а только так, как тогда, когда он это решил. И ещё, я чувствую, что я хочу большего, а не чтобы мы были просто братьями. Ну, больше, чем братьями, больше, всего-всего я хочу от этого красивого и сильного, уверенного в себе и во мне парня. И я рассказал, только вот в глаза ему не смотрел тогда, я смотрел на шрам у него над левой бровью, рассказывал и чувствовал, что так и надо, и ещё, что я Митьку люблю...

- Правда нравится, или ты это просто так?

- Да хорош уже! Сколько можно, одно и то же? Нравится. Как я понимаю, этот рисунок я тоже себе оставляю?

- Да ерунда же это, Илья! - но Прыгун всё-таки краснеет от удовольствия. - Ну, оставь, ладно.

- Тащи папку, Жека. Так, мне скоро третью надо будет покупать.

- Да выкинь ты половину, ерунды же много там.

- Ты, Прыгун, дурак, но ты недоросший дурак, а поэтому живи, я тебя прощаю.

- Сам ты, Илья! Я не дурак. Почему это я д’ург’ак?

- А кто ты? Вот смотри, я ни шиша в этом деле не понимаю, красиво, по-моему, и всё. А знающие люди говорят, что у тебя т-а-л-а-н-т.

- Да ну?

- Ну да. И можешь мне тут не краснеть. Вот и подумай сам: вот вырастешь ты, знаменитым станешь, тогда я эти твои рисунки продавать начну и бабок себе кучу заработаю.

- Ха.

- Ху, как Митька говорит.

А может, я и не шучу. Может, так и будет. Ну, продавать-то я Женькины рисунки не буду, а вот то, что он знаменитым станет, вот это очень даже может быть. А про то, что знающие люди Женькины рисунки хвалят, это правда, это я сам слышал, когда его мама с одним кексом из художки, из изошколы разговаривала. Как она мне потом объяснила, у Прыгуна его способности к рисованию как-то с глухотой связаны, а точнее со зрением, оно у него обострённое из-за глухоты. Ну, что у него зрение четыреста процентов, это мы с Митькой и так знали, я-то ничего, а Митька поразился этому аж не знаю как. Это же, говорит, у Женьки глаза, как у четырёхкратного бинокля, или, например, как у ПСО, у прицела, что на СВД стоит, на снайперке, - фантастика! И ещё Прыгун видит как-то по-своему, по-особенному немного, не знаю, не понять это мне, но вот поэтому-то так он и рисует, что это сразу всем, даже кто не понимает в живописи ни шиша, нравится.

- Илья, а можно я в художественный класс этот венчик возьму показать?

- Во даёт! А чего ты у меня спрашиваешь? Бери.

- Там всем так коро понравилась, здорово! Правда, её же не нарисуешь, форму только, а то, что на ней нарисовано, почти не повторить. А что форма - шар на ножках-шариках, а вот венчик этот запросто нарисовать можно.

- Кому запросто, а кому... Иди сюда, поближе. Я...

Но договорить я не успеваю: Женька уже зажал мой рот своими губами. Он хочет, я хочу, что ещё надо? Вот только рука... Ну, это ничего. И я отстраняюсь от Прыгуна, здоровой, правой рукой тяну с себя футболку, но Женька не торопится помогать. Обычно он сам в таком темпе всё с меня сдёргивает, что я почти не успеваю понять, как оказываюсь голышом. А тут он смотрит с опаской на мой гипс, дурачок!

- Помоги.

- Можно, да?

- Нужно, да.

Он облизывает свои губы. Хм, щас я тоже у тебя их оближу, Попрыгун, но до тебя мне всё равно далеко. И ведь в чём самый прикол: не могу я сказать, чтобы Женька ничему не учился, тоже ведь год мы с ним, но всякий раз у нас как впервые (чудеса, да и только!), и каждый раз он удивляется, какой это кайф! Да конечно кайф, это же так и должно быть...

Блин, он же уже и без плавок вовсе, а его шорты почему-то у меня возле головы лежат. Темперамент, прав Митька! Дальше-то что? Как же с одной рукой плохо, не обнять Прыгуна толком, ни пощупать, хотя вот это толком и не получается никогда, потому как щекотки он боится больше, чем... Да, пожалуй, только щекотки Женька и боится, я очень постарался за этот год, чтобы он больше ничего не боялся... Фу-ух! Аж дыхание перехватило, это же невозможное что-то! А ведь это же я таким должен быть, я же... Это, гиперсексуальность ведь у меня. Ха! Гипербайк, Kawasaki Ninja. Хм-м-м, а Женька тогда кто? Гипер-супер-гипер?

страницы [1] . . . [6] [7] [8] [9] [10] . . . [14]

Этот гей рассказ находится в категориях:
Любовь и романтика, Мужики и молодые, 18-19-летние

Вверх страницы >>>
В начало раздела >>>
Прислать свой рассказ >>>